Долина любви - Марджори Уорби

Он стоял рядом с машиной, открыв дверцу и ожидая окончания прощального разговора. Его карие глаза пристально смотрели на Марию-Тересу, но, как Вивьен ни старалась, она не могла прочитать его мысли. Неужели его всегда так трудно понять? Неужели он с самого детства был таким мрачным, одиноким, замкнутым? Или это жизнь в неприветливом доме-крепости среди гор в обществе трех пожилых снобов сделала его таким?

— Пойдем, Мария-Тереса, — мягко произнес Мигель. — Пора ехать.

Вивьен подумала, что нежность в его голосе появляется только тогда, когда он обращается к сестре. Он действительно любит ее, но была ли его любовь такой, которая замечает, что необходимо для Марии-Тересы прежде всего?

— Иду, Мигель. — Фернандо открыл перед ней дверцу машины, но Мария-Тереса покачала головой. — Я хочу, чтобы Вивьен села на переднее сиденье, оттуда лучше видно, — сказала она и устроилась сзади. — До свидания, Фернандо.

Мигель сел за руль, и машина отъехала от дома.

Брат и сестра, казалось, были погружены каждый в свои мысли. Вивьен полагала, что Мария-Тереса могла думать о Фернандо, но о чем размышлял Мигель, она даже не могла представить. Она же пользовалась возможностью любоваться местностью, по которой они проезжали; время от времени она произносила что-нибудь, чтобы нарушить это тягостное молчание.

— Мне кажется, сеньор, — заметила она между прочим, — что ваш чудесный херес изготовлен из кукурузы, сахарной свеклы и семян подсолнечника, потому что только эти растения я вижу вокруг.

Мигель с неожиданной улыбкой взглянул на нее.

— Могу вас уверить, что мы добавляем в него и виноград.

— Просто виноградники находятся в другой стороне, — серьезно объяснила Мария-Тереса.

Скоро равнина осталась позади, началась трудная, горная дорога, и наконец крутой подъем к «Орлиному гнезду». Машина остановилась у дома, и они все вместе стали подниматься по ступенькам, и не успели они даже позвонить, как слуга открыл дверь. Они прошли через сводчатый холл и заметили, что все комнаты в доме ярко освещены. Дверь в гостиную была открыта, и там тоже были зажжены все лампы, чего старики обычно не любили. Высокий, элегантный молодой человек стоял на пороге.

— Рамон! — воскликнула Мария-Тереса. — Никак не ожидали встретить тебя здесь.

— У меня выдалось несколько свободных дней, — сказал он, целуя кузину в обе щеки, — и я решил навестить родителей.

— Рады видеть тебя, — произнес Мигель, протягивая ему руку. — Познакомься с сеньоритой Арнольд.

— Счастлив познакомиться, сеньорита, — по-испански произнес Рамон, поклонившись ей.

— Я тоже, сеньор, — ответила она на том же языке.

— О, вы говорите по-испански.

— Совсем немного, но со временем надеюсь научиться.

— У тебя уже неплохо получается, — похвалила ее Мария-Тереса. — Но Рамон знает английский. Ты надолго приехал, Рамон?

— К сожалению, всего на несколько дней.

С приездом Рамона сеньор и сеньора Диас-Фрага необычайно оживились, и даже кузина Мариса отказалась от своей постоянной угрюмости. На их лицах даже появились улыбки и на каждое свое замечание они, казалось, ждали одобрения со стороны Рамона. Вивьен, чужой человек среди них, держалась в стороне, вежливо молчала, довольствуясь ролью наблюдателя.

Рамон выглядел истинным городским жителем. Очень обходительный молодой человек, подумала Вивьен. Изысканно одетый, воспитанный и образованный, он держался весьма снисходительно со всеми остальными. Покровительственные нотки явственно звучали в его голосе, когда он говорил со своими родителями или незаметной кузиной Марисой, и даже что-то подобное проскальзывало в его словах, когда он обращался к Марии-Тересе, хотя уж ее-то нельзя было назвать маленькой провинциалкой. И только с Мигелем он держался как с равным, но ведь иначе и быть не могло, подумала Вивьен: тот был хозяином дома и с таким человеком нельзя было говорить со снисходительным пренебрежением.

Они вернулись как раз к позднему обеду, который был накрыт, как обычно, в мрачной столовой. Но на сей раз все лампы в ней были зажжены, и обед проходил более оживленно. Рамон поддерживал беседу, переходя с английского на испанский и наоборот, смеялся вместе с Марией-Тересой, с улыбкой обращался к своим родителям с вопросами, разговаривал с Мигелем на серьезные темы. Говорил о вечеринках, на которых он побывал, о приемах, которые посетил, о пьесах, которые ему удалось увидеть. Вивьен с удивлением узнала, что спектакли в театрах начинаются в половине одиннадцатого или в одиннадцать и заканчиваются в час ночи. Неужели испанцы никогда не устают, недоумевала она.

С появлением Рамона все в доме переменилось. Он добродушно подшучивал над своей матерью, а она только улыбалась ему в ответ и смотрела на него полными обожания глазами. Значит, он был ее слабой стрункой, подумала Вивьен, этот слишком обходительный молодой человек, который был о себе очень высокого мнения, и которому, видимо, доставляло удовольствие манипулировать людьми, собравшимися сейчас в столовой. Несколько раз он бросил взгляд на Мигеля, чтобы увидеть его реакцию на свои слова. Пару раз Вивьен поймала его взгляд и на себе. Он, наверное, пытался понять, что она делает в этом доме. Внезапно у нее мелькнула мысль: был ли его приезд простым совпадением или его срочно вызвали сюда родители. Они могли в любое время позвонить ему прямо в Мадрид. Но если они действительно так сделали, то их поступок вполне объясним: они были так счастливы его видеть.

Когда все перешли в гостиную пить кофе, Рамон подошел к Вивьен и сел рядом с ней.

— Вы надолго приехали в Испанию, сеньорита?

— Нет, ненадолго. Всего лишь на несколько недель.

— Жаль! И вам понравилось то, что удалось увидеть?

— Ваша страна меня просто очаровала.

— Вам еще надо посетить Мадрид. Там так много интересного.

— Мне и так посчастливилось достаточно много увидеть. А Мадрид подождет до следующего раза.

— Я бы с удовольствием показал вам этот город.

— Вы очень любезны.

— Сколько времени вы пробудете в Ла Каса де лас Акилас?

— Только одну ночь. Мои друзья находятся в больнице. Я уже два дня не навещала их. Мне нужно быть с ними.

— Да, моя мама говорила мне об этом. Очень печально, что они попали в аварию. Надеюсь, они уже поправляются?

— Да, они уже достаточно окрепли, чтобы вскоре вернуться домой, а это значит, что я тоже возвращаюсь вместе с ними.

— Будем надеяться, что вы когда-нибудь еще раз сюда приедете. Можно предложить вам еще кофе, сеньорита?

Он ушел распорядиться, чтобы принесли кофе, но Вивьен показалось, что он просто исчез, потому что узнал все, что ему было нужно. Выяснил, что она недолго пробудет в Испании и в частности в «Орлином гнезде» тоже. Значит, это было для него важно? Значит, они обеспокоены ее присутствием? Может быть, поэтому старики и вызвали Рамона? А если это так, то что их встревожило? Вивьен подумала о двух возможных ответах. Первый — что она имеет виды на Мигеля Навахаса, состоятельного холостяка. Второй — что она может оказать влияние на Марию-Тересу, которая, увлеченная мирскими соблазнами, вдруг откажется от своих обетов.