Четверо детей и чудище - Жаклин Уилсон

— А мне по барабану, — сказала она Элис, взяла мои цветные карандаши — без спросу — и стала рисовать для Моди картинки.

— Нарисуй бизьянку! — попросила Моди.

И Шлёпа, к восторгу младшей сестренки, довольно похоже изобразила псаммиада.

— Не очень удачно получилось. Слишком толстая, и из головы какие-то штуки торчат, — сказала Элис.

— А твоего мнения никто не спрашивал, — окрысилась Шлёпа и стала чиркать свой рисунок коричневым карандашом, пока грифель не сломался.

— Шлёпа! Это мой карандаш, — сказала я.

Она состроила мне рожу, а когда Элис отвернулась, взяла и сломала еще и зеленый с синим.

— Вот ты свинюга! Отдай. Я тебе не разрешала их брать, — я выхватила у нее коробку с карандашами.

— Эй, потише, — сказал папа, входя в комнату. — Розалинда, что с тобой? Не хочешь карандашами делиться?

— Не хочу, это мои карандаши, — уперлась я, понимая, что со стороны выгляжу как капризная трехлетка. — Она их все переломала, сам посмотри. — А теперь я еще и ябеда, совсем плохо.

— Не нужны мне твои дурацкие карандаши, — сказала Шлёпа. — Пошли, Моди, поиграем в твоих мишек. У них будет пластилиновый пикник. Нам все равно рисовать надоело, правда?

Шлёпа устроила для Моди затейливый медвежий пикник. Робби — вот предатель! — помогал лепить пластилиновую еду. Я заточила все карандаши, чтобы были острые-преострые, и раскрасила пару картинок в «Пяти детях».

Работала я очень медленно и аккуратно, даже растушевывала как полагается. Для шерстки псаммиада подобрала идеальный оттенок коричневого, а маленькие стебельки раскрасила бледно-розовым. Сирила и Роберта одела в твид, а у Антеи и Джейн на передниках нарисовала узоры. Мне больше всего нравилась Антея, потому что она самая старшая и голова у нее варит. Хотела бы я с ней подружиться. Жалко, что она ненастоящая.

После ужина плюшевые медведи распоясались. Сначала, со Шлёпиной подачи, непослушные звери стали рычать на Моди, а потом — швыряться пластилиновыми корзиночками с джемом.

— Уймись, Шлёпа! Ты весь ковер пластилином заляпала! — рассердилась Элис. — И не надо Моди тормошить на ночь глядя.

Моди визжала от смеха, но чересчур уж пронзительно, на грани крика.

— Тихо, успокойся, малышка Моди. — Папа присел рядом с ней на корточки. — По-моему, мы все на взводе, потому что целый день дома сидим. Может, прогуляемся перед сном? Давайте сходим в парк, уток покормим.

— Нет! Нет, в Шоцки лес, кормить бизьянку, — потребовала Моди.

— К этому треклятому лесу мы больше близко не подойдем, — непреклонно заявила Элис. — Вы так безответственно себя повели вчера, я вас в лес не пущу.

Моди посмотрела на нее изумленно — и разразилась слезами.

— Нет-нет, Моди, ты себя хорошо вела, — Элис подхватила ее на руки.

Моди зарыдала еще громче и забилась в истерике.

— Ну что ты, Моди, не плачь, солнышко. Иди к папульке на ручки. Вот так!

Моди выгнула спину, завопила во весь голос и стала брыкаться.

— Она сама не своя. Переутомилась. Все эта глупая шумная игра виновата. Давай я ее спать уложу, — сказала Элис.

— Не хочу спать, не хочу — хочу в лес гулять! — заголосила Моди.

— Слыхали? Может, надо сделать как она просит? Она так раскочегарилась, теперь в жизни не уснет, — выпалила Шлёпа. — Хочешь пойти в Оксшоттский лес, а, Моди?

— Да! — Моди тут же успокоилась.

— Ну вот! — обрадовалась Шлёпа.

— Да, но потакать ей мы не будем. Еще подумает, что криком всегда можно добиться своего. Хватит нам на семью и одной избалованной девчонки, — Элис была тверда.

— Ну пжалуста, пап-пап, — Моди прижалась к отцу. — Гулять в лес.

— Ладно, пойдем в лес — только туда и сразу назад, и чур не разбредаться. А вы, ребята, дайте слово, что никуда не сбежите. — Папа все-таки не устоял перед ее мольбами.

— Молодчина, Моди! — сказала Шлёпа, когда мы вышли из дома. — Как раз есть время до заката на еще одно желание. Чур я буду желать.

— Так ты же вчера желала. Сегодня моя очередь, — напомнила я.

— Кто сказал, что надо по очереди? И вообще, вчерашнее желание для всех было. Мы же все стали богатыми и знаменитыми, а? А сейчас я хочу желание только для себя. Пожелаю, чтобы папа прислал мне супердлинную эсэмэску, сохраню ее, и она даже после заката в телефоне останется.

— Да исчезнет она, — сказала я.

— А вот и нет. Тоже мне всезнайка. Чтоб ты сама исчезла, — огрызнулась Шлёпа.

— Заткнись. Чтоб ты исчезла, свинюга злобная.

