Шведские остановки - Владимир Чивилихин

— За то, чтоб шведы и русские при встречах поднимали только заздравные кубки еще триста лет, и еще семьсот пятьдесят, и вечно!

Тост был хорошим, только я потом спросил:

— "Вечно" — я понимаю, но почему вы, извините, назвали эти цифры?

— Видите ли, — засмеялся он глазами. — По случайному совпадению: на днях исполнилось триста лет со дня рождения Петра Великого, а в Новгороде недавно выпущен нагрудный знак в честь семисотпятидесятилетия со дня рождения Александра Невского…

Перейдем, однако, к шеломам, "Слову о полку Игореве" и Стокгольму. Первая столица шведов называлась Сигтуной. Покойный Геннадий Фиш, часто бывавший в Скандинавии, однажды писал, помнится, о том, что древнешведское "туна", английское "таун" и русское "тын" означают одно понятие — заграждение, ограду, город. А если пойти дальше, вернее, ближе к нашим дням?

Каждый город имеет свое ядро, зародыш.

В Москве это Кремль, стоящий на холме, а здесь Стадсхольмен, небольшой остров, окруженный веером мостов. Он разделяет, а омывающие его протоки соединяют соленый залив и пресное озеро. Между прочим, в старорусском языке слово "остров" означало не только сушу, окруженную водой. Наши предки "островом" называли и особо урожайный клин, и лесную делянку, и сухую возвышенность на болоте, холм. Тысяча лет для языка — это совсем немного. И уж на этот-то срок он надежно консервирует следы взаимного влияния одного народа на другой. Из русского языка в скандинавские перешли в те времена такие слова, как "торг" и "ладья", однако слово "холм" общегерманского, а значит, и шведского корня, оброненное на нашу землю, так что город Холм, скажем, под Новгородом, расположенный в ровной, низменной местности, лежал, вероятно, на одной из варяжских дорог.

Короче, слова "шелом", "гольм" и производное от него "хольмен" имеют, очевидно, общий семантический индоевропейский исток и примерно означают одно и то же — "возвышение", "холм", "остров". А "сток"-это "бревно". Когда эсты разрушили Сигтуну, то, согласно древнему обычаю, было будто бы брошено в волны Меларена бревно, и в том месте, где его прибило к берегу, шведы заложили новое и главное свое поселение — Стокгольм.

А произошло это в том самом 1187 году, когда, как считают некоторые ученые, русский поэт-патриот из Новгород-Северского написал свое гениальное "Слово о полку Игореве", и не за холмами день 800-летнего юбилея этих двух столь различных и столь значительных памятников человеческой культуры,

В Стокгольме немало древних, старых, новых и новейших достопримечательностей.

В специально выстроенном павильоне-парусник, несколько веков пролежавший на морском дне. В главном зале городской ратуши — великолепное мозаичное панно на исторические темы, составленное из девятнадцати миллионов бликов. "Мйллесгорден" — собранные под открытым небом работы замечательного швeдского скульптора Карла Миллеса. Только что построенное здание риксдага — огромная сверкающая коробка, снизу доверху облицованная нержавеющей сталью, отраженным своим светом утепляющая микроклимат окрестных улиц.

Бетонная стокгольмская телебашня; в сравнении с московской она проигрывает: значительно ниже и грубей, однако в ней есть своя изюминка. Снизу кажется, будто латунные листы покрывают ребристые бока верхнего помещения. А оттуда, изнутри, все хорошо видно — это не латунь, а бельгийское стекло, легированное золотом, задерживающее три четверти солнечного излучения. И далее, как положено, кирхи, музеи, дворцы, картинные галереи, кинотеатрики с американскими и датскими фильмами, после которых люди выходят словно бы крадучись, не глядя друг на друга, пестрые толпы и витрины, в том числе вполне скандального вида… Короче, в Стокгольме есть все для ненасытного либо пресыщенного туристского взгляда.

