Последние узы смерти - Брайан Стейвли

Ряд дрогнул, когда четверо из середины затряслись в агонии. Валин не сбился с шага.

Между ними и аннурцами развернулась поперек дороги тяжелая, нагруженная скобяным товаром телега. Мулы бесились от запаха крови, метались, били копытами, разбрасывали во все стороны стонущие чугунные горшки и сковородки. Бородатый хозяин промедлил, пока желание спасти свое добро боролось с осознанием, что между ним и несущимся по улице безумцем ничего не стоит. Когда скобарь ничком распластался по земле, Валин перелетел через телегу, на ходу выхватил две тяжелые чугунные сковороды, упал наземь, ударился плечом, перекатом вскочил, отбил летевшие в лицо стрелы и, очутившись среди легионеров, разбивая лица и выворачивая суставы, рявкнул Кадену с Тристе: «За мной!»

Пока те одолели несколько десятков шагов, легионеров в живых не осталось, кровь из страшных рваных ран сворачивалась в пыли, а Валин снова держал в руках топоры.

– Пошли, – проворчал он. – И постарайтесь больше не отставать.

В самом начале этого кровавого безумия Каден успел увидеть златокрылую птицу. Та с криком свалилась с неба, словно огромная кукла, притянутая невидимой нитью жестокого кукловода, и почти сразу скрылась, исчезла из виду за крышами. Устремляясь вперед, Каден еще надеялся, что улицу за их спинами заступят хотя бы десяток кеттрал, пусть только с копьями и мечами.

– Где они? – крикнул он.

– Ушли, – ответил Валин. – Подхват не удался.

Он еще не договорил, когда из переулка шагах в двенадцати впереди вывалились новые солдаты. Валин и так летел стрелой, а теперь рванул еще быстрее. Каден впервые видел такое стремительное движение. Не только человек – никто не бывает так быстр. Топоры срослись с его плотью, словно он с ними в руках и родился, и аннурцам нечего было противопоставить жестокой стали. Валин был всюду сразу, под ними и над ними, проходил навылет слабую защиту, иногда одним ударом по занесенному клинку разбивал его или отбрасывал, как тростину, заточенный меч в руку длиной.

– Вперед, – прорычал он, указывая на пробитую дыру в солдатском строю.

На лице у него темнели брызги крови.

Дальше был безумный бег. Каден не бегал так с тех пор, как спасался из Ашк-лана от пришедших за ним эдолийцев. Тогда против него были аннурские солдаты. И в этот раз. И в этот раз он сознавал, как велика ставка, как один неверный шаг, подвернувшаяся лодыжка станут их концом. Все было так же – и совсем не так.

В гонке через Костистые горы была надежда – сама земля там благоприятствовала монахам. Аннурские улицы не давали Кадену такого преимущества. Хуже того, солдаты ил Торньи теперь не шли по их следу – они были со всех сторон, выскакивали из дверей и переулков, возникали на перекрестках, сигналили друг другу рвущими слух трубами. Если бы не Валин, Каден с Тристе уже десять раз погибли бы, но Валин умудрялся быть всюду сразу.

Если аннурцы скакали верхом, он убивал лошадей. Если выставляли копья – он, перекатившись под древками, срубал руки копейщиков. Раз, когда Каден, вывернув из-за угла, оказался под прицелом двух лучников, Валин вылетел вперед. Кувыркающийся топор полетел в лицо одному, а что было дальше, Каден не разглядел. Вот стрела, летящая стрела, – и нет ее. Ему показалось, что Валин выхватил стрелу из воздуха, но ведь так не бывает… Задуматься ему не хватило времени. Валин оказался перед вторым стрелком, рассек ему горло, вернул себе топор и снова махнул – вперед!

Каден сбился с шага от его вида. По плечи в крови, в пропитанных кровью лохмотьях, Валин не выглядел бойцом в смертельной схватке. Он выглядел… радостным.

«Нет, – подумал Каден, – это не радость. Что-то другое».

Некогда было подбирать слова. Стоило ему замедлить шаг, аннурцы стали смыкаться вокруг.

– Пошли, Каден! – Тристе потянула его за руку. – Идем.

Каден поймал ее взгляд, увидел в нем страх, решимость и побежал.

Их едва не погубили красные стены Рассветного дворца. Они вышли к укреплениям с юго-запада, пробились по залитым толпой улицам, вырвались на открытое пространство и очутились перед коротким мостом к Береговым воротам.

Береговые ворота не сравнить было с гордыми воротами Богов на главном проспекте Аннура. Этой дорогой ходили мелкие чиновники, доставщики вин и снеди, рабочие, вызванные на починку крыш и стен. Да, маленькие ворота, но их перегораживала стальная решетка, а топоры Валина, так легко рубившие плоть, против стали были бессильны.

– На запад, – бросил Валин, сдержав бег перед коротким мостиком через ров. – Войдем через Большие.

Слова еще не сорвались с его губ, когда двадцать или тридцать солдат с заряженными арбалетами выдвинулись из боковой улицы, перегородив путь на запад.

– На восток, – пропыхтел Каден. – В гавань.

Но и улицы на востоке перекрыло плотное оцепление.

Валин качнул в руках топоры – как взвесил:

– Пройдем насквозь.

– С ума сошел! – выдохнула Тристе.

– Она права, – сказал Каден. – Как бы ты ни был хорош, живым тут не пройти.

– Значит, пройдем мертвыми, – отрезал Валин.

От его голоса у Кадена по хребту пробежали мурашки.

– Канал. – Он указал на мутную воду под стеной.

Кто-то из стрелков не утерпел – выпустил болт. Наконечник высек искры из булыжника в двадцати шагах от них.

– Не вышло, – шептала Тристе. – Не пройти.

Ответить Каден не успел, потому что ряд солдат на западе смяло безумием. Они вскрикивали от боли, ошарашенно вертелись, обращали мечи и луки против нового невидимого врага, поверх тел падающих соратников выкрикивали бестолковые приказы. Строгий, подтянутый строй прогнулся, смялся, как сминается и рушится подрытый разливом берег реки. В средоточии толпы Каден кое-как высмотрел двоих – едва ли не тени в тучах взбитой пыли, спина к спине прорубавшие строй застигнутых врасплох аннурцев.

– Новое войско… – заговорил Каден и осекся, потому что порыв ветра сдул пыль.

Не было там войска. Не было свежих солдатских рядов против смертоносного строя прежних. Лишь эти две тени – не столь молниеносные, как Валин, но тоже быстрые, с парными клинками в руках шаг за кровавым шагом прорубались, оставляя за собой кричащие, искореженные человеческие останки. Еще мгновение – и они прорвались сквозь передний ряд легионеров и с разгона метнулись к мосту. На обоих была черная форма кеттрал, но на этом сходство заканчивалось. Мужчина малорослый, рябое лицо чернее угля, голова выбрита наголо. Женщина – высокая красавица с призрачно-бледным лицом и развевающимися за спиной соломенными волосами.

– Ну святой Хал! – впервые с начала отчаянного бегства обомлел Валин.

– Не Хал, – поправил подбежавший мужчина, – а