Целая вечность и на минуту больше-1 - Рена Юзбаши

— Ребята, я этого и боюсь. Ладно, я пошел, а вы ведите себя прилично.

Подъехав к «Звезде», я увидел, что Марьям уже стоит у входа. И ведь февраль месяц — не жарко, а пальто у нее тоненькое.

— А что случилось, что ты стоишь снаружи?

— Не хотела, чтобы ты внутрь заходил, итак уже сплетничают.

Господи, ну что я за подлец? А что о ней будут говорить, если узнают, что я женат?

— А ты знаешь, такой интересный фильм будет, я сегодня в Интернете нашла анонс этого фильма. Тебе понравится.

— А тебе?

— Все очень просто. Понравится тебе — значит, понравится и мне.

Ну, какой же она непосредственный ребенок. Совершенно никакой хитрости: что на уме, то и на языке. Честно говоря, больше всего мне понравилось, что я мог безнаказанно перебирать волосы Марьям, играть ими, комментировать сидящих впереди и вслушиваться в ее шепот. Разве что после того, как к нам подошел бдящий за порядком и попросил прекратить шептаться, потому что большая часть зала наблюдала за нами, а не за действом на экране, я действительно стал смотреть фильм. Кино мне действительно понравилось — драк там было немерено. Вообще, обожаю голливудские фильмы за их «хэппи энд». Хоть в кино все должно хорошо заканчиваться.

Глава ХXI. 27 февраля 2011 г. Воскресенье. День двадцать первый

Воскресенье — день моей Миечки. Вышел погулять с ней и аж сердце сжалось — в парке все с мамами и папами, и только моя малышка со мной. В принципе, так даже лучше, зато обойдется без скандала. Я еще обещал Марьям помочь подготовиться ей к семинару. У них в университете новый предмет — история Евросоюза, такое ощущение, что от этого нас быстрее туда примут, а Ежик мучается. И экзаменатор Дадаш Тапшзаде — крупный специалист по Евросоюзу. Специальному представителю Евросоюза в нашей стране заявил, что для нас честь быть членом этой организации. Представителя чуть удар не хватил — он решил, что утром страна стала членом Евросоюза, раз ему об этом говорит замминистра иностранных дел, а он этот момент упустил. Потом выяснили, что Дадаш перепутал Совет Европы и Евросоюз. Сейчас заеду за ней и повезу в какое–нибудь приличное кафе, где можно посидеть, пообщаться.

— Привет. Какая ты сегодня красавица!

— Не льсти, сегодня я скорее чудовище, чем красавица. Всю ночь над учебником сидела, пыталась даты подписания всех соглашений выучить.

— Ну и насколько успешно?

— Вроде что–то отложилось, но их там сотни. Из–за этих дурацких дат я сам курс не смогла толком освоить.

— Не переживай, твое «без толку» в сто раз качественнее, чем «толком» твоих однокурсников.

— Так однокурсники уже знают, кто и где будет работать, а в моем случае — если бы не ты, я бы даже на собеседование в ОБСЕ не попала.

— Айдын тебе звонил?

— Нет.

— Не переживай, все равно никого лучше тебя они не найдут, так что еще позвонят.

Целый час мы с ней боролись с датами. Она так старательно вызубрила их наизусть, да и память, конечно, у нее феноменальная: запомнить около трехсот дат — это не каждому дано.

— Ну, вот видишь, а ты боялась.

— Это оттого, что ты мне помогал, у меня получалось называть точные даты.

— А чем я тебе помогал?

— А ты и сам не обращал внимания, но когда я называла какую–то дату неправильно, ты жестом показывал, что на несколько лет больше или меньше. Вот так я и ориентировалась в этом диком лесу дат и соглашений.

— Все равно молодец. Теперь на экзамене вместо Тапшзаде тебе буду видеться я в качестве дирижера.

— Арслан, прекрати, а то я, как сяду перед Дадашем, так на самом деле буду тебя видеть.

— Подожди, Марьям, кто–то мне звонит с неопределенного номера, — с этими словами я поднял трубку мобильного.

— Здравствуйте, Арслан, с вами будет говорить господин Министр.

— Да, конечно.

— Соединяю.

— Арслан, я на даче, ты, пожалуйста, подъезжай ко мне, надо обсудить один очень важный вопрос, касающийся Съезда.

— Да, господин Министр, через час я буду у вас.

Я посмотрел на огорченную Марьям. Она печально произнесла:

— Сегодня же воскресенье.

— Да, но министр, сидя на даче, об этом даже не догадывается.

— А я так надеялась, что мы немного погуляем.

— Обещаю, что в следующее воскресенье мы так и сделаем.

— Тогда я пойду?

