Баллада о Лорелее (СИ) - Морозевич Юрий В.

А вот Рона, как ни странно, остров всегда интересовал. Манил к себе с той же силой, с какой сказочные птицы с женскими головами когда-то пытались захватить в сладкие сети хитроумного Одиссея. Видимо, Рон тоже чувствовал нечто подобное магическому зову, недаром же именно он дал далеким пустынным скалам их нынешнее наименование. И так же, как древнему мореплавателю, ему так и не удалось оставить свой след на его каменистых берегах.

Наверняка на официальных картах Лорелеи эта часть суши обозначена совсем по-другому. Однако для нас с Роном мрачный черный утес навсегда стал островом Сирен.»

Не слишком высокий заснеженный скальный массив довольно скоро стало видно невооруженным глазом. Мощная снежная шапка почти полностью скрывала под собой стылый черный камень, а венчала ее ярко блестевшая в лучах прожекторов ледяная корона из промерзших насквозь деревьев.

Как и обещала Жаклин, «Перевертыш» огибал остров Сирен справа. Никогда еще Катерина не наблюдала эти угрюмые берега с такого близкого расстояния. Впрочем, скалы — они везде скалы, ничего особенного. Смотреть не на что. Корабль облетел остров по широкой дуге и снова нацелился носом на Кошачью гору.

— Внимание! Начинаю разгон, — негромко сказала Жаклин.

И тут же ускорение с силой вдавило Катерину в спинку кресла, а темнеющая впереди полоса прибрежных скал понеслась навстречу с ужасающей быстротой.

«Не успеем, — цепкие когти страха с силой сдавили сердце. — Ох, и размажет нас, костей не соберем… Зря мы послушали эту авантюристку.»

Сильный короткий удар снизу, после чего растущий прямо на глазах скальный массив внезапно провалился куда-то вниз и, сверкнув на прощанье ледяной сетью лиан, исчез за обрезом экрана. «Перевертыш», круто задрав нос, набирал высоту. Постепенно впившиеся в грудь и плечи ремни ослабили свою хватку, ощущение скорости исчезло, сменившись необыкновенной легкостью во всем теле. Корабль летел по баллистической траектории, словно выпущенный из катапульты камень. Вот, наконец, он достиг наивысшей точки подъема, на неуловимо краткое мгновение завис в полной неподвижности и тут же, наклонив нос к далекой земле, начал стремительное падение. Звезды на экране уступили место неумолимо приближавшемуся ледяному хаосу из ярко блестевших в лучах прожекторов замороженных стволов, ветвей, листьев… связанных в единое целое цепкими нитями бывших лиан.

Катерина зажмурилась в ожидании неминуемого удара, которого по какой-то необъяснимой причине, все не происходило и не происходило. Неожиданно она осознала, что вновь обрела привычный вес. Обострившиеся до предела чувства подсказывали: зависший над укрытой сугробами скалой «Перевертыш» теперь явно опирался на гравитационную подушку, а значит, вертикальная скорость полностью погашена, и неуправляемое падение наверняка не состоится.

«Все-таки не упали, — с облегчением подумала Катерина. — Еще немного поживем.»

После чего сделала над собой усилие, и открыла глаза.

Экран сплошь заволокло сверкающей снежной пылью, отчего совершенно невозможно было понять, что же, в конце концов, происходит. Жаклин сосредоточенно вглядывалась в монитор, отображающий какие-то непонятные кривые вперемешку с колонками чисел, и производила едва заметные на взгляд манипуляции руками. Корабль, словно живой, мгновенно отзывался на малейшее движение тонких изящных пальцев.

«Как только она разбирает, где находится тот пятачок, на который следует усадить „Перевертыш“, — думала Катерина. — Ведь ничего же не видно.»

И почти сразу же поняла, что Жаклин на экран переднего обзора вообще не смотрит. Посадка явно происходила исключительно по приборам.

Катерина тут же прониклась к пилоту огромным уважением. Она попыталась мысленно представить себе, каково это — плавно опустить махину звездного корабля на миниатюрную неподготовленную площадку, и не смогла. Подобное мастерство было выше ее понимания.

Легкий толчок снизу и плавное, быстро прекратившееся, покачивание корабля свидетельствовали о том, что мягкая посадка состоялась. Жаклин расслабилась и откинулась на спинку кресла.

— Прибыли, — сказала она. — Можете выгружаться.

Снежная муть за бортом осела, и поверхность обзорного экрана вновь заполонило звездное небо с рыжим мячиком Большой Лоры в правом углу.

