Из штрафников в разведку - Александр Терентьев

В передовой траншее группу уже поджидали двое саперов, задачей которых было помочь группе перейти нейтралку и преодолеть заграждения перед немецкими позициями. Саперы, мужики бывалые и несуетливые, покуривали, пряча огоньки самокруток в кулак и выпуская дым в землю, и о чем-то вполголоса переговаривались с бойцами из дозора.

– Здорово, славяне! – негромко поприветствовал Прохоров красноармейцев и спросил: – Ну, как тут у вас – все тихо?

– Да вроде ничего такого, товарищ лейтенант, – лениво отозвался боец, дежуривший у ручного пулемета, – дрыхнут фрицы! Даже ракеты сегодня, кажись, пореже пускают.

– Пореже – это хорошо, – рассеянно кивнул Прохоров и повернулся к саперам: – Готовы, отцы? Тогда вперед! Яровец и Ахатов – сразу за саперами, затем Миронов, Ганевич и Дукин. Я иду замыкающим…

Миронов перебрался через бруствер, поудобнее перехватил автомат за ремень, и, уже ни о чем не думая, двигался вслед за Ганевичем чисто механически, стараясь производить как можно меньше шума. Свои окопы остались за спиной – теперь все: с этой минуты ты должен превратиться в совершенный и бесшумный автомат, максимально приспособленный для войны в тылу врага. Ни о чем постороннем не думать, не отвлекаться, все слышать и замечать, оставаясь невидимкой, тенью, призраком.

С легким шипением взлетали над ничейной землей ракеты, изредка ударяли пулеметы, веером раскидывая нити трассирующих пуль – все это было для разведчиков привычным фоном, который скорее успокаивал, чем беспокоил. Значит, пока все в порядке, не обнаружили. Если бы разведгруппу засекли, то немцы не ракеты над нейтралкой пускали бы, а минами засыпали каждый метр, и пулеметы не постукивали лениво-дежурно, а лупили бы всерьез…

Саперы свою часть работы сделали: прощупали путь-дорогу для группы и проделали в заграждениях аккуратный лаз – ровно такой величины, чтобы свободно мог проползти человек с вещмешком за плечами. На этот раз колючую проволоку не резали, а просто приподняли на заранее припасенных колышках – чтобы не оставлять лишних следов. Пролезут разведчики, саперы подождут минут пятнадцать и, если все будет по-прежнему тихо, колючку опустят и поползут назад, к своим.

Прохоров не один час провел на НП, рассматривая каждый бугорок и кустик на немецкой стороне, – разведчики, точно следуя проведенному инструктажу, в выбранном лейтенантом месте преодолели заграждения, перемахнули первый ряд вражеских траншей и уверенно двинулись дальше.

Алексей уже знал, что глубина оборонительных линий немецких полков обычно составляла километра три-четыре. В передних траншеях располагались батальоны с их автоматами, винтовками, пулеметами, артиллерией и минометами. В глубине, за спинами передовых частей, располагался резерв – чаще всего это был учебный батальон полка. Позиции растягивались длинными нитками траншей, связанных друг с другом ходами сообщения. Повсюду были натыканы противотанковые и противопехотные заграждения: надолбы, колючая проволока и много чего еще, призванного остановить наступающего врага. Плюс ко всем заграждениям и огневым точкам перед траншеями повсеместно были раскиданы минные поля.

Преодолев первый ряд траншей, группа все так же скрытно продолжила движение – до второго ряда окопов нужно было пройти еще метров сто пятьдесят. И это было далеко не все – за второй линией, метров через триста, пряталась третья! По неуточненным данным, была еще и четвертая – правда, там вроде бы продолжали работать саперы и, возможно, проскочить будет немного проще, чем через передовые окопы, но тоже ведь не прогулка по бульвару…

От пригорка к кустику, по канаве в местечко потемнее – и все это по-пластунски. Лишь в двух-трех местах разведчики рискнули проскочить-перемахнуть относительно безопасные затемненные участки короткими перебежками, пригибаясь чуть ли не к самой земле. Попадись им чересчур бдительный и зоркий часовой или дозорный, дежуривший у пулемета, и все могло в одну секунду пойти прахом – группу обнаружили бы, и тогда вряд ли кто из разведчиков смог бы уцелеть!

Но то ли сама смерть в эти ночные часы махнула на все рукой и по-старушечьи вздремнула, то ли фортуна из каприза решила помочь разведчикам, но все траншеи группа Прохорова миновала благополучно. Правда, времени на прохождение этих очень непростых сотен метров понадобилось немало – едва красноармейцы миновали всю сеть немецких позиций и устремились в недалекий лес, как начало светать. Впереди была дневка, а за ней уже и настоящая работа, ради которой группа и пришла в немецкий тыл.