— Куда это ты пойдешь? Я тебя отвезу домой.

— Ты же должен ехать к министру на дачу.

— Я и поеду, но это не повод бросать тебя на улице, под дождем.

— А не опоздаешь?

— Ты знаешь, мне самому как–то странно оттого, что меня это не сильно волнует.

В принципе, и не опоздал — уже через час я был на даче у министра, гадая, что могло произойти такого, из–за чего моя персона могла понадобиться министру за городом.

— Арслан, о том, как у нас обстоят дела со Съездом, ты мне завтра утром доложишь. А сегодня я тебя вызвал, чтобы заключительный банкет обсудить.

— Господин Министр, я думал, что будет не банкет, а прием. На такое количество людей банкет будет сложновато устроить.

— Ты меня не понял — конечно, официальный прием протокольная служба продумала, и это их головная боль. А вот небольшой междусобойчик для близких друзей, приехавших издалека, мы устроить должны. Подумай о том, что, где, когда делаем, и самое главное, кого ты относишь к нашим близким друзьям, и доложи в следующий понедельник. Все ясно?

Черт! Мне ясно только одно, что мы могли бы с Марьям провести еще пару часов вместе, а это все он мог бы мне и завтра объяснить и я бы не тащился к нему на дачу. Тоже мне дело государственной важности — банкет. Интересно, а небольшой междусобойчик — это банкет на пятьдесят персон или на сто?

— Конечно, господин Министр, обязательно.

— Ну, тогда можешь возвращаться домой — отдыхай и уже завтра утром ко мне с докладом.

Глава ХXII. 28 февраля 2011 г. Понедельник

День двадцать второй.

Выйдя от министра, я понял, что пора вешаться. Когда я говорил, что нам нужны практиканты, я имел в виду, что нужно несколько грамотных человек, которых мне так и не дали тогда, когда они были нужнее всего. А мне сегодня министр объяснил, что под мое начало отдают всю группу — двадцать пять человек, да еще заочников. Вот тебе и несколько, вот тебе и грамотных. Что я с ними буду делать? Разве что посажу сортировать переписку для архива? У нас архив до сих пор в подвале в огромных ящиках лежит, а то, что все это можно перевести в электронный формат и хранить на дисках, канцелярии и невдомек.

Зайдя к себе, я увидел Тарану со стаканом чая в руках, который она сосредоточенно несла к столу Мехти. Так, ситуация выходит из–под контроля, и мне это нравится все меньше. Сейчас отошлю Мехти к практикантам и поговорю с Тараной насчет того, насколько серьезны ее намерения по отношению к Мехти, а то поиграет парнем, а замуж выйдет за улучшенную версию Байрама. И в принципе, это, конечно, не повод совать нос в чужие дела, но я же так работника потеряю. Конечно, ничего не имею против того, чтобы потерять Байрама, но Мехти — это совершенно другая ария из другой оперы.

— Мехти, будь любезен, на проходной тебя ждут двадцать пять гавриков, то есть практикантов, рассади их в читальном зале, пусть переписку за прошлый год сортируют для архива.

— И надолго к нам двадцать пять практикантов?

— Не переживай, они пришли сегодня и еще придут через пару месяцев — взять характеристику, — это его Тарана утешила. Теперь понятно каким образом она сама практику проходила.

— Байрам, я тебе не буду рассказывать, что я думаю о твоем друге, Адыле, и твоем способе делать копии, у тебя будет время догадаться обо всем этом. И время это будет в Чапиче, куда мы планируем отправить на экскурсию наших гостей, приехавших на Съезд за пару дней до его начала. Тем более, что город планирует отметить свое тысячелетие и нужен кто–то из МИДа, кто будет контролировать их подготовку.

Услышав слово «проконтролировать», Байрам гордо выпрямился и высокомерно посмотрел на Тарану и Мехти.

— Нет проблем, Арслан. Когда мне ехать?

— Да хоть сейчас, а вернешься уже с гостями к началу Съезда. Ну и, конечно, после такой сложной командировки можешь взять несколько дней — отдохнуть. На работу можешь выйти только после закрытия Съезда.

Стоило нам с Тараной остаться одним, как она уставилась в ноутбук, так, словно в нем была сосредоточена вся ее жизнь. А, голубушка, чувствуешь, о чем сейчас пойдет речь.

— Тарана, ты догадываешься, как я отношусь к Мехти. Он — хороший парень и совершенно не заслуживает того, чтобы им поиграли и бросили. Надеюсь, ты это понимаешь?

— Арслан, вы таким образом пытаетесь выяснить, насколько я серьезно отношусь к Мехти?

— В принципе, зная тебя — да, именно это я и пытаюсь сделать.