Мы — есть! - Иар Эльтеррус

— Г-д-д-е м-м-ы? — с трудом сподобился на вопрос Павел, ошарашенно смотря на клочья цветного тумана и летающих между ними драконов. — Я что, помер? В аду теперь?

— Скорее, в раю, — фыркнул Никита. — Ничего страшного, привыкнешь. Все поначалу с открытыми ртами ходили. А вот и дварх-полковник. Очень кстати.

— Здравия желаю, — кивнул подошедший Бурцев, уже переодевшийся в форму ордена. — О, капитан Сарин! Рад, что вы среди нас и живы.

— Здравствуйте, Александр Владимирович! — обрадованно выдохнул Павел. — Но где я?

— Узнаете, — довольно ехидно ухмыльнулся дварх-полковник себе под нос.

— Мы с Павликом старые друзья, — улыбнулся Никита, — еще с юнкерских времен. Вместе учились. Был уверен, что он погиб.

— А я думал, что наоборот, — развел руками капитан. — Иду себе по улице, смотрю, Никита навстречу. Я и глазам своим не поверил, лично свечу в церкви за помин души ставил.

— Извини, Павлик, — вздохнул альфа-координатор, — оставляю тебя на господина дварх-полковника, он объяснит что к чему. А мне сегодня еще в Лондон и Париж. По дороге на Аарн Сарт найдется достаточно времени на разговоры.

— Да что я, не понимаю, — махнул рукой Павел. — Служба, она и в Тьмутаракани служба.

Он снова оглядел туманный зал и передернул плечами. Потом закрыл глаза и ущипнул себя, но это не помогло, туманный зал вместе с летающими под потолком драконами остался на месте. Бурцев наблюдал за ним, почти не скрывая ехидной ухмылки, дварх-полковник, похоже, сам припоминал свое первое впечатление от этого места.

— На сегодня я могу быть свободным? — спросил он.

— Да, только устройте капитана, — ответил Никита.

— Без проблем, — кивнул Александр Владимирович. — Идемте, Сарин.

Павел пожал старому другу руку и направился вслед за Бурцевым, то и дело шарахаясь от очередного дракона, арахна или гварда. Альфа-координатор вздохнул и вернулся в госпиталь, вызвав Лави. Вериль сказала, что можно забирать Наташу. Жена появилась в госпитале одновременно с ним. Одним сложным эмообразом передав историю девушки, Никита попросил заняться ею. Лави улыбнулась и ласково заговорила с никак не могущей придти в себя Наташей. Сам Никита стоял у стены и молча кусал губы. Сколько еще внизу таких добрых, чистых и светлых Наташ, сломанных и забитых жизнью. Превращенных ею в ничтожеств. И всем им помочь невозможно, как бы он ни хотел этого сделать. Теперь Никита до боли понимал Мастера, который попытался помочь хотя бы некоторым, хотя бы самым чистым. Как добиться, чтобы не только в ордене было место для тех, кто не способен принять как данность жестокость и подлость окружающего мира? Ответ один — изменить этот самый мир. Но не кровью, кровью ничего не добиться. Это Никита уже хорошо понимал. Еще он знал, что такое инферно и почему самые прекрасные цели рассыпаются в прах при использовании негодных средств их достижения. Что ж, придется долго думать, и, может, однажды он сумеет понять, как добиться изменения мира к лучшему без боли и крови. Осталось только надеяться.

Тысячи разноцветных нитей сплетались вокруг висящей в воздухе девушки. Впрочем, их видела только она сама, для стороннего глаза она просто висела между полом и потолком уже много часов. Следящие за ней на экранах мониторов охранники только осеняли себя знаком благого круга. Внешне эта девушка выглядела точно такой же, как другие, частенько достававшиеся им на потеху. Немало из них охранники медленно замучали, развлекаясь. Но эта походила на других только внешне! Ее уже нельзя было перепутать с остальными воспитанницами питомника. При встрече она по-волчьи скалилась и смотрела на здоровенных мужиков столь многообещающе, что почти у каждого холодок пробегал по животу, и они вспоминали как легко внешне хрупкая девушка свернула шею громиле Марену, которого до смерти боялись остальные охранники. Да и постоянно окружающее ее мертвенно-черное свечение, при виде которого хотелось забиться в какой-нибудь угол и не выползать оттуда года два, тоже производило соответствующее впечатление Тридцать вторая, впрочем, уже не тридцать вторая, но господин приказал хранить имя в тайне. Потому пока она взяла себе временное имя Мара. Иллюзия, нечто никогда не бывшее, но одновременно смертельно опасное на каком-то из древних языков. Сейчас телом, как почти все последние дни, управляла Ведьма, остальные были не в состоянии работать с вероятностями. Но без аналитических способностей Умницы и Хитрюги она не сумела бы понять написанную костоломным языком книгу Стеверена. Древний маг изъяснялся цветистыми оборотами и ничего не говорил прямо, предлагая читателю потренировать свое воображение. Суть вероятностных плетений скрывалась в стихах, описывающих красоты природы неизвестной планеты. Ведьму страшно раздражал такой идиотизм. Хочешь описать вероятностное плетение, так опиши! На кой хвост Проклятого прятать его в тупой стишок? Зачем путать концы так, что и сам, наверное, разобраться не мог? Умница с Убийцей успокаивали ее и уговаривали не нервничать, а хорошенько подумать. И только освоив основные плетения, Ведьма поняла в чем дело. Книга Стеверена оказалась многослойной. Понять следующий слой мог только тот, кто полностью освоил предыдущий. Мало того, в любом из слоев описания шифровались уже по-иному, не так, как раньше. В каждом случае требовался свой алгоритм и далеко не простой. Ведьма только начала осваивать третий слой и никак не могла расшифровать его плетения. Стеверен выводил читателя на новый уровень через тяжелый труд, справедливо полагая, что не сумевший понять недостоин знаний. Наверное, древний маг по-своему прав, но Маре от того легче не было, она просто хотела жить. Господин ведь не сказал сколько слоев она должна освоить до его возвращения. А значит, нужно освоить как можно больше.

