Почти книга для почти людей - Леонид Лебедев

Есть Люди

Когда я руководил лабораторией, завелись у нас какие-то странные деньги. Которые никуда пристроить нельзя было, кроме как на учебу.

И тут рождается идея, что девиц лабораторских можно обучить еще какому-либо языку кроме Фортрана. А заодно в институте был и гражданин, который с удовольствием и поучил бы. Только оформить надо было это так, что институт платил центру повышения квалификации, а центр повышения, оставив себе приличную часть, платил энтузиасту-просветителю-преподавателю. Прихожу я в этот центр и направляюсь к директору. Смотрю, сидит небольшой товарищ с совершенно оловянным взглядом. Таким, что не ошибешься. Костюмчик отглаженный деятеля средне-партийного ранга, галстук под костюмчик. Подписал он мне какую-то бумажку. А в том же центре мой знакомый работал. Спрашиваю: «Откуда это ваше чудо-юдо? Из райкома, что ли?» «Ну да, он там что-то проштрафился, его на понижение к нам. Всех уже тут задолбал политинформациями и наглядной агитацией.»

Тип этот безошибочно даже на улице распознавался. Как инопланетяне.

Были

В самом начале перестройки у одного бывшего товарища не так уж преклонных лет завелась куча денег. Он уже и дом купил, и машину, и то, и сё, а денег всё прорва. И инфляция идёт бешеная. И тут подворачивается ему способ сделать вложение в свое будущее: предложили мраморную плиту из безумно дорогого редчайшего мрамора. На могилу.

Чтобы полностью обеспечить свое будущее, нанял он резчиков, которые на этом мраморе и фотографию его вырезали, и текст благостный, только для даты смерти оставили место. Запаковали эту плиту тщательно, чтобы не портилась, и поставили во дворе в сарае.

Спёрли ее.

Изобретатели

отрывки

Всему русскому народу известно, что русский народ самый изобретательный.

А уж коли изобретать, так изобретать. Поэтому изобретателей вечного двигателя всегда было много. Ну не верит он, что нельзя его сделать. И ВСЕ знают, что все великие открытия с этого начинаются.

Поговоришь с таким изобретателем — разум в глазах так и светится. Как у кота в темноте. И всегда у него действующая модель имеется. И тащит он эту модель куда? В университет, вестимо, в институт научно-исследовательский. Те, у кого изделие помеханичней — те в институт механики тянут. А другие по другим институтам специализируются.

Желающих с такими энтузиастами беседовать не много. Самое тяжелое, что когда они о своем детище говорят, то слово поперек вызывает у них такую же реакцию как у тети Сары, когда той сообщают, что ее любимое дитятко полная дура.

Мало кто может говорить с создателем вечного двигателя. Для этого надо…

У нас в институте на этом специализировался Боря. После визита первого в его жизни гениального изобретателя Боря положил сзади себя на полочку резиновый шланг с металлическим набалдашником. И начинал беседу с изобретателем с того, что перекладывал этот увесистый шланг прямо под изобретательский нос. В момент, когда изобретатель начинал возбуждаться, Боря приподнимал этот шланг и начинал им со значением помахивать. Видимо, шланг напоминал движения Каа перед бандерлогами, действуя успокаивающе.

Некоторые из таких изобретателей были довольно безобидны и удалялись, обиженные непониманием, в полную безвестность.

Другие отличались особой настырностью. Считая, что Партия все знает и может, а лучше всех знает, естественно, ее Генеральный секретарь, они отправляли свои труды лично Ему. С добавлением о громадной важности изобретения для всего народного хозяйства. А уже из приемной Его творение обычно направлялось в областной отдел КГБ, который мгновенно вешал гриф секретности на изобретение и начинал требовать экспертизы от граждан ученых.

«Механицисты» из тех, кого я видел, обычно были вдохновлены идеей вращения. И модель вращающегося тела, приобретающего при этом необыкновенные свойства, у них всегда сопровождалась теоретическими расчетами. В школе им внушили, что энергия — это эм вэ квадрат пополам. А о том, что при вращении тоже имеется дополнительная кинетическая энергия, они пропустили мимо ушей и получали волшебные результаты.

Например, два титана из посетивших институт в разное время пришли к заключению, что при вращении тела сила гравитации уменьшается и даже может исчезнуть полностью.

Первый из изобретателей явился в сопровождении двух шишек из КГБ, один из которых держал подмышкой тетрадь с основополагающей теорией. Прибор же в коробке от ботинок держал сам изобретатель. На кафедре было объявлено, что присутствовать могут только Ученые с допуском не ниже третьей формы (ниже, впрочем, не бывает, вроде бы). Поэтому всякие аспиранты и прочие не удостоенные должны были ожидать конца доклада вовне.

