Полное собрание стихотворений - Семен Надсон

1879

«Замолк последний звук. Как тихое рыданье…»*

Замолк последний звук. Как тихое рыданье,Звеня, пронесся он над сонною рекой.В нем вылилась тоска последнего свиданья,Последнее «прости» разлуки роковой!

Не плачь… не возвратить безумною слезоюПрошедших светлых дней, осмеянных судьбой…Они прошли, как сон, навеянный мечтою,Как эта песнь, допетая тобой.

1879

«Пусть стонет мрачный лес при шуме непогоды…»*

Пусть стонет мрачный лес при шуме непогоды,Пусть в берег бьет река мятежною волной,С ночными звуками бушующей природыСливаюсь я моей истерзанной душой.Я не один теперь – суровые страданьяСо мною делит ночь, могучий друг и брат.В рыданиях ее – звучат мои рыданья,В борьбе ее – мои проклятия кипят.

1879

«Порваны прежние струны на лире моей…»*

Порваны прежние струны на лире моей,Смолкли любви и надежд вдохновенные звуки.Новая песня звучит и рыдает на ней,Песня осмеянных слез и подавленной муки.

Пусть же она раздается, как отзыв живой,Всем, кто напрасно молил у людей состраданья,Пусть утешает своей безобидной слезойЖгучую боль и отраву тоски и страданья.

1879

Иуда*

Христос молился… Пот кровавыйС чела поникшего бежал…За род людской, за род лукавыйХристос молрнья воссылал;Огонь святого вдохновеньяСверкал в чертах его лица,И он с улыбкой сожаленьяСносил последние мученьяИ боль тернового венца.Вокруг креста толпа стояла,И грубый смех звучал порой…Слепая чернь не понимала,Кого насмешливо пятналаСвоей бессильною враждой.Что сделал он? За что на мукуОн осужден, как раб, как тать,И кто дерзнул безумно рукуНа бога своего поднять?Он в мир вошел с святой любовью,Учил, молился и страдал –И мир его невинной кровьюСебя навеки запятнал!..Свершилось!..

              Полночь голубаяГорела кротко над землей;В лазури ласково сияя,Поднялся месяц золотой.Он то задумчивым мерцаньемЗа дымкой облака сверкал,То снова трепетным сияньемГолгофу ярко озарял.Внизу, окутанный туманом,Виднелся город с высоты.Над ним, подобно великанам,Чернели грозные кресты.На двух из них еще виселиКазненные; лучи луныВ их лица бледные гляделиС своей безбрежной вышины.Но третий крест был пуст. ДрузьямиХристос был снят и погребен,И их прощальными слезамиГранит надгробный орошен.

Чье затаенное рыданьеЗвучит у среднего креста?Кто этот человек? СтраданьеГорит в чертах его лица.Быть может, с жаждой исцеленьяОн из далеких стран спешил,Чтоб Иисус его мученьяВсесильным словом облегчил?Уж он готовился с мольбоюУпасть к ногам Христа – и вотВдруг отовсюду узнает,Что тот, кого народ толпоюНедавно как царя встречал,Что тот, кто свет зажег над миром,Кто не кадил земным кумирамИ зло открыто обличал, –Погиб, забросанный презреньем,Измятый пыткой и мученьем!..Быть может, тайный ученик,Склонясь усталой головою,К кресту учителя приникС тоской и страстною мольбою?Быть может, грешник непрощенныйСюда, измученный, спешилИ здесь, коленопреклоненный,Свое раскаянье излил? –Нет, то Иуда!.. Не с мольбойПришел он – он не смел молитьсяСвоей порочною душой;Не с телом господа проститьсяХотел он – он и сам не знал,Зачем и как сюда попал.

Когда на муку обреченный,Толпой народа окруженныйНа место казни шел ХристосИ крест, изнемогая, нес,Иуда, притаившись, виделЕго страданья и сознал,Кого безумно ненавидел,Чью жизнь на деньги променял.Он понял, что ему прощеньяНет в беспристрастных небесах, –И страх, бессильный рабский страх,Угрюмый спутник преступленья,Вселился в грудь его. Всю ночьВ его больном воображеньиВставал Христос. Напрасно прочьОн гнал докучное виденье,Напрасно думал он уснуть,Чтоб всё забыть и отдохнутьПод кровом молчаливой ночи:Пред ним, едва сомкнет он очи,Всё тот же призрак роковойВстает во мраке, как живой!

