Книга тайн - Борис Воробьев

Но начальник контрразведки неплохо знал русскую историю, и в том числе, историю пояса Дмитрия Донского, которая обрывалась, как мы уже говорили, в начале XVII в., когда Лжедмитрий I презентовал его своему тестю. Чтобы подтвердить это, подпольщики, располагавшие неплохими возможностями изготавливать любые документы, сфабриковали описание, якобы хранившееся в архиве Мнишков, рисунки и фотографии пояса, а также письмо Кисленко о мазеповском кладе. Все это попало на стол Друцкого, который, ознакомившись с документами, свято уверовал в них. Когда это стало известно ревкомовцам, ему преподнесли и сам пояс.

Полковник, желая на все сто процентов убедиться в подлинности реликвии, пригласил экспертов. Но ревком и тут был начеку, и экспертизу проводили специалисты-подпольщики, в том числе Всеволод Михайлович Санаев, историк и археолог, искусствовед и реставратор, один из основателей Киевского археологического общества «Нестор-летописец». И лишь после этого Друцкий дал приказание освободить арестованных подпольщиков «за отсутствием улик».

Значит, пояс все-таки был? — спросят читатели. Был, ответим мы. Но… фальшивый! Его по фрагментам описаний, сохранившихся в разного рода документах, Санаев изготовил еще в 1914 г. для выставки украшений великокняжеских одежд Древней Руси, а потом он хранился в запасниках. Естественно, в процессе работы применялось лишь сусальное золото, а драгоценные камни заменили обыкновенным стеклом, однако подделка была сработана столь профессионально, что отличить ее от оригинала мог лишь опытный специалист.

Но где же, в таком случае, настоящий пояс? Здесь мнения ученых, как всегда, разделились.

Одни считают, что он был взят в качестве добычи ханом Тохтамышем при его набеге на Москву в августе 1382 г. Известно, что набег этот оказался для русских полной неожиданностью.

Чтобы организовать отпор хану, Дмитрий Донской уехал в свои северные вотчины для сбора войск, а москвичи тем временем, спалив деревянный Посад, сели в осаду в каменном Кремле.

Ордынцы овладели им с помощью хитрости и, ворвавшись внутрь, разграбили все до основания, в том числе и княжескую «Большую казну». Именно тогда, считают сторонники первой версии, и пропал пояс — раз и навсегда.

Но как же быть в таком случае с инцидентом, происшедшим в 1433 г. на свадьбе Василия московского, впоследствии Тёмного? А никак, отвечают те, кто связывает исчезновение пояса с именем Тохтамыша. Никакого инцидента не было, все это выдумки досужих людей. Такого мнения, в частности, придерживался академик Веселовский, называвший рассказ о свадьбе 1433 г. «басней». Заявление в некотором роде странное, поскольку «басня» вошла в летописи.

А кроме того, как в этом свете расценивать духовные грамоты московских великих князей, из которых видно, что «Большая казна» переходила «по эстафете» без всяких потерь вплоть до 1605 г.? Или, быть может, это тоже «басня»?

Вторая версия читателям уже известна — ее приверженцы уверены, что пояс попал к Лжедмитрию I, а от него — к Мнишкам, И нет ничего удивительного, если русская национальная реликвия и до сих пор хранится в каком-либо западно-европейском банке. Или в частной коллекции богатого любителя раритетов. Таких случаев в нашей истории — великое множество. Например, самые дорогие книги мира — Коран султана Омара, залитый его кровью, и «Кодекс Синайтинус», хранившиеся некогда в библиотеке Эрмитажа, давно ушли в чужие руки. Но если за «Кодекс» Британский музей заплатил нам 100 тыс. фунтов стерлингов, то Коран исчез бесследно. Правда, подозревают, что он оказался в собственности еврейского коллекционера Сола Барнато.

Столь же печальна и судьба бесценной коллекции марок, собранной последним российским императором. После расстрела Николая II коллекцию присвоил Троцкий, и она, по слухам, до сих пор пребывает в секретном сейфе одного из банков Нью-Йорка. В Америке же надо искать следы и лучшей в мире коллекции русских монет, принадлежавшей великому князю Георгию Михайловичу. В Штаты ее вывезли тайно и продали по частям богатым нумизматам.

Организаторы таких сделок осуществляли свои операции в глубокой секретности, однако все, в конце концов, стало достоянием гласности. Поэтому можно надеяться, что когда-нибудь станет известна и доподлинная история золотого пояса Дмитрия Донского.

Где она, Золотая Баба?

Прошло уже более тысячи лет с той поры, как в исторических документах появились свидетельства о так называемой Золотой Бабе, языческом идоле народов, населявших огромную территорию, границы которой начинались от Северной Двины, доходили до северо-западных склонов Уральских гор и которая в разные времена называлась по-разному — Биармией, Югорской землей. Великой Пермью. Упомянутые же документы — это исландские и скандинавские саги, повествующие о походах викингов, вознамерившихся захватить Золотую Бабу в 820, 918и 1023 гг. К тем далеким событиям мы и обратимся, но сначала введем читателей в курс дела.