Приглядевшись, заметишь и молодых богатых бездельников с опустошенными глазами, и пожилых, вконец опустившихся людей, подивишься методично быстрому росту цен, особенно на продукты и всяческую обслугу, увидишь многочисленные демонстрации трудящихся и бурные собрания различных политических группок и группочек — город клокочет в социальной буче, и хочется разобраться, понять, что в ней к чему. Очень интересно было бы исследовать, например, одно поразительное противоречие шведской действительности, выраженное в сухих цифрах статистики: в этой стране очень высокая средняя продолжительность жизни и чрезвычайно большой процент самоубийц. Однако я взял сегодня иную тему, требующую постепенного знакомства с нею и неспешных выводов…

В облике шведской столицы присутствует нечто такое, что не бросается в глаза, не кричит, не надоедает назойливым повторением, но входит в тебя естественно и просто, и ты становишься немножко другим и теперь всегда будешь этой особенностью вспоминать Стокгольм, выделяя его из длинного ряда больших городов. Даже не знаю, как это назвать. Точнее всего, наверно, словом, которое совсем недавно вошло в наш обиход, и вошло прочно, хотя означает если не расплывчатое, то довольно широкое понятие, не имеющее пока научного определения, — среда. Раньше мы говорили "природа", "охрана природы", сейчас говорим "среда", "защита среды", имея в виду все. окружающее нас, в том числе искусственную, рукотворную природу, суммарные условия существования человека.

Прежде всего о камне. Камень неотделим от Стокгольма, вошел в него составной частью.

Шведы, в отличие от японцев, не обожествляют дикий камень. Они борются с ним, когда он мешает, умеют хорошо приспособить его к своим нуждам и отдают должное его таинственной красоте.

Город стоит на мощной каменной плите и давно уже грызет ее бурами, ломает взрывчаткой. Гранитная и базальтовая твердь образует фундаменты сооружений, стены и потолки складов, многоэтажных — в глубину — гаражей и архивных хранилищ, туннелей и станций метро, канализационных систем. И наверху нашлась работа камню. В одном месте это чуть выровненная набережная, не нуждающаяся ни в каких дополнительных укреплениях, в другом — цоколь Дома, прочное и красивое его основание, в третьем — высоченная каменная стена; скалы взорвали, раздробили на дорожный щебень или заполнитель бетонной смеси, освободив место для проезда или застройки.

Шведы настолько сроднились с камнем, что при строительстве стараются ему подражать.

Здесь практически не применяют сборного бетона. Мосты, кинотеатры, жилые дома, стадионы, заводы — все выполняется в монолитном железобетоне, с помощью изумительной по аккуратности опалубки, армирования, бетономешалок, вибраторов, увлажняющих брызгалок.

Наверное, это выходит подороже и помедленней, чем собирать сооружения из блоков, изготовленных на специализированных заводах, но зато долговечней — однородная, цельная, без окисляющихся соединительных крючьев железобетонная громада обладает завидной прочностью, а покраска и каменная, пластмассовая и металлическая облицовка придают постройкам нужное разнообразие и своеобразие. В последние годы модным стало не облицовывать и не штукатурить бетон, а оставлять на виду след диагональной, вертикальной, горизонтальной опалубки, сохраняющей текстуру древесины, следы ее циркулярного и рамного распила. Так сделан цоколь телевизионной башни, например; и этот искусственный камень очень красив и оригинален.

Больше всего в Стокгольме, однако, камня нетронутого, естественно простого, придающего этому городу неповторимые черты. На улицах, площадях, скверах и парках — всюду камень в его натуральных контурах и красках.

Отдельные камни и груды камней, лежащих так, как их положила природа, покатые лбы и островерхие скалы, серые, желтые, коричневые с красниной, матово-черные, пестрые, однотонные, слоистые, гладкие, шероховатые; камни, едва проступающие из газонов, и каменные, под стать айсбергам громады с десятиэтажными игрушечными домиками наверху…

Камень разнообразит и украшает городские виды, не создавая в то же время никакой тесноты, — в Стокгольме просторно от заливов, проток и каналов.

Мы не научились еще ценить по заслугам простор, хотя при современном урбанистическом укладе жизни это дар неоценимый. Вы замечали свое состояние, когда после сумрачного переулка, набитого людьми зала или автобуса, из маленькой комнаты, шумного цеха или тесной лаборатории вы попадаете в уголок земной природы, где глазу открывается простор? Душа отдыхает, наслаждаясь бездонностью неба, манящей обширностью открытого пространства. Влияние земных, горных или водных далей на психику современного городского человека мало изучено, однако врачи и ученые придают все большее значение благотворному действию простора, который, являясь частью природной среды, успокаивает нервную систему, освобождает от эмоциональных перегрузок, пробуждает волю к жизни и действию.

Открытое пространство, кроме того, — хранилище и фабрика тишины, оно как бы растворяет в себе самый громкий звук, а на земле сейчас немало людей, считающих тишину лучшей музыкой. С простором обычно связано и безлюдье, и я знаю таких, которые в одиночку уходят в лес и горы и бывают счастливы, если не встретят за весь отпуск ни одного человека.