Сципион. Социально-исторический роман. Том 1 - Юрий Тубольцев

Собиравшийся возражать Цецилию Гней Лентул, оказался в неловком положении, но, быстро сориентировавшись в ситуации, передоверил слово своему брату, преторию по рангу, и тот, в силу своего положения меньше страшась упреков в корыстной заинтересованности, обрушился на Карфаген и карфагенян всей силой экспрессивного римского красноречия.

«Отцы-сенаторы! — с рвущим уши надрывом, восклицал он. — Кого нам предлагают пощадить? Кого нам советуют взять в союзники? Пунийцев! Тех, чье имя заполонило пословицы и поговорки о продажности и вероломстве! Порочнейшее племя Средиземноморья, каковое безмерно разбогатело, пиратствуя и перепродавая чужие товары, а неправедно добытыми деньгами развратило ливийцев, нумидийцев, иберов, балеарцев, галлов, лигурийцев и бруттийцев! Нам хотят навязать в друзья дикарей, сотнями сжигающих собственных детей на потребу чудовищным богам и пожирающих собак для удовлетворения чудовищного аппетита! Они, наверное, потому и приносят в жертву младенцев, а не взрослых людей, как делают другие варвары, чтобы не тратиться на выращивание жертв! Даже в этом они корыстны! Хороши же союзники! Прекрасный друг будет Ганнибал, обманувший все народы, начиная с самих пунийцев и кончая бруттийцами! Только нас одних ему не удалось предать, ибо мы всегда были его врагами. Так давайте же предоставим ему эту возможность, давайте введем этого варвара в наш город, чтобы он погубил нас, как деревянный конь — троянцев!

Нет, отцы-сенаторы, не нужны нам такие союзники, и никому на всем белом свете они не нужны; спросите о том любого ибера, грека или ливийца. Сами пунийцы, населяющие периферийные города карфагенской державы, будут благодарны нам за избавление, если мы уничтожим Карфаген! Необходимо воспользоваться трудностями в стане врага и довершить победу разрушением Карфагена!»

Кое-кто еще выступил с подобным воззванием, заменяя доводы лозунгами. Вначале сенатская масса распалилась гневом, но затем устала от обилия восклицательных знаков в речах и от притязаний группировки нового консула на славу Сципиона с целью украсть ее, чтобы написать на ней, как сделал это один грек на захваченном чужими усилиями вражеском оружии, собственное имя. Но слава — не деньги, ее не может присвоить недостойный, в том и состоит принципиальная разница между этими факторами общественного регулирования. Потому скоро мнение большинства склонилось в сторону партии Цецилия Метелла. Когда дело приняло такой оборот, Гней Лентул откровенно злоупотребил силой консульского империя и закрыл заседание, не позволив сенату вынести неугодное ему решение.

Пока Гней Корнелий Лентул и временно подружившиеся с ним фабианцы готовились к новому раунду политической борьбы в сенате, Сципионовы трибуны Маний Ацилий Глабрион и Квинт Минуций Терм созвали трибутные комиции и задали народу два вопроса: «Угодно ли ему заключить мир с Карфагеном или нет?» и — «Кому надлежит завершить переговоры и вывести победоносное войско из Африки?» Вопросы были построены очень искусно. Так, второй из них уже подготавливал ответ на первый, а отсутствие в формулировках упоминания о продолжении войны эмоционально как бы исключало такую возможность, фраза же о том, кому следует вывести войско и, следовательно, получить триумф, опять-таки устраняющая представление о новых битвах, выставляла претензии Гнея Лентула в смешном виде и однозначно указывала народу на Сципиона.

Люди не замедлили с ответом. Все трибы повелели сенату заключить мир с Карфагеном на оговоренных условиях, а доверить исполнение этого дела предписали автору победы Публию Корнелию Сципиону. Руководствуясь требованием высшего республиканского собрания, сенат издал постановление о мире и объявил об этом карфагенским послам.

Карфагеняне с удовольствием выслушали ответ и поблагодарили сенат и народ римский за справедливое решение. На радостях они испросили позволения у властей войти в город и переговорить с пленными, многие из которых приходились им родственниками. Согласие было дано, поскольку пунийцы практически уже не были врагами государства, и карфагеняне, не сумев вступить в Рим победителями, смогли сделать это, лишь оказавшись побежденными. Пообщавшись с пленными, послы обратились к сенату с просьбой разрешить им выкупить двести наиболее знатных сограждан.

Римляне, считая недостойным делом такую торговлю, отобрали названных пунийцами людей и отправили к Сципиону с рекомендацией по заключении мира подарить их Карфагену.

