В заячьей норе - Екатерина Сереброва

Но к сентябрю тематика рассказов расширяется, все чаще Нику посещают мысли о смерти как о явлении, о душах, призраках и прочей мистики. Неистово творит, днем и ночью, не замечая никого вокруг, забывая о бедах, растворяясь в безоблачном мирке, где ей подвластно все. Люди слушаются, покорно исполняя все ее пожелания.

Чем ближе школа, тем тревожнее на ее увлечение смотрит Анна Викторовна. Наконец, она запрещает писать во время обучения. Вероника молча – как и всегда – покорно кивает. Но сама знает, что хоть ей и по-настоящему нравится учиться, прекратить писать – невозможно.

Потому что в августе вернувшись из детского лагеря раньше срока (Вероника не переносит эти «тупые» игры и сходит с ума при таком количестве незнакомых детей), куклы Ника убирает снова. Поскольку образы являются к ней сами. Поглощая сознание, разрывая его. Кажется, что до безумия осталось чуть-чуть. У Вероники даже рябь перед глазами, разум напрочь «отъезжает», иногда полностью выпадая из реальности и не помня, как прошел день.

***

Сегодня Вероника идет в новую школу. 8 класс, с углубленным изучением естественных наук, особенно химии. Она пишет, но вовсе не спятила, чего так боялась, но на что втайне все же надеясь. Авось, пытка новыми одноклассниками и не состоится. Но нет, первое сентября наступило.

Сестра умотала в другой город, мама уже на работе, а Ника придирчиво осматривает форму. Черный в красную полоску цвет. Юбку она сразу отметает в сторону. Выбирает брюки, а над блузкой кривится: Вероника ненавидит эти белые блузы. Но смиренно натягивает, сверху сразу набрасывает пиджак и застегивает на все пуговички, под самый воротник. Вздыхая, берет ранец, идет в лицей, на праздничную линейку.

Выстроенные в ряд ученики во дворе школы слушают торжественную речь директора. Ника стоит позади всех, растерянно глядя себе под ноги. Даже отсюда она прекрасно видит лысоватого дядьку-директора, потому что многие ее ровесники значительно ниже ростом. И Веронике это, конечно, не нравится: выделяться ей не с руки. Вокруг – толпа незнакомых и шушукающихся незнакомцев, ее передергивает от страха. Нервное глотание – практически верный спутник. Ей приходиться задерживать дыхание, чтобы не сглатывать слишком часто. Но проще просто ни на кого не смотреть. Что удается.

Потом детей ведут по классам, знакомиться. Старшеклассники же в это время спокойно будут делиться впечатлениями о каникулах, с ними проведут урок на тему вечной дружбы. Ника предпочла бы оказаться там, слушать идиотскую лекцию, но ей придется присутствовать на ознакомительном уроке со своим восьмым «А».

В кабинет она заходит в числе последних, нарочно оттягивая момент. Внутри уже шум и гам, ребята успели перезнакомиться. Все, кроме Вероники, не смеющей поднять на них взгляда. Она выбирает самую первую от двери парту, где свободно. Щеки горят. Сердце учащенно стучит. Но, похоже, никому нет до Ники дела, и это успокаивает. Правда, последней заходит классная руководительница – Шарикова Нина Ивановна, жутко напоминающая внешне жабу, кхм… Она ведет за руку еще более напуганную, нескладную, низкорослую девочку-блондинку в очках. Ника мысленно просит помиловать ее и не сводить с чудачкой, но именно к ней та и подсаживается, вдруг оживленно заулыбавшись.

– Вера, – шепчет девочка.

– Вероника, – хмуро отзывается Ника.

Вера оказывается той еще болтушкой и заводит разговор о своей родне. Серебрянкина слушает вполуха, и то, лишь бы заглушить свой страх перед другими. Ее Вероника не боится. Одну-единственную.

Потом замолкает и Вера, Нина Ивановна коротко рассказывает о себе и просит высказаться всех, кто пожелает. Вероника облегченно выдыхает. Ее никто не принудит говорить на публику, какое счастье! Смельчаков находится немного, все это время Ника гоняет свои мысли. Потом, правда, Шарикова все же просит остальных назвать хоть имена, что каждый по очереди проделывает. Вера представляется тихо, Вероника – еще тише. Их очередь была последней, поэтому, на самом деле, одноклассникам практически плевать, что за страшилы там остались. Поэтому уже после окончания классного часа их обеих моментально путают по именам.

Нике равнодушно на это. Она лишь жалеет, что ее не зовут как-нибудь вроде Александры – это определенно отличало бы ее от Веры. С которой сближаться вообще нет никакого желания, но вдвоем не так и страшно. Если Вероника хочет покоя, то ей придется.

