Сизифов труд - Андрей Константинов

– Как знаешь… Слушай, а ведь у нас с тобой ситуация из разряда «на ловца и зверь». Я как раз собирался тебе звонить.

– Неужели соскучился? – насмешливо поинтересовалась Ольга.

– И это тоже. Ты-то как, не нагулялась еще?

– Еще нет.

Володя нахмурился и закусил губу.

– Короче, мне нужна бумага на Дениса, что ты не возражаешь против его выезда. Ты ведь не возражаешь, если мы с ним на пару недель сгоняем за кордон?

– Главное, чтобы он не возражал.

– А мы с ним уже всё обговорили: Денисыч мечтает о китайском заповеднике, в котором живут панды.

– Даже так? – В голосе Прилепиной послышались нотки ревности. – И когда это вы успели?

– Я был у него вчера в лагере. Кстати, Денис очень расстроился: ты ему наобещала, но так и не приехала.

– Я знаю. Но в эти выходные у меня образовалась срочная работа.

– У меня каждый день срочная работа. Даже сейчас, – Володя скосил глаза в сторону наблюдающих за ними толстяка с девицей, – у меня идут очень важные переговоры. Но, тем не менее, я как-то умудряюсь держать в голове сына и выкраивать время для него. И если бы не твои капризы, мог выкраивать больше.

– Ну, о том, что я – плохая мать, а ты – заботливый отец, я давно в курсе. Можешь не повторяться. Или ты именно за этим меня и притормозил?

– Не заводись. Я просто хочу сказать, что парню перед школой нужно нормально, по-человечески отдохнуть. А не проводить две смены подряд в помещении камерного типа. Ты видела, чем их там кормят? Меня чуть не стошнило от одного только вида.

– А я тебе, Володенька, всегда говорила: если бы ты был столь же брезглив при выборе деловых партнеров, как при выборе пищи, место в рейтинге «Форбс» тебе было бы гарантировано.

Володя посмотрел на де-юре-супругу с укоризной:

– Знаешь, Ио, я до сих пор не устаю поражаться: откуда в тебе, априори интеллигентной и хрупкой на вид женщине, столько яда и желчи?

– Извини. За те деньги, которые мне платят, быть милой и интеллигентной чрезвычайно трудно.

– Не извиняю, – начал понемногу заводиться де-юре-супруг. – Ты сама категорически отказалась от финансовой помощи с моей стороны.

– У меня такое ощущение, что любое упоминание денег в любом контексте действует на тебя как красная тряпка на быка.

– Просто я всякий раз не понимаю, когда ты иронизируешь, а когда говоришь абсолютно серьезно. Эта твоя манера просто бесит.

– Успокойся, я и сама этого не всегда понимаю, – грустно улыбнулась Ольга. И осеклась, увидев как по противоположной стороне улицы, мирно беседуя, бредут Холин и незнакомый ей мужик. Одного беглого, но зато профессионального взгляда было достаточно, чтобы понять: мужик сиделый. И, похоже, не единожды.

«Однако странную для себя компанию выбрал Гришка в первый день своего отпуска», – подумала Прилепина. В следующий момент они с Холиным встретились глазами, и Ольга явственно прочитала в них: «Привет! Ты меня не знаешь, и я тебя не знаю».

«Странно. Очень странно», – задумалась было она, но Володя нетерпеливо напомнил:

– Короче, ты подпишешь бумагу?

– А куда я денусь, раз вы обо всем договорились?

– Тогда я на днях подгоню своего нотариуса.

– Наверное, это очень удобно иметь и подгонять собственного нотариуса? – прищурилась Ольга.

– Опять начинаешь?

– Молчу-молчу… Ладно, Володя, побегу я. Пока твоя работа окончательно тебя не приревновала.

– В каком смысле?

– В прямом. Посмотри, как сердито косится на нас твоя девушка.

– Это не моя девушка, а мой переводчик. А сердится она по делу: немцы – народ пунктуальный и не любят, когда запланированные мероприятия выбиваются из графика.

– Ай-ай-ай… Какие мы неженки! – зацокала языком Ольга и снова не удержалась от язвительного: – А разве подчиненные переводчики никогда не спят со своими руководителями?

– Нет. Такая практика, насколько мне известно, широко распространена в милицейских коллективах, – зло и недвусмысленно парировал Володя.

Теперь уже настал черед завестись и Ольге:

– Ты это на что намекаешь?

– Я? Ни на что, – сделал невинные глаза де-юре-супруг. – Всё, извини, мне действительно нужно возвращаться. Нотариус позвонит тебе завтра. Пока… И привет дяде Андрею. Кстати, передай ему, что ножик, который он презентовал Денису, – редкостное говно. Китайская подделка под швейцарский Wenger.