— Что если попробовать цикличные арканные исчисления по методу Фартина? — задала самой себе вопрос Умница. — Посмотри, Хитрюга, чередование слов в третьем слое идет по любопытному алгоритму. Видишь, они повторяются по спирали, но не простой, а на каждом восьмом переходящей в обратную. А на каждом тридцатом разворачивающейся в прямую, через три слова снова становящейся обычной спиралью. И цикл повторяется.

— Но смысл? — возразила та. — Хорошо, суть цикличности понятна. Но как ее расшифровать?

— Вот я и попробую посчитать методом Фартина. Мало ли, может, и получится.

— Посчитай, — вздохнула Хитрюга. — Устала я…

— Не ты одна, — проворчала Ведьма.

— Заткнитесь и не мешайте Умнице работать! — вмешалась Злюка, Убийца, как обычно, промолчала.

Некоторое время личности Мары ничего не говорили, наблюдая за погрузившейся в полутранс Умницей, задействовавшей почти все ресурсы мозга.

— Что-то, похоже, вырисовывается… — заинтересованно протянула она вскоре. — Что-то осмысленное, но я никак не могу понять, что именно. Ведьма, держи-ка, может ты поймешь.

Та перехватила выводы Умницы и принялась размышлять над ними. Довольно долго. Когда до нее дошло, что перед ней, Ведьма только восторженно зашипела сквозь зубы.

— Поняла? — тут же спросила Хитрюга.

— Кое-что. Сейчас буду пробовать. Если получится, то у нас в руках будет супероружие. Это что-то! Девки, я балдею! Это полный кайф!

— Объясни! — несколько раздраженно потребовала Умница.

— Эта древняя сволочь зашифровала в третьем слое способы вывода объекта за пределы текущей реальности! — попыталась объяснить Ведьма. — Иначе говоря, если тебе что-то или кто-то мешает, применяешь это плетение и помещаешь мешающее в кокон, находящийся вне времени и пространства. Что самое интересно, в любой момент ты имеешь возможность вернуть спрятанное обратно. Ясно?

— Ни фига себе, сказала я себе… — протянула Хитрюга. — Это действительно сильное оружие. Осваивай.

— Против господина оно бессильно, — фыркнула Ведьма. — вы не видели его защитных плетений. Спешить не стоит, мы должны научиться от него всему, что только можно.

— И чему нельзя, тоже, — добавила Умница.

Ведьма окинула взглядом каюту, остановив его на небольшой тумбочке у стены. Подойдет для первого эксперимента. Потом скользнула в ментал, привычно проскочив уровни мышления и вышла туда, где ей проще всего давалось оперирование вероятностями. Зафиксировав сознание на объекте, выделила белую нить основной реальности и только затем начала осторожное плетение. Такого сложного ей сплетать еще не доводилось, тысячи и тысячи вероятностей перекручивались в самых невозможных сочетаниях. Ведьма была очень осторожна, что-то подсказывало ей, что ошибка в этом плетении означает смерть для неумелого мага. Она раз за разом проверяла сплетенные вероятностные жгуты, прежде чем объединить их в единое целое. Ошибки нет. Эх, была не была! Ведьма внутренне оскалилась и завершила связку, придав ей цельность. Одновременно отложила ее в памяти и могла теперь применить почти мгновенно, в следующий раз не понадобится выплетать связку кокона почти час. Осенив себя благим кругом, Ведьма задействовала плетение, зная, что если ошиблась, то сейчас умрет. Но она не ошиблась!