Пленительные наслаждения - Элоиза Джеймс

– Возможно, вы не станете виконтессой, но ваш сын, несомненно, получит титул виконта. Я никогда не женюсь.

– Но…

– Габби, – оборвал ее Квил, – теперь вы должны вернуться в свои комнаты. Идите! – И он подтолкнул ее к дому.

У Габби не было выбора. Поэтому она поднялась по ступенькам и вошла в холл, не переставая думать о словах Квила. Конечно, ему нужно жениться! Ее ничуточки не волнует, что она не станет виконтессой. Да и отец, когда узнает, страдать не будет. А Квилу очень сиротливо одному. Это видно по его унылому выражению лица. Он нуждается в ласке, в заботе, ему нужно, чтобы его веселили, пусть даже он смеется одними глазами.

У себя в комнате она разулась, засунула туфли под кровать, опустив пониже стеганое одеяло, забралась в постель и позвонила горничной.

О ветке из сада она забыла напрочь.

Через минуту появилась молоденькая служанка по имени Маргарет. Первое, что она сказала после реверанса, было:

– Какие очаровательные цветы, мисс!

– Да, – жизнерадостно подхватила Габби, – Разве не прелесть? Вы сказали, вас зовут Маргарет? Типично английское имя. Маргарет, у нас в Индии нет подобных цветов. Трубочки-пудинги. Звучит так по-английски, не правда ли?

Восхищенная дружелюбием Габби, горничная принялась наводить порядок и растапливать камин. Она даже не придала значения мокрым туфлям, а просто запихнула их под мышку, чтобы потом почистить. И уж совсем не думая о свежесорванных цветах, спокойно поставила их в хрустальную вазу возле кровати. Ни одна леди из благородных не была с ней настолько приветлива. И вообще молодая хозяйка вела себя так, будто они были подругами.

К завтраку Габби, одетая и причесанная – Маргарет уложила ее волосы аккуратными локонами, сжав их с боков обручем – вошла в гостиную, держа за руку Фебу. Когда она увидела, что ее жених уже в комнате, лицо ее просияло – а у Квила испортилось настроение.

– Доброе утро, Питер, – весело поздоровалась она. Затем повернулась к деверю: – Здравствуйте, Квил.

– Доброе утро, мисс Дженингем, мисс Феба, – весьма прохладно ответил Питер.

Утро было не самым любимым его временем. Но он посчитал нужным вытащить себя из постели в этот неурочный час, чтобы отвезти Габриэлу к модистке. Чего доброго, кто-нибудь из друзей увидит его будущую жену в этой ужасной одежде. Лучше застрелиться!

Он дождался, пока его невесте и девочке принесут завтрак.

– После того как вы закончите, я отвезу вас к мадам Карем, – объявил он.

– Замечательно! – обрадовалась Габби, щедро накладывая себе желе. – Более вкусных хлебцев я никогда не ела. Из чего это желе, Филипп?

Питер пришел в ужас, осознав, что она обращается к лакею. И слуга улыбался ей как равной!

– Это желе из черной смородины, мисс. – Филипп мгновенно уставился в стену, чувствуя на себе взбешенный взгляд Питера.

– М-м-м, – восхищенно протянула Габби. – Мне нравится. А тебе, Феба?

Девочка с сомнением посмотрела на желе.

– Моя няня никогда не позволяла мне намазывать на хлебцы что-нибудь сладкое, чтобы я не потолстела. А то я не смогу выйти замуж.

– Твоя няня – тиран! Попробуй это, дорогая. – Питер нахмурился. По его понятию, как раз Габби и следовало избегать сладостей. Возможно, дело было в ее платье, но она выглядела чуточку полнее, чем предписывала популярная в Лондоне французская мода. Однако обсуждение этой темы требовало более интимной обстановки.

Габби повернулась к нему, аккуратно облизывая нижнюю губу. Питер посмотрел на нее исподлобья. Квил резко встал и вышел, даже не сказав положенных в таких случаях слов. Если уж он заметил ее нецивилизованные манеры, значит, ей действительно требуется воспитательница.

– Это ваша подруга?

– Вы о ком? – Питер на секунду отвлекся и решил, что видимо, пропустил имя.

– Мадам Карем, к которой мы поедем после завтрака.

– Нет. Мадам Карем – портниха. Модистка, как называют их во Франции. У нее лучшие модели в Лондоне. Вам нужен гардероб в кратчайшие сроки, поэтому я попросил ее принять нас без очереди.

– О, это не проблема, – спокойно ответила Габби. – я привезла двадцать платьев из Индии. Я скопировала фасон из «Бомонд». Это журнал мод.

– Я неплохо осведомлен о «Бомонд». – Изображение Питера не раз появлялось на его страницах, хотя журнал выходил всего шесть раз в год. – Но их фасоны вам не подходят.

– Не подходят? – Габби почувствовала, что ее тянут за рукав. Она увидела молящие глаза Фебы и вдруг вспомнила о ее коротких платьицах, доставляющих ей столько неприятностей. – Вы правы, – кротко согласилась она. – А Фебе нельзя поехать с нами? Может, мы закажем одежду и для нее тоже?

Питер согласился. Феба ему нравилась. Она, похоже, знала свое место, хотя по всем правилам ее местом сейчас должен быть школьный класс. Но, неожиданно оказавшись за одним столом со взрослыми, она продемонстрировала отличное воспитание. Он с одобрением отметил, что, попробовав немножко желе, девочка отложила свой хлебец в сторону. Чтобы столь юная леди блюла фигуру?!

Зато Габби уплетала лакомство за обе щеки.

– Вы не навредите своему здоровью? – не выдержал Питер. – Употреблять так много хлебцев с желе не рекомендуется.

Сам он ограничился чашкой чая с двумя ломтиками персика, не то что Квил. Тот наворачивал, как рабочий с фермы. Он всегда так ел. Добавив немножко сахару, Питер деликатно помешивал чай, стараясь не бренчать ложечкой о тончайший китайский фарфор.

Габби удивленно посмотрела на свой хлебец и отложила его в сторону.

– Спасибо, что подсказали, – улыбнулась она.

Она по крайней мере управляема, подумал Питер. Может удастся ее перевоспитать, отточить ее манеры так, чтобы ему не было стыдно показаться с ней в обществе.

– Никогда не думала, что желе может повредить здоровью, – протянула Габби. – У вас от него желудок болит или, – она запнулась, – что-то еще?

Питер даже поперхнулся чаем, услышав столь неделикатный вопрос. Он украдкой взглянул на Филиппа. Вышколенный лакей невозмутимо смотрел в пространство. Питер решил не отвечать ей. Его взгляд плавно скользнул поверх ее головы.

– Если вы кончили завтракать, я закажу экипаж. – Габби в раздумье кусала губы. Что это – плод ее воображения или оба брата Дьюленд не умеют поддерживать беседу? Внезапно лицо ее прояснилось. Видно, смородиновое желе чревато неприятными последствиями для кишечника. Как она могла подумать, что Питер согласится обсуждать за столом столь пикантные подробности?

Она аккуратно сложила салфетку и положила на стол.

Приобщение Габби к высокой моде ознаменовалось шоком для всех, кто хоть как-то был причастен к этому событию.