Синдром отката - Нил Стивенсон

– Вы сейчас, должно быть, спрашиваете себя, – сказал он, – на кой черт вернулись на ранчо «Летящая S».

Саския оттолкнулась от стены и присела на корточки над грудой запасов. Порывшись в них, достала и открыла коробку со свечами. Рядом лежала упаковка безопасных спичек. Саския чиркнула одной, немного полюбовалась на огонек, а потом зажгла свечу.

– Спасибо, что бесплатно проводите стресс-тест нашего газового хозяйства, – усмехнулся Т. Р. – Будь здесь метан или водород…

– Я знаю, зачем вернулась, – ответила Саския.

От первой свечи она зажгла вторую. Потом растопила на полу немного воска и поставила свечу в эту лужицу.

– И зачем же? – спросил Т. Р., глядя на огонек свечи.

Саския тоже на него смотрела: как любой огонь, он гипнотизировал и притягивал взгляд. Быть может, так и началось глобальное потепление: люди просто смотрели в огонь и никак не могли оторваться.

Она протянула вторую свечу Т. Р.

– Один человек, по всей видимости, из Моссада, попросил передать вам сообщение.

– Вот как? И чем же решил поделиться со мной Моссад?

Столько всего произошло с тех пор, что Саския уже с трудом припоминала тот разговор. Она зажгла еще одну свечу и поставила ее на пол.

– Для меня тогда это прозвучало так: до них дошла информация, что Китай что-то планирует.

Т. Р. рассмеялся.

– Что-то конкретное в связи с вашей геоинженерной деятельностью, – продолжала Саския.

– И ведь они, черт возьми, не ошиблись! – заметил Т. Р.

– Поэтому я попросила Виллема нанести вам визит.

– Весьма признателен.

– Понятия не имею, знали ли они что-то о планах Индии. Но предупреждение было сформулировано очень расплывчато, так что… почему бы и нет?

Она зажгла еще одну свечу.

– Как вам показалось, в чем был общий смысл этого предупреждения? – спросил Т. Р., немного нервно наблюдая за тем, как она зажигает следующую.

– Опасность тоннельного зрения, – ответила Саския. И невольно подняла глаза на потолок тоннеля, в котором сейчас находилась. Но он оставался невидим. Сколько свечей ни зажечь – они не рассеют тьму. – Хотя, может быть, тут уместнее говорить не о тоннеле, а о шахте.

– Помню, спускался я сюда пару лет назад, – заговорил Т. Р. – Когда шахту только пробурили и она еще стояла пустая. Была глубокая ночь, тьма кромешная. Надо мной – маленький кусочек неба и звезда. Одна-единственная. И я сказал себе: смотри-ка, всю жизнь о ней слышу, а вижу только сейчас!

– И что это была за звезда? – спросила Саския, зажигая очередную свечу.

– Да черт ее знает. Просто одинокая звезда, понимаете?

Саския недоуменно смотрела на него поверх пламени свечи.

– Здесь же Техас – штат Одинокой Звезды! – объяснил Т. Р.

– Ах да, понятно. И вы решили, что это доброе предзнаменование.

– Знаете, ваше высочество, со свечами стоит держать ухо востро. На них, конечно, приятно посмотреть, особенно когда горит много сразу…

– Но они выделяют углекислый газ.

– Вот-вот.

– И повышают уровень CO2 в атмосфере, без которой нам не выжить, – вздохнула Саския.

– Ну да, я так и думал, что вы догадаетесь.

– Но что за беда в том, чтобы зажечь еще одну свечу? Если она и ухудшит наше положение, то совсем ненамного.

– Можно сжечь хоть всю коробку, – ответил Т. Р., – потому что вы знаете, что эта история закончится не так.

– А как же?

– Либо сюда спустятся террористы и нас взорвут, либо спустятся хорошие парни и нас спасут. Так или иначе, Саския, можете жечь столько свечей, сколько захотите. Не стоит бояться, что свечи кончатся и мы останемся в темноте. Не стоит бояться, что задохнемся от избытка CO2. Что-то другое – дурное или хорошее – случится намного, намного раньше. Потому что пока мы тут сидим на попе ровно, ждем и ведем между собой ученые беседы о том, как свечи отравляют воздух, – другие люди там, снаружи, действуют. И знали бы вы, как мне тошно быть тем, кто сидит и ждет!

– Предпочитаете быть тем, кто действует?

– Ну кто-то же должен. Почему бы и не я?

– Но что дальше? Китай, Индия, Саудовская Аравия… когда в игру вступают такие игроки – что вы можете против них?

– Они делают то, что отвечает их национальным интересам. Всегда так было, всегда так будет. Китай, если хотите знать, положил глаз на этот медный рудник задолго до того, как я начал строить Шестиствольник. Это стало удачным предлогом, только и всего. Да, они сильнее: ну и что теперь, удавиться? Сидеть и ничего не делать – когда знаешь, что делать, знаешь как и чувствуешь, что должен действовать?

– Значит, все, чем вы нас потчевали, – все эти разговоры о повышении цены недвижимости в Хьюстоне – были просто дымовой завесой, – сказала Саския.

– Ну, не совсем. Я все подсчитал, мне это и правда выгодно. Но вы правы, это не единственная причина.

– Сейчас мы сидим здесь, потому что вы разозлили Индию, – сказала Саския. – Я разговаривала с людьми, у которых связи в Пенджабе. Видела климатические модели, подтверждающие, что эта штука… – она похлопала ладонью по стенке камеры сгорания, и ладонь немедленно стала черной, – эта штука здесь вызовет неурожаи там! Стоит ли удивляться, что они отправили сюда людей ее взорвать? Как по мне, это вполне логично.

– Если бы они потрудились прийти ко мне, – сказал Т. Р., – я показал бы им Вадан. Снеуберг. Показал бы модели, сделанные моими ребятами, – о том, как будет выглядеть Земля, когда заработает все разом. Пенджаб будет в полном порядке!

– Так, может, стоило им об этом сказать?

– А может, стоило спросить? Они же даже не поинтересовались. Да им на это плевать, вот что я скажу. Это просто пиар-акция, чтобы выиграть следующие выборы.

– Я понимаю, как устроены демократии, – сказала Саския. – Поверьте, понимаю лучше многих других. Но эта пиар-акция теперь может нас обоих убить. Разве это не говорит о том, что, возможно, в чем-то вы ошиблись?

– Ну… не могу отрицать, все несколько вышло из-под контроля, – проворчал Т. Р.

Саския невольно рассмеялась.

– Но надо же было с чего-то начинать! Знаете, как открывают нефтеносную скважину? Вы бурите землю – и вдруг оттуда начинает фонтаном хлестать нефть. Ужас просто! Ну и что дальше? Понятно, надо ее перекрывать, как-то с ней разбираться. Но что же теперь, не бурить?

Саския только головой покачала. Добрую минуту они просидели в молчании. Не в полном молчании; быть может, это было только ее воображение – но Саскии казалось, что, полулежа на вогнутом стальном полу, она ощущает всем телом какие-то слабые толчки. Быть может, шаги.