— «Свинюга злобная»! Получше ничего придумать не смогла? Ты прям как эти придурочные из твоей тупой сказочки, — Шлёпа презрительно ухмыльнулась.

Мы переругивались всю дорогу до леса. Робби бежал впереди и болтал со своим львом, а папа и Элис держали Моди за руки и через каждые пару шагов подтягивали ее вверх.

— Моди летает! — радостно визжала она.

— Ага, у мамы руки сейчас отвалятся! — сказала Элис. — Лучше вернемся, пока не стемнело.

— Ну пожалуйста, мам! Давай до песчаной ямы дойдем. Моди хочет чуточку в песке поиграть — скажи, Моди?

— Да, да, да! — сказала Моди.

— Кто твоя любимая сестра, а? — спрашивала Шлёпа, танцуя вокруг нее и корча забавные рожи. — Шлёп-Шлёпа?

— Шлёп-Шлёпа! Шлёп-Шлёпа! — кричала Моди и хохотала.

— Слыхала? — Шлёпа махнула головой в мою сторону. Она подхватила Моди и перебросила ее на закорки, подкидывая вверх-вниз.

— Осторожно, Шлёпа! Вдруг споткнешься, — заволновалась Элис. — А ну поставь ее на землю!

— Ей так нравится, правда, Моди? Она меня любит. Обожает меня! — Шлёпа распрыгалась, забыв, что Моди возвышается над ней. Малышка ударилась о ветку и заплакала.

— Я что тебе сказала! Какая же ты балда! — закричала Элис. Она подбежала, забрала Моди и стала ее укачивать.

— Шлёпа, у тебя совсем мозгов нет, ты могла ее без глаза оставить! — воскликнул папа, забыв все свои правила.

— Я не нарочно. Я не заметила это дурацкое дерево. Ты как, Моди, не ушиблась? — виновато спросила Шлёпа.

С Моди все было в порядке. Только крошечная царапинка на лбу от сучка. Даже кровь не пошла. Но она перепугалась и, как любой трехлетний ребенок, не упустила возможности привлечь к себе внимание. Всю дорогу через лес она громко ревела. Когда Элис предложила вернуться домой, она заревела еще отчаяннее.

Шлёпа с кислой миной плелась рядом со мной и Робби.

— А Моди-то тебя разлюбила, — заметил Робби.

— Захлопни варежку, Тарзан. Тебя, убогого, вообще никто на свете не любит, — не осталась в долгу Шлёпа.

— Не смей ему гадости говорить! Не слушай ее, Робби, это неправда. Ты же знаешь, как мама нас любит, и папа тоже, — сказала я.

— Нет, папа не любит. Он любил меня, когда думал, что я умею по деревьям лазить, а теперь совсем не любит, — уныло ответил Робби.

— Неправда, — не отступалась я.

— Не любит, не любит, — ухмыльнулась Шлёпа.

Мы пререкались до самой песчаной ямы. Когда наконец добрались, папа с Элис уселись чуть поодаль. Моди требовала Шлёп-Шлёпу, но Элис ее не пускала:

— Нет, малыш, посиди с мамой и папой, родная. Зачем тебе со старшими играть — только поранишься. Давай мама с тобой в песочке поиграет. — Она стала ковыряться в песке, очень осторожно, чтобы не испортить маникюр.

— Мам, она со мной хочет играть, — хмуро сказала Шлёпа. — Ты глухая, что ли?

— Не смей так с матерью разговаривать! — возмутился папа.

— Нечего мне указывать. Ты мне не отец, — отрезала Шлёпа.

Моди тоже копалась в песке — и кое-что нашла. Похоже было на сжатую в кулак лапу.

— Шлёпа! — выразительно сказала я.

— Ой, да умолкни ты, — сказала Шлёпа, неверно истолковав мою интонацию. — Достала уже. Куда бы деться от этой дурацкой новой семьи! Вот бы назад отмотать, чтобы мама с твоим папашей не познакомились.

На поверхности показался весь псаммиад целиком, он стремительно раздувался. Шлёпа увидела его и ахнула.

— Нет, это не то желание! — воскликнула она, но было слишком поздно.

Псаммиад превратился в шар, запыхтел — и быстро сдулся. Потом тут же зарылся обратно в песок, не сказав ни слова. Мы все тоже онемели и обалдело смотрели друг на друга — Шлёпа, Робби и я.

— Не сработало ведь, да? — с надеждой спросила Шлёпа.

Мы оглянулись. Элис все так же сидела у ямы — но куда подевался папа? И Моди! Она таяла на наших глазах, маленькая девочка-призрак на коленях у Элис. Ее рот округлился в беззвучном крике. Она беспомощно подняла прозрачную ручку — и испарилась без следа.

— Моди! — завопила Шлёпа и бросилась к Элис в надежде вернуть Моди.

— Где она? Где Дэвид? Что происходит? — заволновалась Элис.

Она вскочила и начала истерично звать их.

— Я не хотела, чтобы они исчезли! — Шлёпа была совершенно белая от ужаса.

— Ты пожелала, чтобы папа с Элис не познакомились, вот он и исчез — а Моди теперь вообще не родилась, — сказала я и расплакалась.