Глубокая охота - Михаил Александрович Лапиков

Капитан Такэда. Личное время экипажа

Очередная капитанская прогулка Такэды, с мечтой слегка развеяться после вахты, закончилась на ангарной палубе. Шумное собрание в стороне от главных рабочих мест экипажа привлекло его внимание. Станичницы окружили самолёт в стояночных замках и обсуждали что-то настолько активно, что появление командира попросту не заметили. Айвен Такэда вспомнил уроки неформального курса грубой шутки Даллена МакХэмилла в академии и постарался до последнего не привлекать к себе внимания.

– Здорово, полусотня! – гаркнул он в спины девчонок своим лучшим командирским голосом.

– Рэнго банзай! – слитный рефлекторный взвизг нескольких десятков глоток на восточный манер срубил хулиганскую выходку на взлёте.

– Ну и что это за стихийное боярское собрание? – чтобы скрыть неподобающие эмоции от звона в ушах спросил Айвен у пёстрой толпы вокруг одинокого «Казачка».

– Тоямы поспорили, что знают кабину с закрытыми глазами, – первой на вопрос капитана откликнулась бортстрелок Сашенька Прибылова.

– А ну-ка! – Такэда потянул складную лестницу на себя. – Юнона-сан, если позволите…

– Разумеется, Такэда-доно. – Словно точёная из фарфора, белокожая и золотоволосая красавица в кабине безошибочно повернула к нему голову с плотным, в несколько слоёв, шёлковым платком на лице.

– Юнона-сан, вы знаете, что ваша попытка опознать командира через платок достаточно сильна, чтобы я почувствовал, даже не концентрируясь? – спросил Такэда. – Кабину самолёта вы тем же образом «вспоминаете»?

– Такэда-доно, а вы что, тоже?.. – удивилась Тояма.

– A-ранг, две с половиной мили, допущен к посадке в туман и ночью, – подтвердил Такэда. – Но всё-таки?

– Разумеется, нет, Такэда-доно! Это же спор чести. – Тояма улыбнулась. – Здесь собрались, может, и не такие сильные видящие, как вы, но уж разглядеть жульничество на дальности от пола до кабины их вполне хватит. Да и Ясноглазая Роза у меня за спиной вряд ли промолчит, если что. Вы отлично знаете, что она чувствует палубу на посадке даже через корпус самолёта.

– Ясноглазая Роза? – Айвен только после этого упоминания заметил, что на втором месте экипажа в «Казачке» старательно не привлекает к себе внимания Сабурова-Сакаенко.

– Добрый вечер, Такэда-доно, – застенчиво улыбнулась та. В её случае, и Такэда знал это совершенно точно, многосложность имени с фамилией лишь компенсировала малую знатность рода.

По фактической лётной подготовке Розалинде-Антуанетте следовало поручать не меньше звена для разогрева, а по результатам и меньшой отрядной головой ставить. Дочка вчерашних, и века не прошло, скотопромышленников, бывших поставщиков имперского флота с жалованной наследственной грамотой Янтарного трона, она чувствовала самолёт, как никто другой. Но по меркам «золотой» сотни ВАС-61 и ВАС-62 её гонора едва хватило, чтобы не лететь в бой задней табуреткой.

На месте, куда больше подобающем детям боярским, чем боярам, чувствовала она себя неуверенно и старалась лишний раз не привлекать к себе внимания.

– Ну что же, – Такэда улыбнулся. – Закрылки, Тояма-сан.

Рука безошибочно легла на контрольный рычаг – без малейшего проявления родовых сил.

– Главный оружейный предохранитель.

Юнона послушно взялась за ярко-алый железный колпачок с палубной стояночной чекой в замке и демонстративно подёргала его на себя.

– Тангаж. – Как и учили в академии, Такэда называл приборы управления вразнобой, на изрядном удалении друг от друга, и по-разному, но Тояма справлялась. – Контроль шага винта. Селектор топливных баков. Стартёр… Ну что же, отлично.

