Избранные творения - Григорий Нисский

Когда же услышим, что Христос есть «перворожден твари» (Кол. 1:16), «перворожден из мертвых» (Кол. 1:18) и «первородный во многих братьях» (Рим. 8:29), то, во–первых, мы должны опровергнуть мнения еретиков, так как в вышеприведенных речениях нет ничего, что бы говорило в пользу их превратного учения. Затем обратим внимание и на то, что дают нам эти слова полезного для нравственной жизни. Поскольку Единородного Бога, Зиждителя всего, «из Него же и Им же и в Нем же всяческая» (Рим. 11:36), богоборцы считают делом творением и созданием Божиим и на этом основании полагают, что Он и называется «перворожденным всея твари» (Кол. 1:15) как бы собратом твари, имеющим первенство пред нею только по времени, как, например, Рувим не по естеству имеет предпочтение пред своими братьями, но первенствует пред ними старейшинством по времени. Но, во–первых, на это должно ответить им, что одного и того же нельзя признавать и единородным, и перворожденным. Ибо ни единородного нельзя представлять с братьями, ни первородного без братьев; но если единородный, то братьев не имеет, если же из братьев первородный, то единородным не является и не называется им. Итак, эти понятия несоединимы и между собой несовместимы в одном и том же лице, так что невозможно одному и тому же именоваться двояко: и единородным, и первородным. Но Писание говорит о Слове, которое «было в начале» (Ин. 1:1), а Павел, опять–таки, что Единородный Бог «перворожден всея твари» (Кол. 1:15). Итак, следует на основании истины точно определить каждое из этих имен. Таким образом, предвечное Слово есть «Единородный», а когда после этого во Христе совершилось все творение, [тогда] Слово, ставшее плотью, стало «Первородным». И какое представление сложится у нас, когда мы постигнем, что Он «перворожденный из мертвых» (Кол. 1:18) и «первородный во многих братьях» (Рим. 8:29), то же самое, соответственно, будем мыслить мы и о «перворожденном твари» (Кол. 1:15). Господь становится «перворожденным из мертвых», соделавшись «начатком умерших» (1 Кор. 15:20), чтобы всякой плоти открыть путь к воскресению (1 Сол. 4:14). И намереваясь нас, прежде бывших «по естеству чадами гнева» (Еф. 2:3), чрез рождение свыше водою и духом (Ин. 3:3—5) соделать «сынами дня и сынами света» (1 Сол. 5:5), Сам предшествует нам в таковом рождении, привлекая в реке Иордане на начаток нашего естества благодать Духа, так чтобы всех родившихся в жизнь чрез духовное возрождение соделать братьями Перворожденного водою и Духом. Таким же точно образом и разумея Христа перворожденным совершившегося в Нем творения, не будем далеки от благочестивого понимания. Поскольку древняя «тварь прешла» (2 Кор. 6:17), сделавшись непригодной чрез грех, то, по прешествии того, что уничтожено, необходимо явилась «новая» живая тварь (2 Кор. 6:16), образующаяся чрез возрождение и воскресение из мертвых. Началовождь ее, положивший начало жизни, соделывается и именуется «перворожденным твари» (Кол. 1:15). В немногом сказанном нами внимательные [читатели] легко найдут все, что нужно для опровержения противников и для защиты истины. А насколько эти слова содействуют добродетельной жизни, об этом немного порассуждаем.

Рувим был первородным между родившимися после него (Быт. 29:32). О родстве с ним родившихся после него свидетельствовали внешние их черты и сходство с первородным, так что братство их, о котором свидетельствовало подобие по виду, не могло быть не признанным. Итак, если и мы, чрез однородное возрождение водою и духом, соделались братьями Господа, ради нас ставшего «Перворожденным во многих братьях» (Рим. 8:29), то следует и нам в чертах своей жизни показывать родство с Ним, затем что «Перворожденный твари» (Кол. 1:15) приял на себя образ нашей жизни. Какие же черты этого образа указывает Писание? Они состоят, как многократно говорили мы, в том, что Он «греха не сотвори, ниже обретеся лесть во устех его» (1 Пет. 2:22).

Итак, если мы намерены принять на себя звание братьев Предшественника нашего в рождении, то должны свидетельствовать о своем родстве с Ним безгрешностью нашей жизни, так, чтобы никакая скверна не отделяла нас от единения с чистотою. Но Перворожденный есть и Правда, и Освящение, и Любовь, и Избавление, и тому подобное. Итак, если черты всего этого будут просматриваться и в нашей жизни, то мы явим в себе признаки нашего высокого рода, так что [каждый], видя эти черты в нашей жизни, засвидетельствует наше братство со Христом. Ибо Он отверз нам дверь воскресения и тем самым соделался «начатком умерших» (1 Кор. 15:20). А что все мы восстанем «вскоре, во мгновении ока, в последней трубе» (1 Кор. 15:52), это Он доказал тем, что соделал как с Самим Собою, так и с прочими, над кем владычествовала смерть.

