Влюблённые - Лина Вальх
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Попрощаться? — голос Амелии был тихим и вкрадчивым, она шипела, как взъерошенная змея, и зло трясла завившимися от воды волосами. — Ты уже попрощался, Алекс. Или ты забыл? Уходи, пока никто тебя не заметил.
Не заметить Александра Куэрво было так же трудно, как белую кошку в ясный день. Он возвышался над всеми на голову, одним только своим видом показывая, насколько он здесь лишний.
Его взгляд метнулся к трибуне, из-за которой выступали гости, — и Александр тут же закатил глаза. Если отец Эйлин и скорбел, то его траур закончился еще несколько дней назад. Улыбка Алана Маккензи прорывалась сквозь тщательно натягиваемое на лицо печальное выражение, глаза ехидно смотрели на присутствующих, а слова, произносимые не от чистого сердца, казалось, раздражали только одного Алекса. Алан Маккензи не скорбел, нет, он только отлично играл еще одну роль из своего длинного послужного списка, пока стоящий рядом с ним высокий мужчина то и дело толкал «скорбящего» отца в бок, заставляя не слишком яростно улыбаться. Но даже отсюда Александру было видно, как блестят глаза мужчины, как он подбирает слова, дающиеся с большим трудом, — конечно, нельзя радоваться на похоронах, если не хочешь, чтобы люди не поняли все неправильно, — и как его друг едва удерживается от того, чтобы провалиться под землю на уровень вырытой для гроба ямы и лечь рядом, лишь бы не испытывать этого стыда еще несколько минут.
Александр сглотнул горький, застрявший в горле комок и тряхнул разметавшимися темными кудрями. Капли воды плавно скатились по полукруглым спицам зонта, повиснув на их кончиках и сорвавшись на приподнятое лицо Амелии. Рыжая копна волос позади неё нехотя повернулась, открывая Александру миловидное веснушчатое лицо Ланы Блейк. Висок тут же пронзила острая боль, стоило встретиться с девушкой взглядом, и Алекс поспешно отвёл глаза, но из достойных внимания объектов он мог найти только Алана Маккензи или свою сестру. И он решил остановиться на последнем варианте.
— Не только ты любила Эйлин, — Александр снова раздражённо тряхнул головой, и его взгляд метнулся на Лану, а затем обратно на лицо Амелии. — Я имею такое же полное право находиться здесь, как и ты.
Амелия ответила не сразу. Она долго — как показалось Александру — смотрела на него, недовольно поджимала губы, напоминая их мать, и стискивала пальцами до побелевших костяшек рукоять аккуратного зонтика. Амелия прожигала его взглядом учителя, которой хочет, чтобы ты сам осознал свои ошибки. Но Александр не видел их. Он не понимал, в каком направлении ему нужно двинуться, чтобы разглядеть тот маленький огонёк света, что приведёт его к сути происходящего с его жизнью. И сколько бы он ни прислушивался к себе — в ответ доносилась лишь тишина. Его мысли были пусты, а лицо человека в зеркале казалось чужим.
Александра Куэрво не существовало. Была лишь его погрязшая во лжи оболочка.
— Ты никого не любишь, Алекс, — когда губы Амелии разомкнулись, слова ядовитыми каплями повисли на его пиджаке, прожигая ткань ровно напротив сердца. — Ты любишь только себя. Ты самый эгоистичный человек, которого я когда-либо знала. Ты ценишь только себя. И не пытайся убедить меня в обратном. Я слишком хорошо тебя знаю. А теперь пошёл вон. Тебе здесь не рады.
Александр едко хмыкнул и, сделав шаг вперёд, почти вплотную приблизился к сестре.
— Неужели ты даже на секунду не можешь предположить, что ошибаешься? — прошипел он, нависая над Амелией. — Моя милая старшая сестричка. Ты не идеальна и не знаешь всего. Очень жаль тебя разочаровывать. Ты так же лицемерна и эгоистична, как и остальные. Тебе не нужна была такая подруга, да? Ведь это расстраивало родителей. Но так ты могла раздражать их еще больше. Не пытайся убедить меня в обратном, Амелия. Не тебе упрекать меня в эгоизме. Ты не смеешь говорить мне хоть что-то после того, как использовала всех вокруг себя.
Хлёсткая пощёчина, казалось, привлекла к себе внимание всех, кто находился рядом с ними. Александр жмурился, ощущая, как толстые ледяные капли дождя обжигают щеку. Лана стояла прямо перед ним, выскочив из-за спины Амелии, как черт. Она стояла прямо перед ним, сжимая руку в кулак. Было глупо с его стороны на мгновение подумать, что Мэлли — имя застряло у него в горле низким грудным кашлем — сможет поднять на него руку. Нет, это было не в ее стиле. Она была такой же, как родители. Она ранила каждым словом, срывающимся с губ и вылетающим из-за этой миловидной маски лица. Если кто-то и мог хранить честь семьи, как то полагалось с рождения, то это Амелия.
Александр же был лишь эмоциональной обузой, от которой оказалось проще избавиться, отправив сначала в частную школу в Испании, а затем в университет в другой штат.
Единственным преимуществом перед сестрой оставалось то, что их отец слишком хотел сына.
Останавливаться сейчас означало проигрыш в их незаметной вечной борьбе. Поэтому Александр скользнул пальцами свободной правой руки по левой щеке, огладил челюсть, словно проверял, не вывихнул ли ее уверенный и поставленный удар Ланы. Бросив на неё предупреждающий взгляд, Алекс мог поклясться, что кончики волос девушки вспыхнули огоньками, а вокруг заплясали искры. Её яркие золотистые глаза опасно блеснули в сумерках набежавших на небо туч, а маленькие тёмные звёздочки вокруг зрачков поплыли, закручиваясь в спиралевидные узоры. Но нет, он моргнул — и все это осталось лишь в его памяти. Волосы Ланы мокрыми и потемневшими от дождя прядями свисали с ее головы — только сейчас Александр заметил, что в последнюю их встречу девушка была брюнеткой, — а Амелия безуспешно пыталась втянуть ее обратно под зонт.
Шаркнув ногой, Александр нервно мотнул головой в сторону сокрушающегося в наигранных слезах Алана.
— И да, я вижу, как расстроен ее отец, — едко оскалился Александр. — Улыбка так и не слезает с его лица.
Желваки под кожей на лице Амелии заходили. Она сжимала челюсть с такой силой, что Александр практически слышал, как скрипят ее зубы. Лана замахнулась еще раз — на этот раз Алекс успел поймать ее руку, удерживая небольшой кулак, в нескольких сантиметрах от своего лица.
— Ведите себя прилично, на нас все-таки смотрят люди, — рассеянно пробормотала Амелия.
Александр повернул голову