Ипостаси

За 1000-летие Золотая Баба проделала причудливый путь от берегов Северной Двины до берегов Оби и на этом пути, словно мифический Протей, принимающий в момент опасности различные обличья, меняла и свой внешний вид, и имена. Юмала, Золотая Баба, Золотая Старуха, Калтась, Гуаньинь, Дьес Эмигет (Медная Статуя), Сорни Най (Золотая Владычица), Сорни Эква (Золотая Женщина), Злата Майя — вот сколько имен имел золотой идол, неизвестно откуда появившийся на капищах древней Биармии, Югры и Перми и неизвестно куда исчезнувший, как полагают, в конце XVI в. Даже всем известная по сказам Павла Бажова Хозяйка Медной горы имела, оказывается, и другое прозвание — Золотая Баба!

Как она выглядела

О ней написано немало статей и книг, а ученые-картографы средних веков имели обыкновение украшать изображением идола свои карты. И везде Золотая Баба рисовалась по-разному.

У польского ученого Матвея Меховского, написавшего в 1517 г. «Трактат о двух Сарматиях», она изображена в виде стоящей женской статуи; на карте А. Вида (1542) это — женщина с рогом изобилия, а у австрийца Зигмунда фон Герберштейна (1549) — Минерва с копьем в руках. На другой его карте, изданной в 1557 г., Золотая Баба напоминает сидящую Мадонну с ребенком на руках. Англичанин Дженкинсон (1542) также изображал Золотую Бабу в виде Мадонны, но уже с двумя детьми. Итальянские писатели (Юлий Помпоний Лет и Александр Гваньини), считавшие, что Золотая Баба попала в Югорскую землю из Италии, отождествляли ее с богиней Юноной, которая вместе с Юпитером и Минервой входила в так называемую капитолийскую триаду, то есть в тройку главных римских богов. Юпитер в ней был богом грома и молний, Минерва покровительствовала искусству и ремеслу, а Юнона являлась богиней брака, материнства и женской производительной силы, а кроме того, женой Юпитер.

Но были и другие представления о внешнем виде Золотой Бабы. Например, те исследователи, которые придерживались мнения, что Золотая Баба — это тибетская богиня бессмертия Гуаньинь, предпочитали ее изображение, где она выражает извечную суть бодхисатвы (буквально — «существо, стремящееся к просветлению») Авалокитешвары, одного из высших существ, достойных со временем достичь степени Будды.

Золотая Баба, хранившаяся в Белогорском мольбище на Иртыше, представляла собой нагую женщину с ребенком — «нага с сыном на стуле седящая», как повествует о том сибирская Кунгурская летопись.

Таким образом, Золотая Баба «пряталась» не только под разными именами, но и под различными обличиями.

Исторические свидетельства

Норманнские саги, с которых мы начали свой рассказ, представляли, как известно, героические сказания, не имевшие авторства. То был плод коллективного народного творчества, что сближает их с русскими былинами, а потому не все сведения саг (и былин тоже) нужно принимать на веру. Гораздо правдивее в этом смысле труды, которые подписаны.

Первым таким, где говорилось о Золотой Бабе, считается сочинение основателя Римской академии Юлия Помпония Лета (1428–1497) «Комментарии к Флору» (другое название — «Лекции по Флору»), написанное около 1480 г.

Лет был интереснейший человек, гуманист, знаток античных рукописей и к тому же большой оригинал. На одном из римских холмов, Квирннале, у него имелся небольшой домик, в котором он, с чалмой на голове и в старинных римских котурнах, изучал чужие труды и писал свои и из которого время от времени исчезал, чтобы объявиться то в устье древнего Танаиса (Дона), то на берегах Черного моря, где собирал сведения о жителях этих мест.

Настоящее имя Лета — Сабин, но во времена его жизни ученые, поэты и писатели, как правило, придумывали себе псевдонимы, и он последовал их примеру.

Так вот: рассуждая в своих «Комментариях» о взятии Рима в 410 г. вестготами во главе с Аларихом, Лет сообщает, что среди этого разноплеменного войска были угры (предки мадьяр, манси и хантов), которые жили в то время в Югорской земле. «Угры приходили вместе с готами в Рим, — пишет Лет, — и участвовали в разгроме его Аларихом… На обратном пути часть их осела в Паннонии (на приграничных территориях современных Венгрии, Югославии, Австрии. Б.В.) и образовала там могущественное государство, часть вернулась на родину, к Ледовитому океану, и до сих пор имеет какие-то медные статуи, принесенные из Рима, которым поклоняется как божествам».