Доклад продолжался минут сорок. Потом из двери кафедры пошел дым и из комнаты, нервно посмеиваясь, начал вываливать народ. И как всегда, под секретом, нам, аспирантам, рассказали, что же там было.

Сначала чин из КГБ заставил всех расписаться на листе о неразглашении секретных сведений, которые могут… и т. д. Затем он отметил важность науки, важность еще чего-то и призвал отнестись внимательно к необычному эффекту, который сейчас будет продемонстрирован. Поскольку он может… Ну и так далее.

Изобретатель начал с теоретического введения, которое, несмотря на предупреждение из органа, прерывалось замечаниями типа «А арифметику сначала бы выучить, а?»

Вконец озверевший изобретатель сказал: «Вы можете смеяться, но все-таки оно ВЕРТИТСЯ!» И достал из коробки ПРИБОР. Прибор представлял собой моторчик от швейной машины с тем самым колесиком, на которое надевается шпулька для намотки ниток. А по бокам этого колесика были две скобы, в прорезях которых находились оси другого колесика от швейной машинки. Когда моторчик включался, то второе колесико начинало раскручиваться. В какой-то момент, когда скорость вращения становилась побольше, оно вдруг подпрыгивало в этих прорезях и взлетало. Именно это преодоление гравитации и демонстрировал счастливый изобретатель. Поскольку все предположения злобных ученых сводились к тому, что прыгает колесико оттого, что что-то плохо в приборчике пригнано — эксцентриситет или наплыв на резинках, то озверевший изобретатель лишь вскрикивал: «Ну, что вы, не видите, что ли?! Вот же, вот же!!! И теория моя показывает!» И запускал моторчик все быстрей и быстрей! Пока моторчик благополучно не сгорел.

На кафедре он больше не появлялся, но зато потом появлялся в передаче центрального тв «Очевидное — невероятное». И там сообщал, что ученые его выслушивали, но объяснения эффекту так и не смогли дать — очень сложно…

В той же передаче побывал и его сомысленник-соратник. У этого действующая модель, демонстрирующая, что гравитация легко преодолима, была еще проще. Это был массивный цилиндр килограмм на двадцать. Изобретатель катил его по столу, где цилиндр взбирался на приступочку и продолжал катиться дальше. Естественно, что все происходило полностью в соответствии с его теорией. Однако же в стандартном задачнике по механике Мещерского была задача о нахождении скорости катящегося по плоскости цилиндра после того, как тот взобрался на приступочку. Однако эта скорость на глаз не очень отличалась от скорости перед приступочкой. Изобретатель это видел и трактовал это как победу над силой тяжести. Он также известил о своем открытии местное отделение КГБ. Его изобретение за счет преодоления гравитации должно было доставить огромное количество даровой энергии народному хозяйству. Напор его был столь велик, что несчастный директор института подписал отзыв об этой работе, который составил сам изобретатель. Нечто вроде того, что «что-то тут есть там». Дальше этот гигант мысли уже выступал по центральному тв, сообщая, что его работа была поддержана несколькими академиками…

Немного об анекдоте

Был у нас один товарищ, который написал диссертацию о юморе. Товарищ был интересный. Член партбюро, с приличной должностью. Уже в хорошо пенсионном возрасте эмигрировал в США. Но там как-то его теорию юмора слушать не захотели. Хуже того, не захотели платить за нее. И начал он истории публиковать, которые иначе как юмористическими все, кто его знал, считать не могут. Это о том, значит, как проклятые антисемиты гоняли его по всем углам. Как не давали собирать анекдоты для докторской. Ну и еще кучу всего. Хотя как член партбюро, он сам стучал по голове всем остальным за эти самые анекдоты. А как за ним гонялись — тоже известно. Диссертацию свою он опубликовал в виде книжки. Весьма своеобразной. Анекдот плюс авторское теоретизирование. Да такое, что подложить под скалу — и та свалится на бок от напряжения понять, что же там написано.

Хотя чего теоретизировать? Каждый анекдот устроен чрезвычайно просто. Какая-то стандартная ситуация плюс последняя фраза, которая переворачивает ее с ног на голову. Даже если анекдот подлиннее, скажем, про представителей трех национальностей — все то же самое. Только два раза ситуацию кладут бережно на бочок, а третий раз на голову, да посмачней, чтобы слышно было как черепушка хрустнула.