Мечтатели - Филип Шелби

– Что вы собираетесь делать с дорожными чеками? Стивен улыбнулся.

– Подождите, это вы еще увидите.

На другой стороне Манхэттена, в Верхнем Ист-Сайде, Хью О'Нил лежал на больничной койке в госпитале Рузвельта. Его глаза различали лишь смутные очертания. Его пальцы слабо охватили руку Кассандры.

– Я здесь, Хью.

Кассандра провела в госпитале трое суток, с того самого дня, когда у Хью случился тяжелый сердечный приступ прямо у него в офисе. Его молодые помощники заменили его в суде и вновь вернули решение суда.

– Я полагаю, это наша ошибка, – прошептал О'Нил, заморгав глазами.

– Вы – молодчина, – сказала Кассандра, сдерживая слезы.

– Ничего подобного могло бы не произойти, если бы я проверил завещание. Ведь было так просто вовремя вспомнить об этом. Но я не сделал… Я виновен в этом перед тобой.

– Не говорите так. Это неправда!

Но Хью уже не слышал ее, его глаза застилала мгла, и вдруг все осветилось словно после заката солнца.

– Ты знаешь, Роза…

Кассандра подалась вперед, по ее щекам потекли слезы. Она теряет его и ничего не может сделать.

– Да, я знаю, Роза…

– Нет, я не это имею в виду. Она была такая женщина… Она всегда имела… предвидела… в последнее время… работала над чем-то… я не знаю… это может быть очень важно… до Гонконга… найди это… Это может быть очень важно.

– Да, Хью, я найду, я обещаю. И мы посмотрим это вместе. Правда?

Хью О'Нил слабо улыбнулся и пожал ее руку. Кассандра еще долгое время оставалась с ним, пока не вошла сиделка и осторожно закрыла его глаза.

Яркий свет лился из окон особняка на Пятой авеню. Торопливые прохожие, завистливыми глазами смотрели па лившийся свет, воображая, что там, за окнами, состоится пленительная вечеринка. Но это было иллюзия. Здесь, у себя дома, Стивен Толбот был один. Едва вернувшись в дом, где он когда-то родился, Стивен велел прислуге не тушить свет, даже когда все уходят. Стивен любил бродить ночью по дому. Каждая из 30 комнат хранила свою память. Он любил все это: тишину, картины, скульптуры, персидские ковры и восточные фарфоровые вазы, которые коллекционировала Роза все эти годы.

Его возбуждало то, что все это теперь принадлежит ему и никто не может отобрать это у него.

Возвращаясь к себе в кабинет, он увидел в главном холле не Розу, а своего отца. Этот дом был местом их свадьбы, его свадьбы с женщиной, которая отвернулась от него, отказалась помочь ему, которая, в конце концов, погубила его.

«Ты попыталась сделать то же самое и со мной, мама. Но ты проиграла».

Он желал бы, чтобы его отец стал свидетелем этого часа.

Стивен сел за стол и приступил к разборке личных бумаг, лежавших стопкой рядом с лампой. Ночь была для него лучшим временем для работы, и это было любимое дело: очистить «Глобал» от друзей и сторонников Розы. Это было не так просто. О'Нил ушел со службы, лишив Стивена удовольствия самому рассчитаться с ним. Однако был еще Эрик Голлант, главный бухгалтер, и еще добрая дюжина тех, кто оставался лояльным Розе. Много крови прольется, прежде чем дело будет сделано.

Стивен открыл дело Николаса Локвуда, внимательно рассмотрел фотографию руководителя отдела инспекторов. Целеустремленно выглядящий человек с отличной характеристикой из государственного департамента. Тут же были похвальные отзывы внутренней и внешней служб безопасности, описывающие его заслуги в раскрытии фальшивомонетчиков. Судя по всему, знаток своего дела.

В особых донесениях было еще больше интересного о нем. Первым был его рапорт о плане провала в Гонконге. Из записей было ясно, что Локвуд умело пользовался информацией от полицейских и путем наведения справок через авиационные службы. Стивен был доволен: инвесторы «Глобал» могут спать спокойно, имея в своем распоряжении такую находку.

Две записи сделаны рукой Розы и были сильно не в пользу Локвуда. Его отношения с Кассандрой озадачили Стивена. Такой мужчина как Локвуд, много путешествующий, ведущий красивую жизнь, потенциальный любимец женщин, хотя и содержал отдельную квартиру, но жил с Кассандрой.

«Это не клеится. Он не из тех, кто стремится посвятить свою жизнь какой-либо одной женщине, если это только не имеет другого объяснения».

Стивен налил себе выпить и погрузился в раздумья. Представлялся лишь единственный ответ. Кое-кто ожидал, что со смертью Розы «Глобал» перейдет к Кассандре. Кассандра – неопытная юная девочка, понятия не имеющая, что значит управлять такой махиной как «Глобал». Совершенно иное дело Локвуд. На ее глазах он повернул бы дело так, что она, не имея иного выбора, сама обратилась бы к нему за помощью. Такой сильный игрок как Локвуд без труда превратил бы ее в пешку, со временем устранив ее вовсе.

«Самое время проверить это предположение».

Стивену инстинктивно понравился Локвуд, и он почувствовал, что такой опытный и энергичный человек может очень пригодиться ему в будущем. Но необходима была абсолютная уверенность в том, на чьей стороне его симпатии. Одна из возможностей узнать это – спросить его самого о Кассандре. И Стивен решил через третье лицо, как бы невзначай, проверить Локвуда.

В Карлтон-Тауэрсе напротив Сентрал-парка также горели огни. Со дня смерти Хью О'Нила Кассандра страдала бессоницей. Но она отказалась от применения транквилизаторов и снотворного. Ее пугала не только ночная мгла, но и вероятность потери ясности мыслей.

Когда Кассандра вошла в спальню, она увидела Николаса, растянувшегося на кровати, с рукой, вытянутой в ту сторону, где она обычно спит. Так притягательно было лечь рядом с ним и прижаться к его теплу. Но она не могла позволить себе этого, не разгадав загадку, заданную О'Нилом.

«Роза работала над чем-то очень важным… о чем мне не говорила…»

Что это было? Что являлось такой тайной даже от такого адвоката, от которого на протяжении тридцати лет не было никаких секретов?

«Если даже он не смог, то как же я узнаю это?»

Кассандра вышла в гостиную и уставилась на потухший камин. Она попыталась еще раз как можно подробнее вспомнить события последних месяцев, восстановить до мельчайших деталей все время, когда она и Роза были вместе. Поначалу всплыли места и обстоятельства встреч, затем следовали обрывки разговоров. Кассандра пыталась воспроизвести мельчайшие оттенки мимики, жестов. Память – все, что было у нее сейчас в распоряжении. Первый официальный акт Стивена на посту президента «Глобал» – отчисление ее из штата. Ей закрыт доступ к архивам, где, вероятно, кроется ключ к разрешению загадки.

«Подумай…»

Кассандра вспомнила одну из самых характерных черт характера Розы. В отличие от других творческих натур она никогда не спешила делиться с окружающими новыми концепциями, интересными идеями. Она разрабатывала свои идеи в одиночку. То немногое, что она доверяла бумаге, тщательно хранилось от посторонних глаз в ее личном архиве, либо в «Глобал», либо в Толбот-хаузе.