Домой девочки идут вместе. Серебрянкина только довольно улыбается, что сворачивать с главной улицы ей куда раньше, чем обретенной подруге. Живут друг от друга они в получасе ходьбы, как минимум.

Вечером, чтобы поделиться впечатлением, которое переливается через край, что невозможно ждать до прихода мамы, Вероника таки набирает номер своей настоящей подруги, с прежней школы. Что первой делает редко. Но сейчас эмоции зашкаливают. Маша – любительница книг, как и Ника, охотно отзывается на просьбу навестить ее. Обещается, что возьмет с собой Ленку, хоть и недолюбливает ее. Но Веронике дороги они обе: Лена – своим веселым нравом, Маша – начитанностью. Однако в Лене было ценно и другое: она много общается с мальчиками. Как ни крути, как ни зарывайся в учебе и своих рассказах, а загадочная тема мальчиков Веронику тоже манит.

В выходной девчонки обязательно придут. В той школе они списывали у Ники домашку, но ей хочется верить, что дружба их крепка и вечна. Особенно с Ленкой. Ну, а как иначе? У них немало совместных приключений, на самом деле. Ведь в младших классах Серебрянкина была куда веселее, общительнее (тоже в меру, конечно), способная заражать своим любопытством.

2

Он стоит под дверью у отцовского кабинета. Ему жутко страшно, но он стоит и нагло подслушивает. Потому что хочет знать о папе больше, а бушующие гормоны, наконец, позволяют пойти на такой риск.

Вячеслав Юрьевич Беспалов – человек крайне занятой. Все свое детство его единственный сын Левка практически не видит отца. Няньки, слуги, изредка – родная мама, но отец – вообще почти только по фото. Лева мечтал, чтобы папа работал на дому. По какой-то дикой случайности, в свои тринадцать мечта осуществилась, добавив мальчику массу проблем, дополнительных запретов.

«Не ходи так громко, папа работает!», «Ступай в свою комнату, у папы совещание!» – тут и там Левушка слышит подобные наставления от няньки теперь гораздо чаще. Он лишь недавно однажды дерзко бросает отцу на его строгое замечание: «Что мне, не дышать?», в ответ получает невозмутимое: «Если понадобится, да». И не поспорить, потому что тяжелый взгляд отца – и ладошки уже взмокли от страха, лоб покрылся испариной.

Внешний облик папы всегда восхищал Леву. Высокий, статный, с идеальными чертами лица (как и у самого мальчика), всегда сдержанный. Взгляд – жесткий, подавляющий, властный. Улыбка на лице, которую раньше Лев принимал за искреннюю и добрую, но теперь он знает, что это глубокое заблуждение. Маленький наследник не раз примерял одежду папы, хотел быть похожим, но за такие примерки ему часто попадало – не от отца, к счастью.

Вячеслав Юрьевич – бизнесмен. В провинции сильно не развернешься, но ему достаточно. Еще до рождения Левы, даже до свадьбы с его мамой Юлией, он начинал с открытия маленького рыбного ларька на оптовом рынке. Теперь папа – депутат, владелец ресторана с морским меню, пары комбинатов и одной сельско-хозяйственной фермы за пределами города. У Беспаловых шикарный коттедж, яхта, автопарк крутых машин. У них неприличная сумма на счету в банке, которой и так было непомерно много, доставшихся в наследство от деда, но сейчас этих капиталов хватит на отличную жизнь не одному поколению.

Все это известно Льву. Но он не в курсе, что отец любит делать в свободное время, какие у него вкусы, кроме гастрономических. Чем занимался в юности, какие кружки посещал. Как познакомился с мамой… Самого Левку с трех лет репетиторы допытывались с языками, дипломатией, шахматами, культурологией, этикетом, историей, общеукрепляющим спортом (бег, легкие элементы гимнастики, чуточка борьбы). Но что-то подсказывает ему, что у папы детство было другим.

Прыщавый пацан буквально трясется под заветной дверью, едва ли улавливая обрывки разговора отца. Тот постоянно с кем-то говорит – или лично, или по телефону, в данном случае посетителей у него нет. Время – обеденное. Значит, скоро он выйдет. Но Левка упорно вслушивается. Сперва занудные беседы с поставщиками продуктов для ресторана, потом с шеф-поваром – отец любит именно это свое детище. Потом разбирательства с кем-то по поводу несчастного случая на одном из комбинатов. Много грязных ругательств не в правилах Вячеслава Юрьевича, но, очевидно, ситуация патовая. Лев морщится, но ждет дальше. Внезапно голос отца становится тише, мальчишка практически сливается с дверью, любопытство зашкаливает вместе с пульсом.