Одинокие души - Эшли Дьюал

— Что тебе от меня нужно? — зло чеканю я и внезапно чувствую, как парень хватает меня за руку. Он крепко сжимает её, не обращает внимания на мой испуг, кладет моюладонь к себе на плечо и тихо выдыхает.

— Мне нужна правда.

Я резко открываю глаза, хочу встать, но не могу даже пошевелиться.

Знакомый запах заползает в ноздри, переворачивает внутренности, впитывается в кожу, и я еле сдерживаюсь от крика. От безумства. От паники.

— Нет, — протягиваю я и осматриваю пространство вокруг себя. — Нет.

— Лия?

— Нет. Только не сейчас. Только не здесь.

— Лия!

— Не хочу! — состояние безумной паники и беззащитности. Я понимаю, что нахожусь не дома, и мне становится так страшно, что тело сковывает судорога. — Не хочу!

— Чего не хочешь, милая?

Я поворачиваю голову в сторону голоса и вдруг вижу маму. Она в белом халате, уставшая, поникшая. Сидит рядом со мной, сжимает руку. Поправив мне волосы, она вновь спрашивает:

— Чего ты не хочешь, Лия?

— Не хочу забывать, — сквозь слезы шепчу я, и растерянно оглядываюсь. — Мам, я не хочу вновь все забыть.

— О, дорогая моя, — мама притягивает меня к себе и обнимает так крепко, что я ощущаю покалывание в руках, спине и шее. Но мне страшно, а страх притупляет боль. Вместо слов, я вдруг начинаю плакать, судорожно вожу пальцами по маминым плечам, пытаясь найти опору. — Все хорошо, — протягивает она. — Ты ничего не забудешь.

— Но вдруг?

— Нет. Не в этот раз и никогда больше.

Я обнимаю маму ещё крепче и опять осматриваюсь.

Больница. Я заполнила запах лекарств, старой мебели и плесени ещё в тот раз. Запомнила грязные белые стены, узкие кровати, пожилых людей и не всегда приветливых медсестер. Запомнила абсолютно все: от количества дыр на потолке в своей палате до цвета стен в главном регистрационном зале. Мне так хотелось впитать в себя новые впечатления и эмоций, словно они смогли бы заменить те чувства, что исчезли вместе с памятью. Но этого не случилось. Пустота и сейчас преследует меня. И будет преследовать до тех пор, пока я не узнаю всю правду о себе и о прошлом годе.

— Тебя поцеловал ангел, — неожиданно заключает мама, и я отстраняюсь, чтобы посмотреть ей в глаза.

— Разве?

— Так и есть. Ты могла умереть четыре месяца назад, ты могла умереть сейчас. Но, Лия, кажется, Господь следит за тобой и не позволяет тебе покинуть нас.

Я весьма скептична в отношении Бога и религии, поэтому молчу. На самом деле, я прожила совсем мало, и практически ничего не знаю о жизни. Конечно, мне ясен смысл веры и ясен смысл надежды, но в последнее время я начала убеждаться лишь в том, что чудес не бывает. Судьбы как таковой не существует: это факт, иначе у человека не оставалось бы вариантов для решения тех или иных проблем, ведь понятие судьбы, отрицает само понятие выбора. Поцеловал ли меня ангел, или я просто удачно приземлилась? Кто знает. Возможно, вера в Бога и имеет под собой какой-то вес, но я уверена, что она ничто, если нет веры в самого себя.

— Счастливица, — шепчет мама и гладит меня ладонью по щеке. — Опять решила напугать нас? Проспала шесть дней: шесть долгих, тяжелых дней. Сейчас твое состояние стабилизировалось. К счастью, на тебе все заживает так же быстро, как на собаке.

— Прости. На дороге что-то появилось, кажется, это была девушка. Да. — Я болезненно морщусь. — Рыжая девушка. Она стояла посередине трассы. Леша не успел среагировать и… — замираю, мои глаза расширяются, и я испуганно съёживаюсь. — Астахов, что с ним? Он не сильно пострадал?

— Не волнуйся. В отличие от тебя, Леша пристегнулся и лишь ушиб колено.

Я выдыхаю.

— А что со мной?

— А с тобой как всегда проблемы, — шутя, протягивает мама. — Ты вылетела через лобовое стекло, милая. — Ее лицо омрачается, но она пытается сохранить улыбку. — Повредила плечо, живот, правую руку, и…

— И?

— И голову. У тебя сотрясение.

— Сотрясение? — я обеспокоенно осматриваю свои руки, словно найду там признаки очередного ушиба головы. — Надеюсь, ничего серьёзного?

— Лия, любая травма головы — серьезная.

— Ты понимаешь, о чем я.

— Не волнуйся, — мама кивает. — Потеря памяти тебе не грозит. Полежишь в больнице несколько недель. Подлечишь плечо, а затем за тебя возьмемся мы с папой, только уже дома.

— Несколько недель? — я в ужасе расширяю глаза. — Но у меня скоро экзамен! Я должна ходить на занятия по вождению.

— Господи, о чем ты? Дорогая, ты попала в аварию! Ты вылетела через лобовое стекло! Какое вождение? Какие экзамены? — мама качает головой и встает с кровати. — Пойду, схожу к твоему отцу. Тебе пора принимать анальгин.

— Мам!

— Попытайся отдохнуть. И пожалуйста, не вставай с постели. В любой момент голова может закружиться, ты упадешь в обморок и опять повредишь себе что-нибудь. Не рискуй.

— Я и не собиралась.

Мама выдыхает, словно читает мои мысли и знает, что на самом деле я так и собираюсь сделать.

— Поспи.

Она выходит, и в тот же момент я стаскиваю с себя одеяло.

Ноги покрыты огромными синяками, живот коричневый, будто я загорала в открытом неровном купальнике. Я выдыхаю и с трудом встаю. Голова тут же начинает кружиться, но я хватаюсь рукой за полку. Мне не привыкать к боли. Медленно иду к выходу из палаты и вижу двух бабушек: они сидят на скамейке, настороженно следят за моими движениями.

— Здравствуйте, — бросаю я и прохожу по коридору. Они шепчутся, перекидываются взглядами, но я не обращаю внимания.

Наверно сейчас вечер, людей не так много. Правда запах стоит такой же отвратительный: тяжелый, гадкий и старый.

— Куда ты? — спрашивает медсестра. Она появляется неожиданно, и я отпрыгиваю в сторону. — Разве тебе можно выходить?

— Я в туалет. — Рявкаю я. Если это знакомая мамы — мне не поздоровится. — Мне нужно в туалет.

— Подожди врача.

— Я не могу ждать, — протягиваю я и театрально сгибаюсь. — Мне, правда, очень нужно!

На самом деле, мне просто необходимо пройтись, но женщине не обязательно знать об этом.

— Я провожу её, — внезапно говорит женский голос, и я вижу Киру. Она стоит в очках, в белом халате, с завязанными в конский хвост золотыми волосами. Я моментально выпрямляюсь, и еле сдерживаю смех.

— А ты кто? — медсестра вскидывает брови. — Я раньше тебя не видела.

— Я интерн. Новенькая.

— Неужели?

— Да, и раз уж тут нужна моя помощь… — Кира подходит ко мне, берет под локоть и сдвигает с места.

— Ты что здесь делаешь? — я говорю с таким диким восторгом, что наверняка мои глаза светятся от счастья. — Откуда этот халат и очки?