Ольга возмущенно засопела, намереваясь ответить и позлее, и позаковыристее, но Володя уже развернулся и торопливо зашагал к своим компаньонам.

От греха и от грешной супруги подальше…

…Гриша Холин и Буза – действительно неоднократно, как это минутами раньше срисовала Ольга, судимый – зарулили в заведение «Вуду-бар» и всмотрелись сквозь густую сигаретно-дымовую завесу. Народу внутри – сухофрукту негде упасть, ни единого свободного столика. Холин уже решил двинуть на выход и попытать счастья в другом месте, однако Буза потянул его за рукав в сторону двух сосущих пиво парней, лет по семнадцать-восемнадцать. Рядом с ними стояли два стула, на которые те сложили свои сумки.

– Добрый всем вечерочек! – вежливо козырнул Буза. – Парни, потеснимся, будь ласка.

– Занято, – коротко бросил парень № 1, не поворачивая головы.

Навроде много чести.

– Алё, перхоть! Я говорю: чумоданы убери! – приказал Буза, секундно изменившись в лице и в голосе.

– Мужики, отвалите, а? – досадливо попросил парень № 2.– Вам же русским языком сказали: занято. Если не понятно, могу по-английски: this seat is taken.

В отличие от Ольги, угрозы в этом невысоком коренастом мужике юные прожигатели жизни не разглядели. И напрасно.

– Слышь, ты, умник, – недобро прищурился Буза. – Я у тебя щас мозг выдавлю.

– А что, своего не хватает? – сострил парень № 1.

– Просто жопу помазать нечем, – объяснил Буза. После чего резким движением схватил за волосы парня № 2 и несильно ударил его лицом о стол.

Парень № 1 вскинулся, но под тяжелым, очень неуютным взглядом Бузы молча подхватил сумки и, бочком-бочком, ретировался к выходу. Следом за ним подорвался пришибленный номер второй. Буза брезгливо зыркнул на оставленные парнями бокалы, пепельницу, тарелку с гренками и повертел головой в поисках «человека».

– Нет, и что за молодежь нынче пошла, а, гражданин начальник? Я бы таким самолично головы поотрывал, да и дал бы в руки, поиграться. Но, увы! Сейчас не могу: ратифицировал персональный мораторий на смертную казнь.

– На какой срок? – уточнил Холин, продолжая с легкой укоризной наблюдать за своим знакомцем. По правде сказать, Гриша малость подотвык от подобных манэ́р. На дворе, слава богу, стояли далеко не девяностые.

– Там поглядим.

Робко подошла официантка и принялась суетливо убирать со стола. Инцидент с парнями ее явно напугал.

– Красавица! – обратился к ней Буза, вольготно усаживаясь. – Нам, пожалуйста, графинчик беленькой, два стакана помидорного сока и, персонально для гражданина начальника… Чем эти двое до нас тут хрустели?

– Гренки с чесноком.

– Отлично. И гренки с чесноком. Два раза.

– Всё?

– Почти.

– А что еще?

– И – быстро!

Последнюю фразу можно было и не произносить. Официантка и так сообразила, что с этими клиентами лучше всё делать быстро. Дабы они и убрались быстрее.

Так что через три минуты Холин и Буза уже откупоривали запотевший графинчик, а еще через двадцать заказали второй такой же. И лишь когда принесли добавку, ведущийся доселе треп «ни о чем» перешел в плоскость «дело в следующем»…

– …Не знаю как сейчас, гражданин начальник, но тогда, восемь лет назад, ты правильным ментом был, – издалека начал заходить Буза, затягиваясь «Примой». – И мужиком… В хорошем смысле этого слова, не в нашем, – настоящим мужиком. Я тебе сейчас одну историю поведаю. Ни одному менту не рассказал бы, даже под пытками… А единственное в чем твои коллеги действительно профессионалы, так это в пытках…

– Благодарю за доверие, – серьезно ответил Холин. Иронизировать, а тем более насмехаться над таким собутыльником могло выйти боком.

– На прошлой неделе, в рыбный день одни хорошие люди, зная, что я откинулся и что с лавэ у меня сейчас напряжно, свели с одним кентом. С заказчиком, если по-вашему.

– Что за люди?

– Я ж сказал – хорошие, проверенные. А как их звать, тебя не касается.

– Извини, погорячился.

– Извинения приняты. Так вот, заказчик предложил работу. Разовую.

– Здесь под словом «работа», я так понимаю, имеется в виду ликвидация?

Буза кивнул оперативнику в знак подтверждения и, немного помолчав, продолжил:

– Я отказался. Но не по идейным соображениям, а по вполне прозаическим: сумма меня не устроила.

– Слишком мало?

– Слишком много.