Я хочу в школу - Андрей Жвалевский

— Нет. Случайно в сумке завалялся.

Воздух между ними искрил.

Но тут опять влезла Алена, которая отодвинула Юлю и пропела Диме:

— Сегодня такой фильм в «Москве» идет… А ты, наверное, не видел еще…

Дима не видел. И видеть не хотел.

Но дальше — хуже, к ним подошел Денис и сказал:

— Да, супер-фильм! Мы с Элей идем сегодня, пошли с нами!

Кошка так поспешно кивнула, что Диме стало больно. Лучше б она еще раз ему по роже съездила, чем смотреть, как она кивает этому красавчику!

— Вот видишь, все идут! — заныла Алена. — Давай и мы пойдем!

«Чего это она с ним так по-хозяйски обращается?» — подумала Юля.

«Как меня все достало!» — подумал Дима.

«Какой он мужественный!» — подумала Алена, глядя на Димин синяк.

А Денис подумал, что это, оказывается, очень удобно, когда девчонка соглашается пойти в кино, не ломаясь и не выпендриваясь. И ее не надо полчаса уговаривать.

Аня встретила Ваню у магазина, потому что он боялся заблудиться.

— Да тут же все рядом, чего бояться! Мы в прошлом году через весь город ездили, когда олимпиада по физике была!

— А зачем тебе?

— Что?

— Олимпиада. Я вот ни за что ни на какие факультативы не пойду, — сказал Ваня.

— Да вы ж не знаете ничего! — возмутилась Аня. — Людям по десять лет, а они не могут корень из числа извлечь!

— А зачем мне корень? — пожал плечами Ваня. — А у тебя компьютер есть?

— Есть.

— Хорошо.

Придя в гости, Ваня тут же уселся к компьютеру и собирался во что-нибудь поиграть.

Аня возмутилась:

— Ты зачем ко мне пришел?

— Ну… В гости…

— Так давай общаться! Очень мне интересно смотреть, ка ты монстров гоняешь! Брата мне мало!

Пока Ваня недоумевал, Аня перехватила инициативу и начала показывать обещанные фотографии.

Ваня смотрел молча, а потом выдал:

— Да ну. Я таких фоток тоже могу скачать!

Аня обиделась и полезла в свой школьный архив.

— Смотри, вот Пал Саныч, видишь? Он у нас физкультуру вел! А вот он в горах! А вот мы первого сентября…

— А где твой класс?

— У нас не было классов, — вздохнула Аня, — были группы. Вот Женя, он был старший, это Кошка и Дима, а это я…

— А что вы проходили? — удивился Ваня.

— Мы не проходили, мы делали проекты. Придумывали темы, а потом защищали.

— А кто вам разрешал?

— Что?

— Ну, темы вам кто разрешал? Откуда вы знали, что эту тему можно придумать?

— Я не знаю, — растерялась Аня. — Мы просто придумывали их, и все.

— Так нельзя! — сказал Ваня.

— Почему?

— Нельзя потому что. Мало ли, что тебе захочется! А надо не играть, а учиться.

— Так можно же и играть. И учиться, — попыталась оправдаться Аня.

— Учиться должно быть трудно! — сообщил Ваня.

— Кто тебе такую глупость сказал? — воскликнула Аня.

— Это не глупость! Анастасия Львовна всегда так говорит. И мама.

— Учиться не должно быть трудно! — взвилась Аня. — Учиться должно быть интересно!

— Фигня! — заявил Ваня. — Так не бывает! Давай поиграем во что-нибудь, а то я домой пойду. Я еще не играл сегодня.

Димка и Женя позвонили друг другу одновременно. Так случается. Димка бродил по парку, Женька валялся дома на диване — и вдруг оба схватили телефоны и нажали кнопку быстрого вызова.

— Надо встретиться, — сказал Димка, даже не поздоровавшись.

— И поговорить, — согласился Женька.

— И найти Впалыча.

— А то он трубку не берет.

— Через полчаса у его подъезда.

И они синхронно отключились, синхронно сунули телефоны в карман и синхронно подумали: «Так… Это я ему звонил или он мне?».

И к подъезду любимого учителя подошли минута в минуту. Сейчас они были похожи на братьев-близнецов, которых разлучили в детстве: оба худые, сосредоточенные, глаза чуть не светятся в темноте от работы мысли. А один моложе только потому, что его сунули в ракету и отправили покататься вокруг Галактики на субсветовой скорости. Парадокс близнецов.

Это был такой специальный день, когда все происходит само собой. Поэтому Димка с Женей не успели даже потянуться к кнопке домофона, как дверь открылась и из нее вышел Впалыч.

Тоже худой, сосредоточенный и с горящими глазами. Не то чтобы третий брат-близнец — скорее, отец или искусственно состаренный клон.

Пару секунд они стояли и смотрели друг на друга.

— На ловца и звери, — наконец сказал Впалыч. — Пошли.