Глава 13. Октябрь 1943 года. Смерть палачам!

– Товарищ лейтенант! – Ганевич тронул дремавшего Прохорова за плечо. – Там это… В общем, надо бы вам посмотреть.

– Ну, что там еще? – лейтенант слегка приоткрыл глаза и недовольно посмотрел на бойца, назначенного в дозор для наблюдения. – Гитлер на позиции пожаловал? Если ты, Ганевич, меня из-за ерунды разбудил, лучше сам сразу застрелись! Мне такой сон снился! Баба фигуристая и все такое, а ты, зараза…

– А вы посмотрите, а потом уже и решите – зря или не зря, – обиженно насупился разведчик. – Сами ведь велели докладывать обо всех происшествиях. Там, между прочим, тоже это самое… женщины.

– Да иду уже, иду, не зуди ты, – Прохоров подхватил автомат и, пригибаясь и отчаянно зевая, двинулся за Ганевичем.

Двое суток разведчики практически в прямом смысле ползали по немецким тылам и вели наблюдение, тщательно отмечая на карте расположение воинских частей, оборонительные сооружения, огневые точки и многое другое, включая подъездные пути-дороги и контрольно-пропускные пункты на них.

На дневку группа забралась в густой еловый подлесок, длинным зеленым пятном растянувшийся почти параллельно линиям немецких траншей, где вовсю шло строительство. Видимо, немцы здорово торопились, поскольку на сооружении заграждений работали не только свои солдаты и саперы из инженерных частей, но и мирные жители, силой пригнанные из уцелевших окрестных деревень, – преимущественно подростки и бабы. Лишь в одном месте разведчики увидели несколько мужчин в крепко потрепанной, но явно красноармейской форме. Под наблюдением конвойных пленные солдаты тягали бревна – скорее всего, для строительства блиндажей.

Прохоров подобрался к пригорку, на котором разведчики устроили наблюдательный пункт, и сварливо прошептал, поднося к глазам бинокль:

– Ну, где там что стряслось? Сейчас глянем… Стройка идет полным ходом, укрепляются фрицы – и что?

– Да вы левее посмотрите, товарищ лейтенант! Видите?

Прохоров чуть повернул голову – ветер доносил до НП лишь обрывки голосов и звуков стройки, но и так с первого взгляда было понятно, что там происходит что-то не очень хорошее. Немцы, постукивая топорами и молотками, заканчивали сколачивать виселицу, на перекладине которой уже покачивалась веревочная петля. Лейтенант покрутил колесико регулировки, настраивая резкость, хотя и так уже ясно видел и деловито копошившихся фашистов, и небольшую группу баб и подростков, сгрудившихся неподалеку от виселицы.

– И не лень было гадам виселицу ставить, – Прохоров сердито дернул головой и предположил, обращаясь к Ганевичу: – Там, похоже, кого-то вешать собираются. Небось, пацаны гранату стибрили или консервов банку. Психологи хреновы – это я о немцах! Нет чтобы просто расстрелять – не-ет, им надо пострашнее, чтоб человек ножками подрыгал! Жалко, конечно, но мы-то что сделать можем?

– Отсюда почти ничего не слышно, но, по-моему, фрицы и женщин собираются расстреливать, – жарко зашептал Ганевич и, с надеждой глядя на командира, спросил: – А если ударить неожиданно? В шесть стволов да гранатами, а, товарищ лейтенант?

– Солнца вроде нет, а головушку тебе, дорогой мой, похоже, напекло… – недобро покосился на бойца Прохоров. – Ударит он! И на сколько минут боя нас хватит? Молчишь? Так я тебе скажу: через пять минут от нас не то что рожек и ножек – мокрого пятна не останется! Так что лежи, сопи в две дырки и наблюдай! Приказ ясен? Через полчаса Ахатов тебя сменит.

Между тем на позициях немцев события развивались своим чередом. К виселице подтащили одну из женщин, загнали на шаткую подставку из нескольких ящиков и накинули на шею петлю. Офицер, руководивший явно показательной казнью, подошел к группе красноармейцев и, показывая рукой на виселицу, начал о чем-то говорить. Судя по мрачным лицам пленников, опустивших головы, немец втолковывал мужикам что-нибудь вроде: «С теми, кто будет плохо работать, мы сделаем то же самое!» А может быть, и предлагал желающим поработать палачом. Претендентов на роль палача, видимо, не нашлось, потому что в следующую минуту офицер отошел от пленников и, что-то коротко выкрикнув, взмахнул рукой. Двое немецких солдат тут же выбили из-под ног женщины ящики и отпрыгнули в сторону. Грузное тело несколько раз слабо дернулось и обвисло, слегка раскачиваясь.