Рон зашевелился в кресле, взглянул сначала на звезды, потом на Жаклин и тихо, но отчетливо произнес:

— Сумасшедшая.

Жаклин, не поворачиваясь, ответила:

— Я знаю. Так меня уже называли.

Катерина скосила глаза на Каттнера и успела заметить, как тот с довольным видом ухмыльнулся. Очевидно, подобные эпитеты в адрес пилота и для него не были внове.

— Полчаса на подготовку, — сказал он. — Общий сбор у выходного шлюза.

Экипаж «Перевертыша» деловито принялся отстегивать страховочные ремни. Рубка тут же наполнилась шорохами, шуршанием и негромкими возгласами.

— Советую поторопиться, — добавила Жаклин.

— Проблемы? — нахмурился Каттнер.

— Не думаю, — Жаклин не отрывала взгляд от монитора, без труда ориентируясь в той мешанине цифровых данных, что непрерывным потоком вываливали на экран многочисленные датчики корабля. Катерине удалось рассмотреть даже контур «Перевертыша», вокруг которого ярко светились узкие разноцветные полосы. Оконцовки обоих крыльев и всю хвостовую часть схемы заливали оттенки тревожного красного цвета. Догадаться об их значении не составляло труда: чуть ли не вплотную подступали с одной стороны плотные черные скалы, а с другой — не менее плотные ледяные джунгли.

— Эта площадка мне не нравится, — заявила Жаклин. — Слишком неустойчива… того и гляди что-нибудь отвалится… и даже пошевелиться как следует негде. Предпочитаю вернуться на лед.

— Согласен, — после небольшой паузы произнес капитан. — Выступаем немедленно. А ты после выгрузки отправляйся на место первой посадки и жди дальнейших указаний. Все равно за кораблем нужно присматривать, — добавил он с усмешкой, — а тебе не привыкать.

Жаклин промолчала. Даже со спины было заметно, что перспектива остаться в одиночестве не слишком ее привлекает. Тем не менее, возражений не последовало.

«Вероятно, учла опыт предыдущего рейса на Лорелею, — с некоторой долей злорадства подумала Катерина. — И поняла, что спорить с Каттнером абсолютно бесполезно. Ничего, ничего… думаю, без тебя будет только спокойнее. Хотя Джошуа может нас не понять… если, конечно, он еще здесь… и если до сих пор помнит о красавице Жаклин, с которой когда-то так мечтал познакомиться. Терпи, Джош, терпи… у тебя еще будет время… надеюсь.»

Катерина с усилием впихнула последний баллон с воздушной смесью на пассажирское сиденье антиграва и по короткому пандусу сошла на покрытую ледяной коркой поляну.

Рядом с правой опорой «Перевертыша» стоял Эдвард Каттнер и, задрав голову, смотрел в сторону скального массива, скрывавшего вход в убежище. Катерина проследила за его взглядом. Капитан, не отрываясь, разглядывал каменное изваяние крылатого демона, украшавшего своим присутствием макушку Кошачьей горы. Отраженный сугробами свет корабельных прожекторов лишь слегка подсвечивал огромную скульптуру, оставляя простор для воображения. Черная бестия выглядела воистину устрашающе. Вся ее поза свидетельствовала о полной готовности к нападению, а гипнотические глаза сияли кроваво-красным огнем, проникая до потаенных глубин души и убедительно подтверждая самые агрессивные намерения. Казалось, еще секунда, и бестия спрыгнет со скалы, чтобы разорвать незадачливых наблюдателей на мелкие кусочки.

Катерина совсем забыла, какое впечатление способен произвести каменный демон на неподготовленного человека. За долгие годы, проведенные в убежище, он успел стать для нее ничем не примечательной деталью пейзажа. Как и для Рона с Джошуа, впрочем. Однако Каттнер, Алекс и Жаклин — совсем другое дело…

Снежная шапка, когда-то скрадывавшая подробности крылатой фигуры, теперь полностью исчезла, отчего скульптура вновь обрела первоначальный вид. Судя по всему, белое покрывало было безжалостно сдуто гравитационной подушкой «Перевертыша» в момент посадки. Зато гигантские сугробы окончательно похоронили под собой вход в пещеру, и в этом тоже присутствовала доля вины звездного корабля. Казалось, весь снег с площадки скопился теперь у подножия горы, замаскировав вход в убежище так, что отыскать его не смог бы и самый внимательный взгляд. Если бы не прямое указание в виде прилепившейся к скале бестии.