Аромат жасмина - Джуд Деверо

Алекс наблюдал, как Кей расчесывает волосы. Вероятно, она думает, что расчесывает их в последний раз. Судя по печальному выражению лица, она согласится их отрезать.

Как жаль, что нельзя повернуть время вспять! Если бы он мог, он бы вернулся… Алексу было больно думать об этом, потому что он знал: он вернулся бы в то время, когда был безмерно счастлив, когда женился на Лилит.

Глубоко вздохнув, он подошел к Кей.

— Позвольте пригласить вас на танец, мисс Кей.

Подавая ей руку, он надеялся, что ее не оттолкнет его неопрятный вид и запах, сохранившийся после долгого пребывания в тюрьме.

Кей отлично выучила правила хорошего тона. Она лучезарно улыбнулась ему, одной рукой приподняла юбку, а другую вложила в его ладонь. Алеке обнял ее за талию. Сожалея, что нет музыки, он принялся напевать старую шотландскую балладу, которую когда-то пела ему мать. Танец получился не формальным, со сложными фигурами и сменами партнеров, а очень интимным, для них двоих.

Кей начала подпевать, показывая, что знает эту балладу, и Алекс, широко улыбнувшись, закружил ее по комнате между шкафами и вокруг прилавка. Когда Кей, изловчившись, схватила с полки темно-коричневый флакон и поставила его на прилавок, Алекс от души расхохотался: она не забывает о деле, она помнит, зачем они здесь.

Алекс остановился перед зеркалом, поклонился партнерше и отступил на шаг.

— Должен признаться, мисс Кей, я в жизни не получал такого удовольствия от танца.

— Я тоже. — Она присела в реверансе, прихватив пальчиками юбку и разведя ее в стороны.

Как же она хороша в этом белом платье, подумал Алекс. Ему захотелось запомнить ее — девушку, которая спасла ему жизнь, — именно такой.

— Тебе придется мне помочь, — сказала Кей.

Алекс продолжал любоваться ею. За все годы переписки Нат ни разу не упомянул, что его младшая сестра так красива.

— В чем?

— Раздеться!

Алекс не сразу сообразил, что она имеет в виду.

— Ты хочешь, чтобы я помог тебе… раздеться?

Кей одарила его милой улыбкой.

— Раз уж мы собираемся путешествовать вместе, тебе придется исполнять роль моего брата. — Она повернулась к нему спиной и приподняла волосы. — Можешь начать с того, чтобы расстегнуть платье.

— Да здесь тысячи пуговок! Мы провозимся весь день.

— Ты женатый мужчина, значит, должен знать, как расстегивать платье.

— Я был женат всего несколько часов, — сказал Алекс, сражаясь с четвертой пуговицей. Они были крохотными, а петельки тоненькими.

Кей оглянулась на него.

— Несколько часов? Значит, вы не…

— Не твое дело, но да, мы этим не занимались. — Расстегивая пуговицы, он все больше и больше хмурился.

— Хоуп говорила, что ты заснул в первую брачную ночь, но я не верила.

— Я не заснул. Меня опоили.

— Ах да, стаканом вина, вот и заснул. Кто тебя опоил?

— Если бы я знал, суд бы меня оправдал. — Алекс уже стегнул две трети пуговиц.

— Хоуп говорила, что дверь была заперта изнутри и что в комнате были только ты и твоя жена.

— Это единственное, в чем законоведы были правы. — Алекс справился с последней пуговицей. — Все, теперь вылезай из платья и поторопись. Сюда могут зайти.

— В воскресенье? Никто наверняка не придет. Даже мой отец не работает по воскресеньям.

— Из этого должно следовать, что и никто не работает, — хмыкнул Алекс.

Он смотрел на расстегнутые пуговицы так, будто взобрался на высоченную гору и был горд своим достижением.

— Отвернись, — велела Кей. — Я все еще девушка, а ты мужчина, и… — Она изумленно уставилась на него, только сейчас сообразив, что он в новой одежде.

— Нравится? — спросил Алекс, разводя в стороны руки.

— Ты похож на плантатора, — тихо проговорила Кей. — Тебе идет такой наряд. — Она снова повернулась к зеркалу, и продолжала наблюдать за ним в отражении. — Только весь эффект портит то, что ты до ужаса грязный.

Алекс провел рукой по волосам. Обычно он тщательно следил за ними, собирал в хвост на затылке и завязывал черной лентой, но сейчас они сильно отросли и выглядели бесформенной копной. И он действительно грязный, в этом Кей права.

— Может, мне удастся помыться, когда мы доберемся до места.

— Нет. Ты помоешься сегодня, иначе я не переоденусь в парня.

Алекс улыбнулся:

— Поздно. Без моей помощи тебе не застегнуть пуговицы.

Кей схватила с полки первое попавшееся под руку платье и развернула его перед собой. Оно было простым, из коричневой шерсти с черной тесьмой по вороту. Глаза ее угрожающе вспыхнули.

Алекс не стал говорить, что предпочел бы, чтобы она осталась в белом, если не собирается переодеваться в мужскую одежду. Однако Кей, как ни удивительно, поняла — видимо, женская интуиция подсказала, — что примитивное коричневое платье ему не понравится.

— Ты должен принять ванну.

— Обещаю, что помоюсь. — Алекс весело улыбался. — Я не варвар, хотя ты таковым меня и считаешь.

Кей посмотрела на свое отражение в зеркале. Она бросила долгий взгляд на роскошное платье, которое придерживала на груди, покосилась на Алекса, повернувшегося к ней спиной, и развела руки. Платье упало на пол, и Кей осталась в корсете, длинных, до колен, панталонах и рваных чулках. Это были ее последние минуты в женском обличье.

Она сообразила, что ей не обойтись без помощи Алекса, чтобы снять корсет. Горничная зашнуровала его много дней назад, и с тех пор она его не снимала.

— Тебе придется расшнуровать меня, — сказала она.

— Тогда мне нужно повернуться. Или мне надеть повязку на глаза?

— Повязку тебе наденут, когда будут расстреливать за то, что ты расшнуровывал корсет против воли женщины, я же тебя об этом прошу, так что ничего противозаконногo нет.

Рассмеявшись, Алекс повернулся, и Кей с удовлетворением услышала, как он тихо ахнул. Он был единственным мужчиной, который видел ее в нижнем белье. Кроме отца и братьев, мысленно добавила она, но они не считаются, Однажды Тэлли насыпал ей за корсет порошка, вызывающего сильный зуд, а ей предстояло встретиться с давним другом матери, Томасом Джефферсоном, который стал губернатором Виргинии. Сейчас, вспоминая, как она отомстила за это Тэлли, Кей не могла сдержать улыбку.

— С чего начинать? — спросил Алекс.

— Представь, что это конская сбруя.

— Я же не могу взять нож и…

— Нет! — воскликнула Кей. — Никаких ножей!

Алекс едва не сказал «пока», имея в виду, что он не будет ничего резать, пока не доберется до ее волос. Он вовремя сообразил, что лучше этого не говорить. Узел на завязках за последние дни сильно затянулся, и пришлось повозиться, чтобы расслабить его. Как только он начал распускать шнуровку, Кей вдохнула полной грудью и с наслаждением выдохнула.