Учитель фехтования - Артуро Перес-Риверте

Ад ела де Отеро остановилась, размышляя. Ее глаза не отрываясь следили за рапирой маэстро.

– А не опасно дважды раскрываться? Дон Хайме отрицательно покачал головой.

– Ни в малейшей степени, сеньора. Ваша гарантия – третья защита. Вы же заметили: мои действия исключают всякий риск. Важно другое: тот, кто собирается прибегнуть к этому уколу, должен быть опытным фехтовальщиком. Я никогда не стал бы обучать новичка; он тут же получил бы смертельную рану... Теперь вы понимаете, как я вам доверял, соглашаясь обучать вас?

Она обворожительно улыбнулась.

– Простите, маэстро. Но вы ведь не знали...

– Да, конечно, я этого не знал. Я и сейчас с трудом понимаю, каким образом вы... – Он осекся, завороженно глядя на ученицу. – Ладно, хватит разговоров. Продолжим?

– Начинайте.

– Отлично! – Он опустил глаза, избегая ее взгляда. – Противник непременно повторит укол; и в тот миг, когда клинки соприкоснутся, надо сделать перевод, обходя защиту противника... вот так... затем внезапно уколоть в четвертый сектор с внешней стороны... Поняли? Разумеется, противник прибегнет к правой защите, согнет локоть и поднимет шпагу почти вертикально, чтобы избежать встречной атаки... Видите?

Дон Хайме вновь остановился, наконечник его рапиры уперся в правое плечо Аделы де Отеро. Прикосновение рапиры к ее телу заставило сердце маэстро затрепетать, словно он дотронулся до ее плеча пальцами, державшими клинок, который внезапно стал продолжением его руки... «Sentiment du fer», – произнес он про себя, незаметно вздрогнув. Донья Адела искоса посмотрела на рапиру, улыбаясь уголком рта. Казалось, она угадывала его чувства. Смутившись, маэстро опустил рапиру.

– Хорошо. А теперь настает решающий момент, – продолжал дон Хайме, силясь взять себя в руки: на несколько мгновений его захватила буря эмоций. – Противник начинает атаку; между тем вы, вместо того чтобы нанести обычный укол, мгновение колеблетесь, словно готовясь к встречной атаке. На самом деле у вас другая цель... Смотрите, я делаю это медленно, чтобы вы все поняли. Начинаем – видите? – таким образом, чтобы противник сбился; он собирается отразить атаку, которая, по его мнению, должна сейчас последовать, но вы сбиваете его с толку, не завершая действие.

Глаза Аделы де Отеро вспыхнули торжествующим блеском. Она все поняла.

– Так вот где он делает промах! – воскликнула она в восторге.

Маэстро кивнул.

– Правильно. Здесь он совершает ошибку, которая стоит ему жизни. Смотрите сами: вслед за секундным колебанием мы продолжаем действие, уменьшаем дистанцию, одновременно не давая ему наступать и оставляя очень мало пространства. В это мгновение вы поворачиваете кисть, укол в четвертый сектор, рапира поднимается не более чем на пару дюймов... Видите, как просто! Если у вас все получится как надо, вы без труда уколите противника в область шеи в районе правой ключицы... Или в середину горла.

Наконечник рапиры скользнул по шее доньи Аделы. Она смотрела на дона Хайме, открыв рот, глаза сияли от восторга. Дон Хайме пристально разглядывал стоявшую перед ним женщину: крылья ее тонкого носа трепетали, грудь беспокойно вздымалась под блузкой. Казалась, она излучала сияние, словно девочка, которая развернула сверток и обнаружила в нем чудесный подарок.

– Замечательно, маэстро. Так удивительно просто, – прошептала она, глядя на дона Хайме благодарно и нежно. – Невероятно просто, – задумчиво повторила она, поглядев на свою рапиру. Новая смертельная мощь, таящаяся отныне в стальном клинке, казалось, покорила ее.

– Вот, пожалуй, и все, – произнес дон Хайме. – Вдохновения фехтовальщику мало. Нужна техника.

Она радостно улыбнулась.

– Итак, я знаю секрет укола, которого нет ни в одном учебнике фехтования, – прошептала она, словно эта мысль доставляла ей огромное наслаждение. – Многие ваши ученики им владеют?

Дон Хайме пожал плечами.

– Не знаю. Десять, двенадцать... А может быть, и больше. Одни обучают других, и через некоторое время он станет неэффективен. Вы ведь поняли: зная секрет укола, отразить его не так уж сложно.

– А вы кого-нибудь так убивали?

Дон Хайме посмотрел на нее в замешательстве. В устах очаровательной дамы подобный вопрос звучал довольно странно.