– С вашим авторитетом честная победа весомее и убедительнее. – Тояма сняла повязку и небрежным жестом поправила растрёпанные волосы. – Спасибо, Такэда-доно.

– Что, сам результат вас не удивляет, Юнона-сан? – поинтересовался тот в ответ.

– При достаточном количестве усердия запомнить можно что угодно. – Тояма раскрутила плотно сложенный платок и заученными до автоматизма движениями превратила его обратно в элегантный шейный бант. – Я не из тех, кто в бою вычитывает мелкий шрифт чек-листов на панели управления.

Такэда содрогнулся. Такой самоуверенности он совсем не ждал. В академии это всё ещё на первом курсе выбивали, быстро и безжалостно. Звук вывинченной из креплений переговорной трубки в момент перед ударом инструктора по голове со второй табуретки учебного самолёта – и сам удар – помнили все без исключения курсанты, независимо от благородности и боевой специализации.

– Это прекрасно, – демонстративно согласился Такэда. – Но всё же не стоит чрезмерно доверять своей памяти. Чек-листы не подведут никогда.

– При всём уважении, их тоже можно запомнить, Такэда-доно? – Юнона Тояма попросту не поняла и даже не осознавала своей ошибки.

– При всём уважении, смысл чек-листа не в этом, и ты его упускаешь, – терпеливо пояснил Айвен, пытаясь звучать максимально убедительно. – Рано или поздно, в жутком напряжении, ты неминуемо забудешь что-то очень-очень простое и очень-очень важное. И у тебя не будет времени перелопачивать свой чердак в поиске того, не знаю чего. Только не в бою. Только не после него. Только не в посадку на последних каплях горючки, боком, с обгрызенными элеронами. Когда нужно выпустить посадочный гак? Выпустила ли ты его? Что там с шасси? Где выставлен рычажок главного оружейного предохранителя? Повезёт ли тебе это не забыть, а? Ну, скажи честно, пока сидишь на холодную с крыльями, уложенными вдоль корпуса: повезёт ли? Или кому-то придётся отмывать твои ошибки с палубы вместе с тобой, а мне читать проникновенную речь над искорёженным остовом с покрытой флагом кабиной, пока вас троих готовятся спихнуть за борт?

– Ну уж механику старта и посадки забыть невозможно! – выкрикнула снизу из толпы вторая близняшка Тояма. – Командир, я понимаю, что вы за нас в ответе, но у нас всё-таки достаточный лётный опыт.

– Я знал парня с «достаточным лётным опытом», который настолько полагался на свою память, что в один далеко не самый прекрасный день пошёл на взлёт раньше, чем палубная команда успела развернуть ему крылья, – раздражённо пояснил Такэда. – Он так и не понял, что происходит. Не успел. Свалился точно по курсу, футах в ста. Шестнадцатитысячник на полном ходу от него даже мусора не оставил.

Ответом ему стало потрясённое молчание.

– Пожалуй, я оставлю вас наедине с этой мыслью, – сказал Такэда. – Всё-таки скоро отбой.

Но уйти далеко Айвен Иванович Такэда не успел. Ему навстречу попалась до оскомины уже знакомая фигура с бомбовой тележкой с закреплённым вместо бомбы раскладным чайным столиком с морскими штормовыми замками. Поверх роскошного шедевра краснодеревщика чинно ехали походный самовар, охотничий сервиз из нескольких металлических судков для заварочного чайника, сливок, масла, каменной соли и кускового сахара, ложечки, щипчики и стопки металлических же стаканчиков – с золотой гравировкой по серебру, камнями, фамильными гербами и целым заповедником геральдических животных.

– Опять ты здесь? – раздражённо спросил Айвен при виде Эффиндопуло.

– Мои извинения, Такэда-доно, – улыбнулся дворецкий. – Попробуете чёрного прессованного чаю? Копчённый на смоле, такой же поставляли в летний дворец Янтарной династии.

– Подающий