Категории
Самые читаемые
RUSBOOK.SU » Поэзия, Драматургия » Поэзия » Стихотворения 1883-1887 - Дмитрий Мережковский

Стихотворения 1883-1887 - Дмитрий Мережковский

Читать онлайн Стихотворения 1883-1887 - Дмитрий Мережковский

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 18
Перейти на страницу:

Чтобы лечь незыблемой основой

Поколеньям будущих времен;

И встает из бездны океана,

И растет коралловый узор;

Презирая натиск урагана,

Он стремится к небу на простор,

Он вознесся кружевом пурпурным,

Исполинской чащею ветвей

В полусвете мягком и лазурном

Преломленных, трепетных лучей.

Час придет, — и гордо над волнами,

Раздробив их влажный изумруд,

Новый остров, созданный веками,

С торжеством кораллы вознесут…

О, пускай в глухой и темной доле,

Как полип, ничтожен я и слаб, —

Я могуч святою жаждой воли,

Утомленный труженик и раб!

Там, за далью, вижу я над нами

Новый рай, лучами весь облит,

Новый остров, созданный веками,

Высоко над бездною царит.

1884

«Все грезы юности и все мои желанья…»

Все грезы юности и все мои желанья

Пред Богом и людьми я смело признаю;

И мне ни от кого не нужно оправданья,

И я ни перед кем в груди их не таю.

Я прав, когда живу и требую от жизни

Не только подвигов в борьбе за идеал,

Не только мук и жертв страдалице-отчизне,

Но и всего, о чем так страстно я мечтал:

Хочу я творчеством и знанием упиться,

Хочу весенних дней, лазури и цветов,

Хочу у милых ног я плакать и молиться,

Хочу безумного веселия пиров;

Хочу из нежных уст дыханья аромата

И смеха, и вина, и песен молодых,

И бледных ландышей, и пурпура заката, —

Всей дивной музыки аккордов мировых;

Хочу, — и не стыжусь той жажды упоений:

Она природою заброшена мне в грудь,

И красотой иных божественных стремлений

Я алчущей души не в силах обмануть.

«Живи для радости!» — какой-то тайный голос

Повсюду день и ночь мне ласково твердит;

Волна, и темный лес, и золотистый колос, —

«Живи для радости!» — мне тихо говорит.

Все грезы юности и все мои желанья

Пред Богом и людьми я смело признаю;

И мне ни от кого не нужно оправданья,

И я ни перед кем в груди их не таю.

1884

«Порой, как образ Прометея…»

Порой, как образ Прометея,

Под вечным бременем оков

Весь род людей во мгле веков

Я созерцал, благоговея.

И я обнять его хотел

Моими слабыми руками,

И сердцем любящим скорбел,

И плакал чистыми слезами.

Я за него бы в этот миг

Пошел на смерть без содроганья,

Я жаждал пытки и страданья,

Я был герой, я был велик.

Но жизнь принять их не хотела,

Всех этих мук, и жертв, и слез:

Ей нужно — вместо пылких грез —

Простого, будничного дела;

Ей нужен — не полет орла,

Не смело поднятые крылья,

Но терпеливые усилья

Порабощенного вола.

А там, — за рядом дней убитых

Без вдохновенья, без страстей —

Смерть от уколов ядовитых,

Смерть — хуже тысячи смертей.

Могу я страстно ждать свободы,

Могу любить я все народы,

Но людям нужно от меня,

Чтобы в толпе их беспредельной

Под небом пасмурного дня

Любил я каждого отдельно, —

И кто бы ни был предо мной —

Ничтожный шут или калека,

Чтоб я нашел в нем человека…

Не мне бессильною душой,

Не мне принять с венцом терновым

Такое бремя тяжких уз:

Пред этим подвигом суровым

Я не герой — я жалкий трус…

1884

«Блажен, кто цель избрал, кто вышел на дорогу…»

Voluntas est superior intellectu.[1] 

Дунс Скотт

Блажен, кто цель избрал, кто вышел на дорогу

И мужеством бойца и верой наделен,

Кто бросился стремглав в житейскую тревогу,

Кто весь насущною заботой поглощен.

Волнуем злобой дня, в работе торопливой

Он поневоле чужд сомнений роковых,

И некогда ему отыскивать пытливо

Заветного ключа вопросов мировых.

Со знаменем в руках вступая в бой кровавый,

Он может ранами гордиться пред толпой,

Он может совершить свой подвиг величавый

И на виду у всех погибнуть, как герой,

Погибнуть, как орел, что гордо умирает,

Пернатою стрелой пронзенный в облаках,

И гаснущий зрачок на солнце устремляет,

Встречая свой конец в родимых небесах.