– Простите, сеньора... При всем моем уважении к вам такого рода любопытство совершенно неуместно. – Он помолчал; в его памяти ожило далекое воспоминание: несчастный, медленно истекающий кровью на изумрудной траве луга; люди, растерянно толпящиеся вокруг него, тщетные усилия остановить широкий поток крови, изливающийся из рассеченного горла... – Но если даже предположить, что такое случалось, я этим нисколько не горжусь.

Адела де Отеро посмотрела на него с вызовом: казалось, она собиралась что-то возразить; в этот миг дон Хайме с тревогой заметил, что в глазах фиалкового цвета мелькнула звериная жестокость.

Первым об этом заговорил Луис де Аяла, до которого наконец дошли смутные слухи.

– Неслыханно, дон Хайме! Женщина! Так вы говорите, она хорошо владеет шпагой?

– Превосходно. Я был просто изумлен. Маркиз посмотрел на него, не скрывая любопытства.

– Она красива?

Хайме Астарлоа с притворным равнодушием пожал плечами.

– Очень.

– Да вы сам дьявол, маэстро! – Луис де Аяла погрозил ему пальцем и подмигнул с заговорщицким видом. – Где же вы отыскали такое сокровище?

Дон Хайме горячо запротестовал: как мог маркиз подумать, что в его годы... От негодования он с трудом подбирал слова. Эта дама – его ученица, только и всего. Его светлость должен понимать разницу.

И Луис де Аяла понял незамедлительно.

– Раз так, я должен с ней познакомиться, маэстро.

Дон Хайме пробормотал нечто невразумительное. Знакомство маркиза де Аялы с Аделой де Отеро отнюдь не приводило его в восторг, однако отказ прозвучал бы весьма странно.

– Разумеется, ваша светлость. Когда вам будет угодно, – ответил он покорно.

Луис де Аяла взял его под руку. Они не спеша прогуливались по саду под зеленой сенью ракит. Жара чувствовалась даже здесь, в тени; на маркизе были только легкие кашемировые брюки и рубашка английского шелка, застегнутая на манжетах тяжелыми золотыми запонками.

– Она замужем?

– Понятия не имею.

– А с кем она живет?

– Я был у нее всего один раз. По-моему, в квартире живут только она и ее служанка.

– Ага, значит, мужа у нее нет!

– Во всяком случае, мне так показалось, но утверждать этого я не могу. – Неожиданный допрос начинал раздражать дона Хайме; он старался перевести разговор на другую тему, не обидев своего ученика и покровителя. – По правде говоря, донья Адела не слишком распространяется о своей личной жизни. Я ведь говорил вам, ваша светлость, что наши отношения исключительно деловые: я – учитель, она – ученица.

Они остановились около каменного фонтана – щекастого ангелочка с кувшином, из горлышка которого вытекала струйка воды. Почувствовав приближение людей, стая воробьев поднялась в воздух. Луис де Аяла рассеянно проследил за их полетом, пока они не скрылись из виду, и вновь повернулся к собеседнику. Богатырская стать маркиза забавно контрастировала с тонкой, сухой фигурой дона Хайме. На первый взгляд можно было подумать, что из них двоих учитель фехтования именно маркиз.

– Никогда не поздно пересмотреть свои взгляды, даже если они кажутся незыблемыми... – заявил маркиз с коварной улыбкой.

Холод пробежал по спине дона Хайме.

– Прошу вас, не продолжайте, ваша светлость. – Его голос дрогнул. – Поверьте, я никогда не стал бы обучать даму, если бы не обнаружил в ней большого природного дарования и блестящего мастерства.

Луис де Аяла вздохнул с притворным сочувствием.

– Прогресс, дон Хайме. Магическое слово! Новые нравы, новые обычаи коснулись нас всех и даже вас, маэстро.

– Заранее прошу прощения за дерзость, но позвольте возразить вам, ваша светлость. – Было заметно, что маэстро не по душе оборот, который внезапно принял их разговор. – Поверьте, эти уроки – не более чем профессиональный каприз старого учителя фехтования. Знакомство с Аделой де Отеро меня волнует лишь... с эстетической стороны, если хотите. И неверно утверждать, что моя маленькая прихоть продиктована модой. Я слишком стар, чтобы менять свое мировоззрение. Далек я и от безумств юности: я не собираюсь придавать большого значения тому, что считаю пустой тратой времени.

Терпеливо выслушав серьезную речь дона Хайме, маркиз улыбнулся.

– Вы правы, маэстро. Это я должен извиниться перед вами. С другой стороны, вы всегда недолюбливали прогресс...

– Да, ваша светлость. Всю свою жизнь я старался быть верным себе, только и всего. Нельзя забывать, что есть вещи, ценность которых не уменьшается с течением времени. Все остальное – сиюминутные веяния, изменчивая, капризная мода. Одним словом, вздор.