Аллегро пастель - Лейф Рандт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Некоторое время спустя Таня сидела на диване, который, по ее ощущениям, выпрямлял ей спину, а Улла сидела по-турецки на ковре, и казалось, что ей удобно.
«На самом деле ты чего-то ждешь от этого другого мужчины, верно?»
«Нет… ничего такого».
«Ты не собираешься жить с ним, но в глубине души он тебя привлекает».
Таня вспомнила, как Янис стоял рядом с ней у стойки в клубе «Ом» и чересчур долго восхищался Робертом Паттинсоном с осветленными химией волосами, как спустя несколько месяцев он почти робко говорил с ней на Coctail d’Amore, и это воспоминание было неразрывно связано с теплотой экстази. Таня ощутила легкое сексуальное возбуждение; в обществе Уллы это было крайне неуместно.
«Наверное, он меня привлекает, да».
«И в чем тут проблема?»
«В том, что я изменила бы Жерому и обидела бы подругу».
«Это действительно твоя тема? Мораль?»
Таня терпеть не могла, когда заводили речь о «ее темах». Люди часто воображали, что поняли ее книгу лучше, чем она сама. Но Таня не хотела ссориться и просто ответила:
«Наверное, мораль – это моя тема, да».
«У вас с Жеромом есть какие-то договоренности насчет измен?»
«Мы об этом никогда толком не говорили».
По выражению лица Уллы у Тани создалось впечатление, что до этого момента та считала свою дочь более продвинутой в вопросах отношений.
«Насколько близко вы общаетесь с той подругой?»
«Довольно близко. Мы часто куда-то ходим вместе».
«А с другими подругами ты тоже гуляешь?»
«Да». – Тане захотелось прервать консультацию.
«У вас с Жеромом есть секреты друг от друга?»
Таня взглянула в сторону экрана, матового, ничего не отражающего. Задумалась.
«Конечно. Но мне это никогда не мешало».
«Как ты думаешь, у него во Франкфурте есть что-то с другими женщинами? Или мужчинами?»
«Нет».
«Ты уверена?»
«Почти».
Таня задумалась, расстроилась бы она или нет, если бы оказалось, что Жером спит с другими женщинами. К собственному разочарованию, она довольно уверенно ответила себе «да». Потом Таня посмотрела на Уллу:
«Ты клонишь к тому, что я слишком всё усложняю?»
Улла молчала.
«Мол, мне нужно замутить с Янисом и не думать о последствиях? Просто потому, что какая-то моя часть увлечена им? Поддаться импульсу – в этом твой совет?» – Таню смутила агрессия в собственном голосе.
«Это один из вариантов, – сказала Улла, – другой вариант – поговорить с Жеромом о твоем внутреннем конфликте. Ничего не скрывать от себя. Параллельно можно пройти курс вербальной терапии. Или уехать в отпуск».
Слово «отпуск» у Тани ассоциировалось с арендой через Airbnb квартиры на Канарах, где будет быстрый интернет и где несколько недель она будет писать интенсивнее, чем обычно, и видеть других людей только в кафе во время еды. Она уже несколько лет подумывала о таком отпуске. С одной стороны, это было заманчиво, а с другой – не так уж и необходимо. Таня ответила: «Я пишу не больше четырех часов в день».
«Фактическое рабочее время не имеет принципиального значения, Таня. У меня есть пациенты с выгоранием, которые никогда в жизни не работали. Ты находишься под давлением».
«Почему ты так решила?»
Улла молча посмотрела на Таню.
«Я предполагаю. Основываясь на впечатлениях последних лет. Основываясь на опыте работы с моими пациентами».
Таня подумала о том, что она обычно выходит из дома только для того, чтобы встретиться с подругами, друзьями или сходить в кино.
«В принципе, я не знаю никого, кому жилось бы легче, чем мне».
«Это утверждение не кажется тебе высокомерным?»
«Ты могла бы уже давно заметить, что я высокомерна».
Улла спросила:
«А ты пишешь что-нибудь про Жерома?»
«Нет».
«Почему?»
Таня растерялась.
«Я год назад перестала вести дневник, потому что на него уходило слишком много времени».
«Это единственная причина? Экономия времени?»
«Мне это казалось вымученным… После того как я забросила дневник, свободное время стало приятнее. Я не жду чего-то такого, о чем можно будет написать».
«А у тебя нет ощущения, что без дневника ты теряешь контроль?»
«Редко».
«Кстати, насколько ты продвинулась с новым текстом?»
Когда Улла задала этот вопрос, Таня вдруг осознала, что обычно они этой темы тут, в Киле, избегали. В плохие дни Тане хотелось посетовать, что семья не интересуется ее работой, но обычно она в Киле просто отдыхала. Временами ей даже казалось, что родители никогда не набирали в поисковике ее имя.
«У меня готова где-то четверть будущего текста», – ответила Таня, вспоминая те пятьдесят страниц, которые она сохранила под тремя разными рабочими названиями в трех разных вордовских документах.
«Уже можешь что-то рассказать?»
«Нет. Тебе – точно нет».
Таня знала, что этой фразой обидела Уллу. Но ей показалось правильным четко заявить свою позицию.
«А с Жеромом ты обсуждаешь свою работу?»
«В последнее время редко».
«А можешь сказать почему?»
Улла по-прежнему сидела по-турецки с абсолютно прямой спиной на медно-красном ковре. Она ждала.
«Я не хочу заболтать проект слишком рано. Это сложный период».
Таня понимала, что дала сугубо профессиональный ответ. Она также понимала, что больше ничего не хочет говорить на эту тему. Это портило ей настроение.
«Не считай мои слова истиной. Это только домыслы…»
«Конечно. Говори же».
«В последние месяцы ты очень сильно идентифицировала себя с Жеромом. Он – твое отражение. А тебе нравится, когда тебя отражают. И это давало тебе силы. Но мне кажется, что сейчас ты закрываешься от него, потому что ты уже довольно давно закрываешься от самой себя».
Тане вдруг показалось, что она видит распечатку текста, который произносит Улла.
«Ты установила для себя столько правил, столько стилистических норм и запретов, что сама уже не замечаешь…»
И это говорит Улла, подумала Таня.
«…может быть, некоторые правила совсем не нужны. Может быть, мир будет не так уж строг к тебе, если ты нарушишь какое-то правило… И мне кажется…»
«Что?»
«Тебе пошло бы на пользу иногда снова делать записи в дневнике. Мне всегда казалось, что это тебе помогает. Но без фанатизма».
Таня задумалась о том, что будет, если завтра утром в поезде ICE из Киля в Гамбург она создаст документ и напишет заголовок «Жером: эмоции до и после помутнения». Она пожала плечами. Потом сменила тему:
«Ты не думаешь, что в какой-то момент тебе нужно было уйти от Константина?»
Улла встала, не опираясь руками о ковер, и села рядом с Таней.
«Было несколько ситуаций, когда это было возможно, да. Но я решила по-другому. Сейчас мне хорошо, так что всё в порядке».
Тане не нравилось сидеть рядом с матерью. Они сидели скорее как знакомые, чем как подруги, но всё же скорее как подруги,