В прихожей, увешанной фотографиями (Виктор Павлович и разные известные люди в обнимку на фоне гор, Эйфелевой башни, пирамид, болота, тундры…) мальчишек прорвало. Они говорили почти одновременно, удивительным образом не мешая друг другу. Получалась поэма, в которой слились все трагедии мира. Кошка съехала с катушек, когда Молчун избил одноклассников, а Женька его не понял, но Кошка ведь манипулирует людьми, Молчуна пичкают чем-то, ее надо срочно спасать от себя самой, Женька во всем виноват, он не справился, а Кошка все время пялится на этого дылду.

Впалыч серьезно кивал, слушая этот сбивчивый рассказ, — и умудрился заварить травяной чай, нарезать штрудель и усадить гостей за стол. Все молча.

Когда Женя и Димка стали выдыхаться, Впалыч кивнул на чашки:

— Это мелисса. Сам собирал в экологически чистых местах.

Напиток оказался горьковатым и горячим, но не злым. Они все втроем немного посидели, смакуя аромат и вкус. Мелисса успокаивала.

— Да, ребята, — сказал Виктор Павлович, — у вас проблема, и серьезная.

— У нас разные проблемы… — попытался возмутиться Дима, но был остановлен поднятой ладонью Впалыча.

— Проблема одна, — повторил психолог. — Вы слишком… тепличные.

— Тепличные?! — теперь настала очередь удивляться Жене. — Да мы в лесу без продуктов месяц можем жить! В горы ходим! Под водой без воздуха по три минуты…

— Это да, — кивнул Впалыч. — Этому мы вас научили. Натаскали. А вот жить в реальном обществе забыли научить. И эта проблема стала общей. Из-за нее…

И он стал рассказывать, почти так же сбивчиво и безнадежно, как только что говорили «близнецы» Женька и Дима. О том, что на школу постоянно давили, требовали «вернуть в лоно» и «прекратить издеваться над детьми». О поддержке сверху, которая становилась все слабее и слабее, пока не прекратилась совсем. О том, как весь педсостав в ноябре внезапно командировали в Новосибирск для участия в каком-то невнятном семинаре «Инновационные технологии в образовании».

— А мы тут каким боком? — не выдержал Женька.

— Вы тем самым боком, которым все вышло, — неуклюже скаламбурил Впалыч. — Как только вы оказались в обычных школах, оказалось, что вы совершенно к ним не приспособлены…

— Потому что школы идиотические, — буркнул Дима.

Виктор Павлович ремарку из зала тактично проигнорировал.

— Показатели успеваемости, — это словосочетание Впалыч произнес с горькой иронией, — рухнули ниже плинтуса. С поведением беда. Не у всех такая большая, как у Артема, но все-таки. Поэтому нам грозятся запретить преподавать.

Женька и Димка смотрели на учителя во все глаза. Если таким, как Виктор Палыч и Михаил Александрович, нельзя учить детей, то кому тогда можно? Злыдне?

— Кстати, — Впалыч буднично допил остывший чай, — нам с вами даже общаться нельзя. Кое-кто заявил, что мы вас настраиваем против «нормальных школьных порядков». Если о нашем разговоре узнают… мне будет плохо. Хотя хуже некуда.

«Близнецы» только кивнули — синхронно, как они все делали сегодня.

А Виктор Павлович вдруг добавил с болью в голосе:

— А школу нашу снесут…

— Не могут они снести! — Анечка крепко сжала кулаки. — Не имеют права! Это наша школа! Мы там деревья сажали!

Димка и Женька только вздохнули. На сей раз не синхронно, а каждый сам по себе. Тот унисон, который привел их к дверям Виктора Павловича, куда-то исчез.

— Я их не пущу! — Аня потрясла кулачком, и выглядело это совсем не смешно. — Я… я… я наручниками себя прикую к крыльцу.

Крыльцо у 34-й школы было роскошное, обнесенное кованым забором. Ковали его выпускники — каждый год по одному пролету. Поэтому забор был, во-первых, незавершенным, во-вторых, по замечанию учительницы изобразительных искусств, «упоительно эклектичным». Зверушки соседствовали с абстрактными многоугольниками, а их сменяли цветочки-рюшечки и что-то уж вовсе несовместное с ковкой — анимешные рожицы.

Да что крыльцо — сама школа была особенной. Располагалась она не в типовом здании, которые плодили в советских проектных институтах, а в столетней усадьбе. Вернее, усадьба составляла только ядро, центр притяжения, вокруг которого толпились пристройки — учебные корпуса, бассейн, мастерские (под которыми в земле прятался классный тир, подаривший стране олимпийского призера по пулевой стрельбе). В «старом корпусе» классов не было — только кабинеты директора, завучей и некоторых учителей, а еще актовый зал и огроменная библиотека. Самое поразительное заключалось в том, что старые и новые здания не мешали друг другу, а как будто дополняли в той самой «упоительной эклектике».