Но горек твой удел, мечтатель бесполезный:

Не нужен никому, от жизни ты далек.

И, трепетно склонясь над сумрачною бездной

Неразрешимых тайн, ты вечно одинок…

Струной, надорванной мучительным разладом,

Твой каждый чуткий нерв болезненно дрожит,

И каждый твой порыв неотразимым ядом

Сомнений роковых в зародыше убит.

В бездействии прожив, погибнешь ты бесцельно…

Не тронет никого твой заунывный плач,

Не в силах ничему отдаться нераздельно, —

Ты сам своей душе — безжалостный палач.

Порой ты рвешься вдаль, надеждой увлеченный,

Но воля скована тяжелым, мертвым сном:

Ты недвижим, — как труп, в бессилье роковом,

Ты жив, — как заживо в могилу погребенный.

Хотя бы вечностью влачился каждый миг,

Из гроба вырваться на волю не пытайся;

Не вылетит из уст ни жалоба, ни крик, —

Молчи и умирай, терпи и задыхайся.

1884

«От книги, лампой озаренной…»

От книги, лампой озаренной,

К открытому окну я обратил мой взор,

Блестящей белизной бумаги утомленный,

На влажно голубой полуночный простор.

И слезы в тот же миг наполнили мне очи,

И в них преломлены, все ярче и длинней

Сплетаются лучи таинственных огней,

Что сыплет надо мной полет осенней ночи.

Склонился я в окно, и в пыльную траву

Бесплодно падают неведомые слезы;

И плачу я над тем, что завтра эти грезы

Я сам игрою нерв, быть может, назову,

Над тем, что этот миг всю жизнь не будет длиться,

Над тем, что эта ночь окончиться должна,

Я плачу потому, что некому молиться,

Когда молитвою душа моя полна…

А ночь по небесам медлительно проходит,

И веет свежестью, и мнится, что порой

По жаркому лицу холодною рукой

Мне кто-то ласково проводит.

1884

ПОЭТУ НАШИХ ДНЕЙ

Молчи, поэт, молчи: толпе не до тебя.

До скорбных дум твоих кому какое дело?

Твердить былой напев ты можешь про себя, —

     Его нам слушать надоело…

Не каждый ли твой стих сокровища души

За славу мнимую безумно расточает, —

Так за глоток вина последние гроши

     Порою пьяница бросает.

Ты опоздал, поэт: нет в мире уголка,

В груди такого нет блаженства и печали,

Чтоб тысячи певцов об них во все века,

     Во всех краях не повторяли.

Ты опоздал, поэт: твой мир опустошен, —

Ни колоса — в полях, на дереве — ни ветки;

От сказочных пиров счастливейших времен

     Тебе остались лишь объедки…

Попробуй слить всю мощь страданий и любви

В один безумный вопль; в негодованье гордом

На лире и в душе все струны оборви

     Одним рыдающим аккордом, —

Ничто не шевельнет потухшие сердца,

В священном ужасе толпа не содрогнется,

И на последний крик последнего певца

     Никто, никто не отзовется!

1884

«С тобой, моя печаль, мы старые друзья…»

С тобой, моя печаль, мы старые друзья:

Бывало, дверь на ключ ревниво запирая,

Приходишь ты ко мне, задумчиво немая,

Во взорах темное предчувствие тая;

Холодную, как лед, но ласковую руку

     На сердце тихо мне кладешь

И что-то милое, забытое поешь,

Что навевает грусть, что утоляет муку.

И голубым огнем горят твои глаза,

   И в них дрожит, и с них упасть не может,

   И сердце мне таинственно тревожит

     Большая, кроткая слеза…

1884

РАЗВАЛИНЫ

В тот день укрепленные города будут, как развалины в лесах… и будет пусто. 

Кн. Исайи XVII

То был зловещий сон: по дебрям и лесам,

Казалось, я блуждал, не находя дороги;

Ползли над головой, нахмуренны и строги,

Гряды свинцовых туч по бледным небесам;

И ветер завывал, гуляя на просторе,

И ворон, каркая, кружился надо мной;

И нелюдимый бор, как сумрачное море,

Таинственно гудел в пустыне вековой…

И вот, когда я шел кустарником дремучим,

Во мраке увидал я груды кирпичей;

Покрыты были мхом расщелины камней,

И плиты поросли репейником колючим.

1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 ... 18
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Стихотворения 1883-1887 - Дмитрий Мережковский торрент бесплатно.
Комментарии
Открыть боковую панель
Комментарии
Сергій
Сергій 25.01.2024 - 17:17
"Убийство миссис Спэнлоу" от Агаты Кристи – это великолепный детектив, который завораживает с первой страницы и держит в напряжении до последнего момента. Кристи, как всегда, мастерски строит