Вот он, истерзанный мученьем,Апостол истины святой,Измятый пыткой и презреньем,Распятый буйною толпой;Бог, осужденный приговоромСлепых, подкупленных судей!Вот он!.. Горит немым укоромНебесный взор его очей.Венец любви, венец терновыйЧело спасителя язвит,И, мнится, приговор суровыйВ устах разгневанных звучит…«Прочь, непорочное виденье,Уйди, не мучь больную грудь!..Дай хоть на час, хоть на мгновеньеНе жить… не помнить… отдохнуть…Смотри: предатель твой рыдаетУ ног твоих… О, пощади!Твой взор мне душу разрывает…Уйди… исчезни… не гляди!..Ты видишь: я готов слезамиМой поцелуй коварный смыть…О, дай минувшее забыть,Дай душу облегчить мольбами…Ты бог… Ты можешь всё простить!. . . . . . . . . . . . . . .А я? Я знал ли сожаленье?Мне нет пощады, нет прощенья!»

Куда уйти от черных дум?Куда бежать от наказанья?Устала грудь, истерзан ум,В душе – мятежные страданья.Безмолвно в тишине ночной,Как изваянье, без движенья,Всё тот же призрак роковой,Стоит залогом осужденья…А здесь, вокруг, горя луной,Дыша весенним обаяньем,Ночь разметалась над землейСвоим задумчивым сияньем,И спит серебряный Кедрон,В туман прозрачный погружен…

Беги, предатель, от людейИ знай: нигде душе твоейТы не найдешь успокоенья:Где б ни был ты, везде с тобойПойдет твой призрак роковойЗалогом мук и осужденья.Беги от этого креста,Не оскверняй его лобзаньем:Он свят, он освящен страданьемНа нем распятого Христа!. . . . . . . . . . . . . . .И он бежал!... . . . . . . . . . . . . . .

                ПолнебосклонаЗаря пожаром обнялаИ горы дальнего КедронаВолнами блеска залила.Проснулось солнце за холмамиВ венце сверкающих лучей.Всё ожило… шумит ветвямиЛес, гордый великан полей,И в глубине его струямиГремит серебряный ручей…В лесу, где вечно мгла царит,Куда заря не проникает,Качаясь, мрачный труп висит;Над ним безмолвно расстилаетОсина свой покров живойИ изумрудного листвойЕго, как друга, обнимает.Погиб Иуда… Он не снесОгня глухих своих страданий, Погиб без примиренных слез,Без сожалений и желаний.Но до последнего мгновеньяВсё тот же призрак роковойЖивым упреком преступленьяПред ним вставал во тьме ночной;Всё тот же приговор суровый,Казалось, с уст его звучал,И на челе венец терновый,Венец страдания, лежал!

1879

По следам Диогена*

Посвящается В. Слабошевичу

Я зажег свой фонарь. Огоньком золотым   Он во мгле загорелся глубокой.И по свету бродить я отправился с ним   То тропой, то дорогой широкой.Я везде побывал – у подножья божков   И любимцев прогресса и века,И под кровлей забытых, презренных рабов, –   Я повсюду искал человека.

Беспредельная, грозная мгла над землей   Простирала могильные сени,И во мгле окровавленной, страшной толпой   Шевелились и двигались тени.Исхудалые, бледные, в тяжких цепях   Шли они трудовою дорогойИ тельцов золотых на усталых руках   Проносили с тоской и тревогой.

Если двое столкнутся – безжалостный бой   Начинают безумные братья…Льется кровь, разливаясь широкой волной,   И гремят над толпою проклятья;И напрасно безумцев разнять я хотел,   Говоря им о правде и боге:Этот бой беспощадный повсюду кипел   На тернистой житейской дороге!И с улыбкой, исполненной злобы глухой,   С высоты своего пьедесталаБеспредельно царил над развратной толпой   Гордый призрак слепого Ваала.

Где же люди? Тоскующий взор не встречал   Ни любви бескорыстной, ни ласки;Только стон над землей утомленной стоял,Да с безумным весельем повсюду звучал   Дикий грохот вакхической пляски.Где же жизнь? Неужели мы жизнью зовем   Этот мрак без лучей идеала?..И ушел я поспешно с моим фонарем   Из мятежного царства Ваала.

Я хотел отдохнуть на просторе полей   От бесплодных и долгих исканий,От разврата и злобы погибших людей,   От жестокой борьбы и рыданий.Предо мной расстилалась туманная даль..   Ночь повсюду безмолвно дремала,И подруга раздумья – немая печаль   На душе словно камень лежала.

Грустно, грустно кругом. Никого – кто бы мог   Облегчить накипевшую муку,Кто б в неравной борьбе мне участьем помог,   Протянул бы по-дружески руку…Люди-братья! Когда же окончится бой   У подножья престола ВаалаИ блеснет в небесах над усталой землей   Золотая заря идеала!

1879