По имени Феникс. Дилогия - Максим Грек

Когда прибыл, то все кругом уже погрузилось в темноту. Уличное освещение в деревню не провели, отчего оставалось идти, положившись на память. По сторонам от себя видел темные очертания домов, а на их фоне силуэты людей, молчаливых собак и голых деревьев. В некоторых домах зажгли свет, благодаря чему стало видно хотя бы часть пути. В этот вечер, вдали от городского освещения, было по-настоящему темно.

Дом целительницы располагался немного в стороне, за деревней. Если бы я не пользовался этим путем много раз, то, несомненно, забрел бы неведомо куда. Под ногами чавкала грязь, но иногда похрустывал и гравий и по этим признакам я судил, что не сошел еще с пути. Внезапно, когда дорога делала изгиб, обегая высокий холм, впереди меня, на черном покрывале ночи замелькали звездами две алые искорки. Раздался пьяный смех. Подойдя ближе, сумел различить очертания двух… нет трех людей: курящих парней и девушку. Лица мужского пола вели себя развязно. В руках держали пиво, а валяющиеся на земле подле них пустые бутылки явно говорили, что они уже достаточно зарядились. Обычная картина, которую можно встретить ежедневно и в любом уголке страны. И я бы прошел мимо, стараясь не замечать всей этой грязи, но состояние девушки заставило подзадержаться. Она не плакала, но выглядела явно готовой вот-вот разрыдаться. Она не могла убежать: парни нависли над ней, прижимая к стволу дерева. Ребяткам весело. Я свернул с дороги и подошел к компании, оставаясь незамеченным, и произнес:

— Уже поздно. Не пора ли разойтись по домам?

Продолжая мерзко улыбаться ко мне повернулись (явно не лицами, но мордами) два парня, и, даже не разглядев меня (виной тому темнота или застилающий их взгляд алкоголь), с трудом исторгли заплетающимися языками слова:

— Катись дядя!

Я же проигнорировал их недружественный тон и обратился теперь к одной лишь девушке:

— Разве мама не волнуется, что тебя в такое позднее время нет дома? Беги домой.

Парни смотрели с удивлением и непониманием. Туго соображали. Послушная девушка же, получив прямой приказ, побежала прочь. Парням оставалось лишь крикнуть ей вслед несколько матерных слов и «Эй, куда?..» Потом эти весельчаки вновь посмотрели на меня и хари их поменяли свое выражение на гневное.

— Теперь и нам пора расходится, — сказал я и собрался быстренько слинять (не возится же с незнакомыми пьяницами, оттаскивая их домой!), но нечто, мелькнувшее перед глазами вновь заставило меня задержаться еще на некоторое время.

— Ух, это было опасно! — потрясенно выдохнул я, когда убедился, что со мной все в порядке. — Не следует бросаться бутылками! Так и убить можно!

Но парней мои слова ни капельки не задели. Они уже готовили второй снаряд. Вновь, точно мне в голову, полетела бутылка из-под пива. На этот раз это не стало неожиданностью и мне даже не пришлось отбивать ее рукой, как в недавнюю их попытку. Я просто отклонил голову чуть в сторону, и снаряд ушел левее. За спиной раздался чавкающий звук — бутылка приземлилась в грязь. Я поразился: этот парень в пьяном виде метает предметы с удивительной точностью!

— Ну, хватит уже, — взмолился я, наблюдая как метатель поднимает с земли очередной снаряд, ничуть не огорчившись двум прежним неудачам. — Не надоело еще? Давайте разойдемся, пока вы никого случайно не прибили!

— Пошел к черту! — примерно так крикнул тот парень, что метко кидает бутылки, а друг его, подошел к нему ближе и закричал, подбадривая:

— Вали его!

Метатель размахнулся — я успел сказать «осторожно!» — бутылка смачно врезалась в парня за спиной метателя. Парень поддержки рухнул от удара в нижнюю челюсть сразу же. Бутылка, что внезапно с чем-то встретилась, выскочила из нетвердой руки парня-метателя и упала тому под ноги. Метатель, так ничего и не заметив, выбросил в мою сторону уже опустевшую руку, а после выглядел удивленным оттого, что так ничего в меня и не полетело.

— Что за?.. — он заозирался кругом в поисках пропавших приятеля и бутылки, но никого не обнаружил. Отступил на шаг, поскользнулся на бутылке, что прежде выпала, и замахал руками, стараясь удержать равновесие. Совершил еще шаг назад и натолкнулся теперь уже на тело своего приятеля, прилегшего отдохнуть после дружеского удара. Двойная ловушка сработала, и метатель, встретившись в полете со стволом дерева, рухнул на землю уже без сознания.

У меня же от всего увиденного «отвалилась» челюсть и примерно минуту я возвращался в норму. Это же надо! Беспокоясь за здоровье этих людей, я подошел и проверил все ли с ними в порядке и когда убедился, что они особо не пострадали и лишь крепко спят, успокоился и побрел дальше своей дорогой. «Хорошо, что сейчас не зима и им не грозит окоченеть — размышлял я, приближаясь к жилищу бабульки. — А то пришлось бы тащить их в деревню и объяснять всем, что синяки и ссадины этим пьяницам поставил вовсе не я, а они сами. Не думаю, что мне бы поверили!».

Во дворе, за знакомой калиткой, темно, но из окна на кухне льется свет. На шторе лежит тень, отбрасываемая хозяйкой дома — значит, она еще не легла. Постучал в дверь. Бабушка открыла сразу же и, увидев меня, улыбнулась. Она не стала спрашивать: для чего я заглянул — но сразу пригласила в дом. Провела на кухню и посадила за стол. Заварила чай. Поставила мед и мисочки со всяким вареньем. Попивая чай и разглядывая почти не изменившуюся за время моего отсутствия комнатку, я рассказал о проблеме. Бабушка внимательно выслушала. Когда я кончил рассказ и уставился на нее, ожидая ответа, то она удивила меня, громко рассмеявшись, да еще и приговаривая: «ни на что ваша хваленая наука не годна!». Подумал начать отстаивать интересы любимой работы, но вовремя остановился, памятуя о том, что наши споры быстро не заканчиваются.

— Помогу я тебе, — сказала старушка и удалилась готовить снадобье. Когда она вернулась и принесла с собой кружку с содержимым похожим на обычную воду, то предложила это выпить. — Теперь, когда ты вновь пойдешь во сне, то тут же и очнешься!

Спустя полчаса, когда ведунья вкратце рассказала все собранные ей сплетни, я простился с ней, тайком положил деньги под блюдечко с вареньем, и пошел обратно на станцию, еще не зная, что электрички в город не будет до утра.

И теперь, открывая собственную квартиру, я с содроганием вспоминаю ту ночь, когда возвращался в город пешим ходом, под внезапно начавшимся ливнем, думая, что заблудился и никогда не выберусь из леса.

Замок щелкнул и дверь открылась. Вошел. Включил свет и синхронно этому услышал бешеное стрекотанье раритетного стационарного телефона. Прыгая на одной ноге и пытаясь скинуть с другой ботинок, что вел себя словно приклеенный, поднял трубку и произнес обычное «алло».