Одаренная девочка и прочие неприятности - Мальвина Гайворонская

недоумение – неужели в итоге над ним решили пошутить? – но вдруг прямо перед глазами появилась полупрозрачная рука. Без тела. Только каким-то чудом Дмитрий не взвизгнул.

– Ага, кажется, вы друг друга увидели. Чудесно. Лола на вас настроится не сразу, а слышать ее вы вообще вряд ли сможете, но чаще всего это и не нужно. Ну и еще. Вы, прежде чем вместе в общественные места идти, потренируйтесь, что ли. А то смотрящие в одну точку и говорящие сами с собой люди привлекают лишнее внимание. – Девочка внезапно растеряла весь пыл и ненадолго замялась.

– Что-то еще? – уточнил богатырь, пытаясь унять бешеное сердцебиение и гадая, не вгонит ли его такая компаньонка в могилу раньше, чем он успеет найти отца.

– Эм-м-м… Обнимашки?

Мужчины переглянулись. В глазах опекуна читалось предельно четкое «только посмей ей отказать». С совершенно каменным лицом Дмитрий развел руки в стороны и дал себя обхватить. Под пристальным взглядом Александра аккуратно приобнял Дору в ответ и через секунду руки поспешно убрал.

– Спасибо! Лола будет помогать вам, пока не отпустите, и только после этого вернется ко мне. И не бойтесь, она ничего не расскажет, если вы не разрешите.

– Для представителя тайной организации ты ведешь себя слишком странно.

– Считайте меня кем-то вроде стажера. Ну, всего хорошего. Очень надеюсь, что у вас получится.

Дмитрий кивнул, задумавшись. Пень чуть поклонился, скорее, для галочки, стрельнул глазами – а вот это уже точно для острастки – и, мягко взяв девочку за плечо, повел ту куда-то в сад. Богатырь остался на крыльце один. Отвязал мотоцикл и почувствовал себя не в своей тарелке. Точно сработало? Заозирался. Рука больше нигде не виднелась.

– Ты еще тут?

По плечу постучали. Оглядываться не хотелось совершенно, но он постарался натянуть наиболее спокойную гримасу и развернулся. Перед ним не то чтобы парила – скорее безвольно висела, не касаясь земли, болезненного вида девушка. Проблема была даже не в полной монохромности или прозрачности фигуры, хотя и они налицо. Но в разы большую роль играли растянутая спортивная форма, общая осунутость и впалые глаза призрака. «Зато точно не Садако», – с каким-то внутренним удовлетворением подытожил он.

– Привет?

Она уныло помахала рукой. Похоже, была не в особом восторге от их сотрудничества.

– Ты как-то можешь подсказать, куда мне теперь?

С явно читавшимся «в гробу я твои просьбы видела» она вытянула вперед руки, соединила ладони и резким жестом развела их в стороны. Перед ней – столь же призрачный, как и она сама, – возник макет местности, полный ярких и движущихся точек. Рыжая и розовая медленно шли по саду старьевщика. Синие, зеленые и голубые шевелились в окрестных лесах. Огромная ярко-красная стрелка указывала обратно, на трассу, ведущую к Москве. На лице богатыря вновь появилась улыбка.

– Ты и вправду чудо. Погнали!

Валящийся с ног от усталости Кирилл уже полчаса стоял в тени невысокого кирпичного здания, подальше от вездесущих камер наблюдения, и внимательно следил за черным ходом скромного питейного заведения, этакой смеси чайханы, кафе, бара, паба и московской тяги добавлять ко всему слово «лаунж». Видеонаблюдение на каждом углу вызывало в мужчине особое восхищение: хорошо, стало быть, зажила страна, если за тобой теперь постоянно следят. Эх, ему бы такие возможности в его время…

Стоп. Рано за рабочую версию принимать вариант, что его просто на двадцать лет вырубили. Может, это временной разрыв какой-то или ментальное путешествие в будущее из прошлого, и сейчас, почти пятидесятилетний, он очнулся в своем молодом теле, чтобы дать человечеству важную информацию… Кирилл вздохнул. В идеале, конечно, он бы предпочел, чтобы все происходящее вообще было сном. Но себя Кирилл знал, и порция пельменей за такие бешеные деньги в его голову не пришла бы даже в кошмаре.

Дверь служебного входа открылась, и огромный бугай потащил мусорные пакеты к ближайшему баку. Кирилл среагировал мгновенно, толкнув того в спину, полагая, что противник ударится о стену и на пару секунд будет дезориентирован. К вящему своему удивлению, понял, что его толчка оказалось достаточно, чтобы буквально вбить мужчину в кирпичную кладку, и с подозрением посмотрел на руки. Видимо, последние двадцать лет он вел очень здоровую, спортивную и полную рекордов жизнь. Противник тяжело вздохнул и, оторвав лицо от стены, как-то обреченно произнес:

– Кирюхан, имей совесть. Можно же было просто поздороваться.

