Курорт - Сол Стейн

— Что ты такое говоришь?

— Я пытаюсь сказать тебе, что твой отец умер.

Она прислушалась к его дыханию.

— Скоропостижно?

— Он покончил с собой. Твоя мать ничего не знает, флакончик из-под таблеток я спрятала. Так оно лучше. Скажи что-нибудь.

Сказать он, естественно, ничего не мог, потому что его душили рыдания. Как женщина, подумала Эбигейл. Да, это не Сэм. Она хотела сказать: «Возьми себя в руки, Мерль, ты уже большой мальчик. Ты сам скоро станешь стариком».

Наконец к Мерлю вернулся дар речи.

— Он был в депрессии?

— Наоборот, в отличном настроении.

— Ты виделась с ним, перед тем как…

— Разумеется.

— Он что-нибудь сказал? — спросил Мерль. — О том, что могло послужить…

— Ничего такого он не говорил.

— А что вы делали?

Эбигейл с удовольствием рассказала бы ему об этом. Но решила, что сейчас не стоит касаться этой темы. Лучше подождать более удобного случая.

— Когда я уходила, он смеялся. А когда вновь поднялась в спальню, чтобы попрощаться, он уже отправился на тот свет. Каким ты прилетишь рейсом?

Расписание полетов из Лос-Анджелеса в Даллас Мерль знал наизусть.

— Я вылечу в пять минут восьмого рейсом «ТУЭ»[12] и как раз успею на самолет местной авиалинии. Встречай меня.

Это был приказ.

— Обязательно, — ответила Эбигейл.

Мерль и Люсинда вместе подошли к гробу, чтобы в последний раз взглянуть на отца и мужа. Эбигейл осталась у двери. Ей хотелось запомнить Сэма живым, каким она видела его в спальне.

Эбигейл наблюдала за лицом склонившегося над гробом Мерля. И видела в нем не любовь, но жгучую, ничем не прикрытую ненависть к человеку, который не желал заглядывать в будущее, бездумно относился к своим генам, а потому позволил им смешаться с никчемными генами Люсинды, испортив тем самым родословную Мерля. Эбигейл быстро подошла к Люсинде и увела ее из зала, чтобы она не могла видеть лица своего отпрыска.

Потом они втроем сидели в похоронном бюро, в комнате, примыкающей к залу, в котором гроб только что закрыли крышкой. Мерль знаком показал Эбигейл, что хочет поговорить с ней наедине, и они вернулись в устеленный коврами зал, где латунно-алюминиевый гроб блестел так, словно сработали его из золота и серебра.

— Я хочу кое-что спросить, — Мерль указал на гроб. — У тебя с ним что-нибудь было?

— О чем ты говоришь?

— Ты знаешь, о чем, — сверлил ее взглядом Мерль.

— Я тебя не понимаю.

— Я говорю о сексуальных сношениях, — Мерль побагровел.

— Ты хочешь знать, трахалась ли я с ним? Нет. Никогда.

— Извини, — Мерль разом обмяк. — Извини, что я подозревал тебя. Но тебе нет нужды употреблять в речи такие вульгаризмы. Стыдись.

Эбигейл смотрела на Мерля, который знал, что и в подметки не годится своему отцу. Стыдиться она могла лишь одного — что не сумела соблазнить старика Сэма. Все остальные, пусть некоторых она вспоминала и не без удовольствия, тянули лишь на тень того человека, что лежал в гробу. Она гордилась тем, что сделала для него днем раньше.

Глава 7

— Тут есть на что посмотреть, — Джордан Эверетт уселся в кресло.

— Я рад, что тебе у нас понравилось, — ответил Мерль Клиффорд, довольный реакцией Джордана.

Теперь они виделись не так часто, как до отъезда Мерля из Техаса, но по-прежнему оставались близкими друзьями. Познакомились они тридцать лет тому назад: их свел вместе нефтяной бизнес. Мерль, однако, рисковал, приглашая Джордана в «Клиффхэвен». Он намеревался строить и второй, и третий, и четвертый курорт, но речь все-таки шла не о тиражировании закусочных, вроде «Макдональда». Он мог посвятить в свои планы лишь самых доверенных.

Джордан оглядел просторную, роскошно обставленную гостиную особняка Клиффорда в Апельсиновом округе.

— У тебя прекрасный дом. Мерль, должен признать, ты молодец. Все делаешь сам. Многие из тех, кого я знаю, предпочитают финансировать идеи других. Ты же воплощаешь в жизнь свои собственные.

— Надо сказать, тут подобрались отличные сотрудники.

Джордан усмехнулся.

— Мы-то с тобой знаем, откуда они берутся, Мерль. Нанимаешь-то их ты.

— С «Клиффхэвеном» дело обстоит несколько иначе, — Мерль запнулся. — Видишь ли, поступив сюда, они уже не могут уволиться.