Вернувшись в Африку, послы пришли к Сципиону, и там, в Тунете, с соблюдением всех формальностей, при участии специально прибывших из Рима фециалов был заключен договор между римским и карфагенским государствами на оговоренных ранее условиях. Карфагеняне без промедления выдали пленных, беглых рабов и перебежчиков, а также — боевых слонов и флот. Избавившись от этих атрибутов войны, пунийцы наконец смогли целиком направить свои мысли к мирной жизни. А римляне бежавших от рабства снова сделали рабами, перебежчиков же всех до единого казнили. Так, в полном согласии с законом справедливости, судьба предателей Родины оказалась страшнее участи как рабов, так и врагов.

Римляне ни коим образом не могли приспособить к собственным нуждам гигантский пунийский флот, насчитывавший пятьсот самых разнообразных военных судов. Поэтому его отбуксировали в море и в виду Карфагена сожгли во славу богов.

Наблюдая грандиозное пожарище, в котором ярым пламенем горела пунийская мечта о мировом господстве, карфагеняне должны были отныне и навсегда понять, что они — всего лишь люди, и что им не под силу разрушить божественные и человеческие установления и навязать цивилизации свои порочные каноны.

29

Закончив все дела в Африке, Сципион попрощался с Масиниссой и другими ливийскими друзьями, погрузил на суда войско, уже порядком попорченное бездельем, добычу, освобожденных пленных, трофейных слонов и отбыл на родину. Отчалив от берега, он даже не обернулся, чтобы бросить последний взор на землю своей славы, столь опостылела ему чужбина за многие годы войны. Даже, проплывая мимо Карфагена, он не взглянул на поверженного колосса, глаза его неизменно были устремлены на север, туда, где за барьером Сицилии лежала светлая Италия.

Совершив краткую остановку в Лилибее, который теперь показался римлянам столь же родным, как Этрусская улица, ведущая от Бычьего рынка к форуму, Сципион с отборными войсками, предназначенными для триумфа, отплыл к Путеолам, чтобы как можно скорее достичь отчего края и далее двигаться к Риму по суше, а остальную часть армии отправил непосредственно к Остии.

Сентябрь 1992 г. — август 1995 г.

Словарь

АВГУР — жрец римской коллегии, призванной на основании природных явлений (гром, молния, полет и голоса птиц и т. д.) угадывать волю богов и толковать ее для людей.

АПОДИТЕРИЙ — помещение для снятия одежды в термах.

АСС — медная римская монета.

АТРИЙ — главное помещение в римском доме.

АУСПИЦИИ — предсказания на основании поведения птиц.

БАЗИЛИКА — общественное здание с различного типа колоннадами в качестве стен.

БЕЛЛОНА — римская богиня войны. Храм Беллоны находился за пределами городской черты, поэтому там сенат принимал тех, кому был запрещен доступ в город: военачальников, сохранявших империй, иноземных послов.

ВАРВАР — в понятии греков и римлян, любой чужеземец; иногда употреблялось с оттенком презрения как синоним слова дикарь.

ВЕЛИТЫ — одетые в холщовые доспехи, вооруженные дротиками, луками и пращами солдаты римского войска из беднейших граждан.

ВЕСТАЛКИ — жрицы римской богини домашнего очага и очага римской общины, поддерживавшие огонь в ее храме. Весталки должны были блюсти обет целомудрия.

ВСАДНИЧЕСКОЕ СОСЛОВИЕ — второе после сенаторского сословие в Риме, из представителей которого формировалась конница.

ГАРУСПИК — член жреческой этрусской коллегии, предсказывавшей будущее по внутренностям жертвенных животных.

ГАСТАТЫ — молодые солдаты, составлявшие первую линию легиона.

ДЕЦИМАЦИЯ — наказание провинившегося воинского подразделения в римской армии — казнь каждого десятого, определяемого жребием солдата.

ДИКТАТОР — римский магистрат, назначаемый консулом по постановлению сената в критической для государства ситуации; обладал почти абсолютной властью, концентрируя в себе полномочия всех прочих магистратов, кроме трибунских, однако его власть ограничивалась полугодовым сроком действия.

ИДЫ — середина месяца у римлян, тринадцатый или в некоторых месяцах пятнадцатый день месяца.

ИМПЕРАТОР — почетный титул, присваиваемый римскому полководцу солдатами как знак их особого почтения и доверия.

ИМПЕРИЙ — полная (военная и гражданская) власть высших римских магистратов.