По имени Феникс. Дилогия - Максим Грек

С этими словами Степан выхватил из-за пояса булаву и выставил ее перед собой. С нее сорвался сгусток фиолетового тумана и устремился ко мне. Я ощутил опасность. Мгновенный выброс адреналина помог вырваться из сетей апатии, а заодно освободиться от людской хватки. Я растолкал всех от себя, а затем метнулся, пригибаясь под летящим снарядом. Я не знал, что это, но точно что-то опасное!

Потратив время на откидывание противников, я не успел своевременно уклониться от тумана. Он легонько коснулся моего плеча, оставляя сильный ожог. Всего затрясло от резко нахлынувшей боли. Я рухнул на пол.

— Вот видите! — обрадованно произнес старейшина, убирая обратно жезл. — Это не Феникс! Он даже от слабого луча не защитился! Этот даже среди оборотней, должно быть, слабейший! Послали нам мусор, из тех, кого не жалко!

— Что с ним делать?

— Бросьте в Яму. Посидит ночку, а потом допросим его и отрубим голову. На большее он не годится!

Последние слова я уже разбирал с трудом. Сильная, жгучая боль все усиливалась и усиливалась.

— Как бы не помер он!

— Ах да! Чуть не забыл. Я же распространение яда не остановил! Эх, вот забыл бы, а завтра и допрашивать некого было бы! Уносите его!

Последнее, что услышал, прежде чем рухнуть в забытье это чей-то плач и крик «Феня!!!»…

Прежде чем неповинного героя, прозванного Фениксом, заперли в темницах Холмогора, произошло другое интересное событие.

Прошедшим днем, в одной деревеньке, расположенной примерно в четырех днях пути от места заточения героя, основал штаб лидер многочисленной армии Растак Белая Грива. После полудня, когда он, с видимым удовольствием, наблюдал копошение армии, его отвлекло стремительное появление черной тени, что подлетев к насторожившемуся лидеру крупной армии, тут же обернулась не тенью, но девушкой. Той красавицей, которую спас названный Фениксом герой. Той красавицей, что ночью очнулась во вражеском городе, и сбежала.

— Коша, что с тобой? — взволновано, проговорил Растак, опознав в уставшей, израненной девушке свою дочь.

— У Холмогора… Напал человек в белом… Опасен…

Кроме этих вымученных слов девушка ничего не смогла сказать. Она потеряла сознание, что и не удивительно, учитывая тот громадный путь, который она преодолела за столь короткий срок, и с ранами, что так еще и не зажили. Но Растаку хватило и этого. Он давно ждал начала войны, впрочем, говаривая всем, что не желает ее. Вождь не зря придвинул армию так близко к Холмогору — он ждал момента напасть. И вот момент настал. И пусть лидеру ничего не известно о действиях противоположенной стороны, но он не сомневался, что вина в развязывании столкновения лежит именно на них, а не на нем, миролюбивом ценители войны.

Растак, после того, как обеспокоился надлежащим уходом за дочуркой, подозвал к себе одного из вернейших людей — Ракха Две Жизни и приказал тому отправиться на разведку вместе со своим отрядом.

Лидер оборотней тайно радовался новой возможности столкнуться в бою с противником, оставившим вечно ноющий шрам на груди вождя, Фениксом, который смело называет себя правителем мира и который виновен в разорении подвластных Растаку поселений.

Ракх с подчиненными понеслись к вражескому городу, а Растак с удовольствием проследил взглядом их стремительный бег, пока отряд не скрылся за стеной леса — вождю нравилось, когда стая беспрекословно подчинялась его приказам.

Шестеренки войны неумолимо завращались, грозя перемолоть обе враждующие стороны, не разбирая правых и виноватых.

Глава 3

Недолгий пленник

Очнулся я еще до захода солнца. Запах плесени, сырость, темнота и писк — вот то окружение, в которое меня поместили. Вечером я еще мог различить противоположную земляную стену, но сейчас, с наступлением ночи, ничего уже не видно. Кругом лишь однообразная темнота, в которой я даже не мог понять, открыты мои глаза или же нет?

Пока я был еще беспамятен, меня привели и бросили в эту глубокую яму, прикрытую деревянной решеткой. Глубина ямы около шести метров и пытаться выбраться из нее по склизким от плесени стенам — гиблое дело. Да и про решетку не стоит забывать. Даром, что сделана из дерева, а не металла, но и такую мне ни за что не сломать.

Но я не грустил и не сдавался. Возможно, я очень оптимистичен, а может всего лишь не до конца осознал всей опасности сложившейся ситуации.

Из-за туч показалась луна, и осветила, хотя бы часть тюрьмы. Я увидел грязную солому, устилающую пол, а в ней множество блестящих глаз-бусинок. Не знаю, что это за звери. Возможно крысы, но утверждать точно не берусь. Они сновали вокруг. Дожидались подходящего момента. Вот я усну или потеряю бдительность, и они набросятся. Оттяпают нос или палец и опять скроются. А потом так и будут нападать, пока я совсем обессиленный не сдамся и не позволю творить со мной что угодно. Меня сожрут живьем. Не слишком оптимистичные мысли, при не слишком оптимистичных перспективах.

Поднялся с пола. Встал в полный рост. Немного ныло раненое старейшиной плечо, но прежняя боль прошла. Насколько позволяло освещение, осмотрел рану и удивился, заметив лишь покраснение кожи. Я ожидал химический ожог или его подобие!

Пока меня никто не беспокоил и я не мог ничего поделать со своим незавидным положением заключенного, я получил возможность обдумать все произошедшее. Обдумать и принять.

Те мысли, что я все время гнал прочь, вернулись и теперь так и вопиют: «Я знал! Почему не слушал меня?!!». Действительно, почему?

В магии и магах, чем бы они ни являлись, сомневаться больше не приходится. Ничем кроме магии объяснить тот туман не могу, да и не хочу (жезл с бластером спутать весьма сложно). Мне с самого начала сказали про колдунов, но я принять этой информации не пожелал. Больше такой ошибки не допущу, если, конечно, выберусь живым!

Я так задумался над оправдательной речью, с которой обратился бы утром к судье, что, должно быть, показался крысам ослабевшим. Иначе, почему они начали действовать?! Сразу несколько теней бросились ко мне. При бледном отраженном свете луны трудно стало уследить за их перемещениями, но я все же оказался готов к нападению. Одна крыса бросилась на лицо (и как только сумела прыгнуть на такую высоту), но повстречалась с кулаком. Она отлетела, врезалась в стену, а затем, упав, затерялась в соломе. Другие тени стали царапать ноги. Не желая быть искусанным этими переносчиками инфекций, я давил их ногами и отбрасывал от себя эти маленькие комки лютой злобы. Животные сообразили, что я еще в полном порядке, и ретировались, затерявшись по норам. Решили дождаться своего часа. Крепкие кожаные штаны и обувь оказались тварям не по зубам, так что мои ноги все еще невредимы, но расслабляться не стоит.