Тем не менее не одинаковое состояние ожидает в будущей жизни всех восставших из праха земного, но пойдут, говорит Писание, «сотворшии благая в воскрешение живота: а сотворшии злая в воскрешение суда» (Ин. 5:29). Таким образом, чья жизнь ведет к оному страшному осуждению, тот, хотя бы ему и случилось быть причисленным чрез рождение свыше к братьям Господа, ложно носит это имя, чрез отображение в себе зла отрицаясь родства с Перворожденным. Ибо «Посредник между Богом и людьми» (1 Тим. 2:5), Собою соединивший человечество с Богом, только то соединяет, что достойно соединения с Богом. Подобно тому, как Он в Себе силою Божества соединил с Собою человека, хотя и принадлежащего как часть к естеству общему всем, но не подпавшего свойственным естеству страстям, влекущим ко греху (ибо «греха», говорит Писание, «не сотвори, ниже обретеся лесть во устех его» (1 Пет. 2:22)), точно так приведет Он в единение с Божеством и каждого, кто только не привнесет ничего недостойного соприродности с Божеством. Но если кто будет истинно «храмом Божьим» (1 Кор. 3:16), в котором нет никакого идола и изваяния порока, тот будет принят Посредником в общение с Божеством, будучи чистым для восприятия Его чистоты. Ибо ни «в злохудожную душу не внидет премудрость», как говорит слово Божие (Прем. 1:4), ни «чистый сердцем» не увидит в себе чего–либо иного, кроме Бога (Мф. 5:8). Он, прилепившись к Богу нетлением, восприял внутрь себя все благое царство. Наши слова будут яснее, если мы для объяснения сказанного будем также иметь в виду слова Господа, обращенные к апостолам чрез Марию: «восхожду», — говорит Он, — «ко Отцу Моему и Отцу вашему, и Богу Моему и Богу вашему» (Ин. 20:17). Так говорит Посредник между Отцом и отверженными Им, примиривший Собою врагов Божиих с истинным и единым Божеством. Поскольку же, по слову пророческому, люди чрез грех «отчуждишася от ложесн и заблудиша от чрева», в котором образовались, и вместо истины «глаголаша лжу» (Пс. 57:4), то Господь, восприяв начаток общего нам естества по душе и телу, соделал его святым, сохранив в себе чистым и недоступным всякому злу, дабы чрез нетление вознести его ко Отцу нетления, чрез него привлечь вместе и все сродное и родственное ему по естеству, отверженных приять в усыновление и врагов Божиих — в общение с Его Божеством. Поэтому как «начаток примешения» (Рим. 11:16) чистотою и бесстрастием соединился с истинным Отцом и Богом, так и мы, «примешение», подобными же путями прилепимся к Отцу нетления, подражая, сколько возможно, бесстрастию и неизменяемости Посредника. Так мы будем для Единородного Бога венцом из драгоценных камней, чрез нашу жизнь став Его честью и славою. Ибо Павел говорит: «умалив» Себя Самого «малым чим от ангел» (Евр. 2:7) (по причине смертного страдания), Он соделал Себя венцом тех, кто древле грехопадением изменил свое естество в терн, по домостроительству смерти, чрез страдание претворив терн в «честь и славу». Итак, притом что Господь единожды взял грех мира и восприял на главу венец из терний, дабы соделать его венцом, сплетенным «из чести и славы», — немалая опасность для того, кто по худой жизни будет признан «волчцем» и «тернием» (Быт. 3:18; Ос. 10:8; Евр. 6:8), в средину венца Владыки вставленным, по причине общности с Ним по телу. Тот, конечно, услышит справедливый глас: «како вшел еси семо не имый одеяния брачна?» (Мф. 22:12). Как, будучи тернием, вплелся ты в среду тех, кто из «славы и чести» сплетают Мой венец? «Кое согласие Христови с Велиаром? Кая часть верну с неверным? Кое общение свету ко тме?» (2 Кор. 6:14—16).

Итак, чтобы наша жизнь не призвала когда–нибудь на нас таких слов, следует в течение всей жизни нашей стараться отвергать всякое терноподобное дело, слово и мысль, дабы, по чистоте и бесстрастности жизни став «честью и славой» (Евр. 2:7), увенчать собою Главу всего, будучи для Владыки как бы некою драгоценностью и сокровищем. Ибо «Господь славы» (1 Кор. 2:8) не может быть и именоваться Господом чего–либо бесславного. Стало быть, [только] тот, кто чужд всякого уродства и скверны, как по сокровенному, так и по внешнему человеку, соделает своим Владыкою Того, кто есть и называется «Господом славы», а не бесславия.

Христос есть также «начаток» (Кол. 1:18). Начаток же всякого дела не отличается от того, что следует за ним. Если кто стал бы утверждать, что начаток есть жизнь, то, конечно, жизнью будет и то, что мыслится следующим за начатком; и если начало свет, то светом будет признаваемо и то, что за ним. Итак, чему полезному научает нас вера в то, что Он есть «начаток» ? Быть такими, каков, как [неколебимо] веруем, есть наш Начаток. Ибо свет не именуется начатком тьмы и, когда в начале стоит «жизнь», то, что соседствует с началом, нельзя представлять «смертью». Поэтому, если кто не имеет соприродности с тем, что в начале, связывая себя с Начатком посредством бесстрастия и добродетели, для того не бывает началом Начаток сущего. Темной жизни начаток — «миродержитель тьмы» (Еф. 6:12), смертоносного греха — «имый державу смерти» (Евр. 2:14). Тот, кто порочной жизнью подчинил себя началу тьмы, не может называть своим начатком Начало всякого блага.