Пленительные наслаждения - Элоиза Джеймс

Питер беззвучно простонал.

– Маловероятно, что кто-то примет ваше платье за одно моих, – фыркнула модистка. – Мои модели никто не спутает. – Леди Софи, судя по всему, отнеслась к ситуации с пониманием.

– А было бы недурно немного проехаться по парку, верно? Я бы так не настаивала, если бы не мое давнее желание побывать в Калькутте. Поэтому я с удовольствием послушаю ваш рассказ об этом городе.

Похоже, для леди Софи не существовало ничего невозможного, за исключением появления Габби на публике в ее белом платье.

Моментально помощницы мадам Карем увели Габби в примерочную и сняли с нее платье. Их очень удивило отсутствие у нее корсета.

– Мой отец их не признавал, – пояснила Габби. – Он говорил, достаточно того, что леди носит само платье.

Мадам передернула плечами. Она пристально рассматривала Габби в зеркале.

– Попробуем китовый ус, – протянула она кисло. – Я сделаю все, что в моих силах.

– Я уверена, вы сделаете из меня сверхмодную леди, – успокоила ее Габби.

– Чепуха! – возразила модистка. – Совершенны только джентльмены. – Она, похоже, немного повеселела. – Ну конечно! – внезапно воскликнула она, наклонив голову набок. Затем щелчком пальцев отослала помощницу в подсобное помещение. – Вообще оно предназначалось графине Редингейл, – призналась мадам Карем, когда девушка принесла тонкое темно-оранжевое платье. – Как глупо не забрать его! Это надо было сделать по меньшей мере месяц назад. Я подозреваю, что графиня опять разбазарила деньги. Уверена, лишившись этого платья, она будет кусать себе локти. Нельзя обращаться столь неучтиво с лучшей модисткой Лондона.

– Безусловно, – с трудом произнесла Габби. На ней так туго затянули корсет, что ее талия стала тонкой, как тростинка, а бюст резко поднялся вверх. У нее появился проблеск надежды. Возможно, мадам Карем своей магией превратит ее в идеал, отвечающий изощренному вкусу Питера.

В это время у нее над головой кто-то развернул платье и оно, шурша, опустилось на ворох муслиновых юбок.

– Не так уж плохо, – заметила мадам.

Платье с воротничком под горло, со вставкой из коричневого бархата и такой же отделкой на юбке являло собой полную противоположность крахмальному белому платью Габби. Легкая ткань колыхалась от малейшего движения воздуха. Единственным, что не позволяло юбке облаком подняться вверх, была меховая оторочка по краю подола.

Платье воистину было венцом творения мадам Карем!

– Мне… – Габби сделала неглубокий вдох – это все, что позволял ей корсет, – и наконец произнесла фразу целиком: – Мне всегда нравился оранжевый цвет, мадам.

– Оранжевый! – возмутилась модистка. – Я не работаю с таким цветом. Это померанцевый, а не оранжевый! И лучший шиншилловый мех, – добавила она.

Габби уже начинала привыкать к ее язвительным замечаниям.

– Платье очаровательно, только я опасаюсь, что меня для него чуточку многовато, – загрустила она.

Вся верхняя часть ее тела чувствовала себя очень неуютно, зажатая тисками корсета, который к тому же поднял ее грудь к подбородку.

По знаку мадам девушка быстро подпорола швы под мышками – и платье легко снялось через голову.

– Не то, все не то, – шептала себе под нос модистка, снова начав кружение вокруг Габби. – Цвет, например, не подчеркивает красоту волос. И юбка слишком узка. Я должна еще подумать.

Габби не видела в платье никаких изъянов, не считая того, что в нем она едва могла дышать.

– Мы должны положить начало новому стилю, чтобы вы были под стать месье Дьюленду, – заявила мадам. – Для этого необходимо быть на острие моды. Тот французский фасон не слишком вам подходит.

Портниха выглядела расстроенной. Поэтому Габби попыталась ее утешить, хотя сама ничего не имела против этого платья.

– Великие достижения не совершаются в один миг, мадам. Хвала тому, кто изобрел этот корсет. Здесь столько всего накручено – и ткань, и ленты, и китовый ус. Конечно, это было придумано не за один вечер.

Мадам Карем была поражена.

Впервые с момента появления в этом заведении Габби увидела, что модистка смотрит на нее, а не на одежду.

Габби начинала нравиться темпераментная француженка.

– Я чувствую, вы превратите меня из мыши в королеву, – задорно произнесла она, подмигивая модистке. – Когда я войду в зал с Питером под руку, лондонский бомонд затаит дыхание и расступится перед нами. На уме у всех будет только один вопрос: кто делал платье для мисс Дженингем? – Захваченная этой волшебной картиной, Габби понизила голос: – Они не услышат немедленного ответа. Сначала я их поинтригую, а уж потом они узнают имя виновницы моего чудесного преображения.

Мадам скептически улыбнулась:

– Будет вам, мисс Дженингем! В душе вы, наверное, считаете, что платье гроша ломаного не стоит.

– Да, – созналась Габби. – Но я хочу проникнуться интересом к этому вопросу, учитывая, что Питеру он кажется важным.

– Ну что ж, я создам для вас новый фасон. И гарантирую вам, мисс Дженингем, что вся мужская половина Лондона почтет за счастье целовать кончики ваших туфель.

– Звучит весьма обнадеживающе, – усмехнулась Габби.

Мадам одарила ее коротким смешком, что случалось очень-очень редко.

– Вы не такая, как все, мисс Дженингем. Сейчас я по-другому воспринимаю этот заказ. Совсем по-другому.

– Спасибо, – улыбнулась Габби.

Когда Габби вышла из ателье мадам Карем под руку с леди Софи, Питер почувствовал себя смертником на эшафоте, которому жить осталось считанные секунды до казни.

Габби была похожа на тыкву, настоящую круглую тыкву. Платье на груди, казалось, вот-вот лопнет. В самом деле как много у нее в этом месте, с ужасом понял он. Для девушки просто неприлично! Питер передернулся при мысли, как вся эта масса плоти предстанет в вечернем платье, когда она не будет ничем прикрыта.

Пока Габби проходила перед ним с топорщащимися на бедрах складками, он смотрел на колышущийся внизу мех и думал, что шаги ее слишком широки. У нее походка не леди.

Более того, вместо того чтобы задавать герцогине любезные вопросы или как-то выказать свою благодарность одной из самых уважаемых леди Лондона, она, не умолкая, болтала об Индии. Об Индии! У Питера пробежали мурашки по коже. Скучнее темы она выбрать не могла! В Лондоне было полно мужчин, готовых говорить об этой материи. Не хватало только, чтобы Габби наводила на всех тоску ненужными подробностями.

Нет, его будущая жена явно не понимала, с кем и как себя следует вести. А это значит, что она постоянно будет попадать впросак. Питер со страхом представил, как его друзья будут над ней смеяться. И над ним тоже – у него за спиной.