– Ты меня узнал?

– Такого обходительного как не узнать, – почти прорычал исполин, не без труда освобождаясь от кирпичных объятий. – Давай на этом и закончим на сегодня с рукоприкладством, лады? Чем смогу – помогу. А силушку свою богатырскую тестируй на ком-нибудь другом, мне потом с битой рожей еще работать…

Огромный мужчина подобрал пакеты, выпавшие было из рук, забросил их в бак и всем телом развернулся к Кириллу. Он оказался на голову выше и чуть ли не в два раза мощнее, хоть Кирилл и сам был далеко не из низких и щуплых. Маленькие глаза, обросшие жесткими темными волосами шея и спина, крупные вены, пульсирующие в такт дыханию, – мужчина выглядел слишком монументальным для города и явно мог втиснуться не в каждый дверной проем. Максим, гордый потомок не менее гордого рода минотавров, почти не растерял пращуровых генов.

Кирилл помнил его молодым и горячим быком, который без драки даже стакан воды не нальет, и не без труда переваривал сложившуюся ситуацию. Главный задира ничуть не постарел, скорее, возмужал и набрался сил, но вел себя на удивление смирно: потупившись, стоял перед Кириллом, хотя раньше уже стопроцентно попытался бы нокаутировать. Поумнел? Успокоился? Испугался?

После некоторых раздумий Максим чуть поклонился, чем шокировал окончательно, и приглашающе махнул в сторону двери:

– Пошли. Там сегодня никого, а камеры я вырубил. О тебе не узнают. Я ждал.

Вообще-то «Я ждал» из уст минотавра – так себе новость, но Кирилл решился рискнуть. Каких-то двадцати лет точно не хватило бы, чтобы Максим научился многоходовкам или уловкам. Верить можно. Пусть и непонятно, с чего бы такое радушие.

Неподалеку от кофейни Богдан Иванович наконец-то заметил, что уже разве что не бежит вприпрыжку, и волевым усилием замедлил шаг. Мельком проинспектировал свое отражение в витрине ближайшего бутика и остался доволен: статный джентльмен в классическом костюме-тройке, галстук не выбился, волосы слегка растрепаны, но это даже придает образу живости. А вот усы он чуть подкрутил, а бородку – оправил. Что ж, ботинки почти не запылились, копоть на рубашку не осела. По всему видно – солидный бизнесмен, от скуки снизошедший до бариста, а вовсе не спешивший к ней со всех ног юнец. Вот и не стоит об этом забывать.

Татьяна легко умела сбить спесь с любого, и, дивясь самому себе, привыкший обычно не обращать внимания на половые условности вампир при ней старательно выпячивал грудь и всячески пытался держать марку истинного мужчины. Для себя он объяснял столь странное поведение очень просто: поскольку Татьяна, как и все русалки, представляла собой квинтэссенцию женского очарования, волей-неволей нужно было соответствовать, дабы не теряться на ее фоне. Репутация, знаете ли.

Зайдя наконец в кофейню, патриарх несколько растерялся: обычно в это время он был единственным посетителем, что давало простор для маневра и возможность перекинуться с бариста парой-тройкой колкостей, но сейчас в заведении был еще один мужчина. Молодой и, как не без некоторого возмущения отметил про себя Богдан Иванович, довольно смазливый, с родинкой под глазом. Вопиюще нарушая привычный уклад, он пил кофе и говорил с Татьяной за барной стойкой у кассы. Вампир прислушался, ожидая традиционную ругань и требование вернуть деньги, но происходящее, к полному его шоку, слишком походило на дружескую перепалку:

– У тебя точно не стрихнин в секретных ингредиентах?

– Не нравится – вали.

Мужчина хмыкнул, подался вперед и заговорщическим тоном поинтересовался:

– И что, ты реально наливаешь свой кофе прям каждому, кто попросит?

– А что, еще и выбирать, по-твоему, должна? Человек заказал мой кофе – человек получил мой кофе. А пить или не пить – решает сам.

– Но они же не знают…

– И что? Мое дело варить, а не рекламировать.

Странный посетитель, казалось, тронулся умом. На глазах патриарха он перелил кофе в фирменный термос, явно купленный тут же, и с надеждой посмотрел на русалку:

– Точно нельзя еще стаканчик на дорожку?

– Много вредно, ушлепок.

– Я слышал, что до пяти порций эспрессо в день – это еще норма.

– Эспрессо – может быть. Моего кофе – кружку, и хватит с тебя, – злобно отрезала бариста. – Вали уже. Работать мешаешь.

– Можно подумать, тут есть чем заняться.

– К примеру, обслужить меня, – патриарх самым бесцеремонным образом вмешался в диалог и, игнорируя пронзительный взгляд посетителя, продолжил,