— Значит, ты придумал нечто похожее на издольщину. Я не знаю ни одного, кто смог бы расплатиться с лавкой компании. Держу пари, время от времени ты ссужаешь им кругленькие суммы.

Мерль улыбнулся. В действительности он одалживал деньги только Клиту. Но он не хотел углубляться в детали, окончательно не убедившись в том, что Джордану можно доверять.

Мерль нравился Джордану, потому что он привечал лишь тех, кто добился успеха в молодые годы. К недостаткам Мерля он относил полное отсутствие техасского акцента, употребление малопонятных слов, обходительные манеры и так называемые интеллектуальные интересы. Сам Джордан говорил, как привык с детства, читал только местные газеты и ел бифштекс с жареной картошкой, когда ему этого хотелось. Короткий визит в «Клиффхэвен» показал Джордану, что со своей заумностью Мерль зашел гораздо дальше, чем он мог ожидать.

Эбигейл Клиффорд, в длинном, до пола платье из блестящей материи, вошла в гостиную и задержалась У дверей, пока Джордан не увидел ее.

— О, Эбби, — он поднялся с кресла и направился к ней. — Ты хорошеешь с каждым днем, — Джордан наклонился и чмокнул ее в щечку. — Как это Мерль выпускает тебя на улицу? В Лос-Анджелесе полно сексуальных маньяков.

Давным-давно Мерль попал в больницу с пневмонией. Джордан заехал к нему, но медсестра не подпустила его к кашляющему и чихающему пациенту. После больницы он заглянул к Мерлю домой, спросить, не надо ли чем помочь. Так он, во всяком случае, сказал Эбигейл, с которой ранее не провел наедине и десяти секунд. Он остался на два дня. Они выбирались из кровати лишь затем, чтобы сходить в туалет или взять из холодильника еду, которую съедали прямо в постели. Правда, раз в день Эбигейл натягивала платье на голое тело и ехала в больницу, чтобы заверить Мерля, что тот вскорости поправится, а во-вторых, убедиться, что он внезапно не нагрянет домой.

Два дня с Эбигейл Джордан относил к лучшим в своей жизни. Непрерывный калейдоскоп возбуждения, истомы, сна, сменяющегося возбуждением, запомнился навсегда. Несколько недель спустя он, позвонив Эбигейл, намекнул, что неплохо бы повторить удачный опыт, пусть и в укороченном варианте. Эбигейл притворилась, что не поняла намека. Ее интересовали мужчины вообще, и постоянного любовника она заводить не собиралась.

Эбигейл села рядом с мужем.

— Я как раз говорил Мерлю, что «Клиффхэвен» просто поразил меня.

— Ты заглянул в ресторан? — спросила Эбигейл.

— А как же. Я не мог упустить такой возможности. Это главная приманка, не так ли? Хочу задать один вопрос. Как тебе удается получать прибыль, обеспечивая этим евреям первоклассное питание и такие номера?

— Я не уверен, что мы уже имеем прибыль, — ответил Мерль, — но дело идет к этому.

— Я подумал, что содержание такого курорта с двумя сотнями гостей должно обходиться тебе в два с половиной, три миллиона долларов в год.

— Ты прекрасно считаешь, Джордан. В расчете на год я трачу два миллиона семьсот тысяч, а кредитные карточки и дорожные чеки гостей не покрывают и двадцати процентов расходов.

Джордан присвистнул.

— Только не говори мне, что даже такой Крез, как ты, может просто так выложить больше двух миллионов. Давай, Мерль, расскажи старине Джордану, что за туз у тебя в рукаве. Ты нашел серебряную жилу?

Эбигейл улыбнулась. Ну и умница этот Джордан. По сути дела он не ошибся.

— А где ты рекламируешь свой курорт? — добавил Джордан.

— Мы обходимся без рекламы.

— Ты бы мог разместить ее в газетах и журналах, издаваемых для еврейской общины.

— Неплохая идея, — поддакнула Эбигейл.

Мерль покачал головой.

— При всем уважении к тебе, Джордан, должен отметить, твое предложение давать рекламные объявления не выдерживает никакой критики. Их увидит слишком много людей. Моя система гарантирует, что большинство тех, кто узнает о «Клиффхэвене», приезжает сюда.

— Система?

— Я нанял дюжину людей, портье в больших отелях, официантов дорогих ресторанов, которые рекомендуют «Клиффхэвен» потенциальным клиентам.

— Они знают, для чего предназначен «Клиффхэвен»? — спросил Джордан.

— Я в этом сомневаюсь. Я лишь говорю им, что в «Клиффхэвене» евреи чувствуют себя как дома. Идею они улавливают. Ежемесячно я выплачиваю им небольшое вознаграждение, и они получают премию за каждого человека, приехавшего в «Клиффхэвен» с их подачи. Они звонят туда и сообщают фамилии. И портье, и официанты имеют дело с кредитными карточками, так что с этим проблем у них не возникает.