Край, где живет детство - Сергей Боев

Но вот они свернули с асфальтовой дороги на грунтовку, ведущую к реке – и сказку дальних странствий сменило таинство их родного осеннего леса. Из лукоморной чащи, до которой не смогли дотянуться запутавшиеся в верхушках деревьев солнечные лучи, потянуло сыростью и холодком. Запахи влажной, прелой листвы вперемешку с хвоей заполнили всё вокруг. На лесной опушке так и не высохшие капли росы на листьях папоротника разбрызгали пробившийся луч солнца в мириады крошечных радуг… Чуть дальше одинокий клён, подбоченясь, гордо взирает со своей исполинской высоты на полянку, уже запятнанную его первыми облетевшими красно-желтыми листьями, и как будто бросает вызов раскидистому, усыпанному желудями дубу напротив: «Ну, кто здесь хозяин леса?» А дальше, вниз по тропинке, рдеют спелыми тяжелыми гроздьями боярышник и рябина, и журчит, журчит без устали речушка, и плакучие ивы по обоим берегам полощут в ней свои ветви, роняя слёзы-листья в прозрачную студёную воду…

Позже Серёжка смутно припоминал, что учительница говорила что-то интересное про лес, про осень и про рябину («Много ягод – к холодной зиме…»). Но для него этот урок природы остался в памяти не словами, а ощущениями – контраста света и тени, тепла и холода, ярких красок кленовых листьев и влажного сумрака чащи, звенящей тишины и явственно осязаемого дыхания осеннего леса, журчащей воды и прощальных криков птиц в поднебесье…

Прошли две недели, и ходить в школу стало привычным делом.

Читать Серёжка научился уже к четырём годам, причём это получилось как-то запросто, без особых усилий. Он помнил только, что сначала мама показывала ему по вечерам буквы, и вскоре он уже знал весь алфавит. А потом он начал пытаться читать по буквам, а потом и по слогам всё подряд, куда бы ни шёл с мамой – вывески в витринах, ценники и слова на упаковке товаров в магазинах, объявления и плакаты. Получалось не сразу, но всё лучше и лучше – не считая кошмарных слов типа «парикмахерская».

Немногочисленные детские книги читать было проще – он слышал их столько раз, что знал почти наизусть. Поэтому надо было лишь правильно прочитать начало слова – а конец вспоминался сам собой. Это помогло перейти от слогов к чтению целыми словами.

Каково же было изумление мамы, когда как-то раз осенним дождливым днём, когда она пришла на обед, он гордо сообщил ей, что наконец-то «догрыз» книгу про Александра Матросова. Не веря своим ушам, она посмотрела на книгу в его руках и спросила, что он в ней понял. И он по-своему, детским языком, но пересказал-таки историю о геройском подвиге Матросова.

В книге было больше двухсот страниц, а ему – четыре с половиной года…

Со счётом тоже как-то всё сложилось – сначала с помощью счётных палочек, а потом и без них. К школе он не только мог считать до ста, но и знал сложение и вычитание. А вот учить его письму мама доверила школе. Поэтому бесконечное написание палочек, кружочков и крючков в школьной прописи было единственным, что отнимало много времени.

В остальном же всё как будто осталось прежним – необременительные домашние обязанности и всё новые фантазии и приключения на улице.

– После обеда займёмся настоящим мужским делом! – объявил как-то отец, поднимаясь из-за стола. – Мать, дай ребятам что-нибудь попроще надеть – сегодня у нас заготовка дров на зиму для титана. Я уже отпросился со службы. Да, и варежки или рукавицы достань им, чтобы руки не занозили.

– Папа, и мне тоже можно? – Серёжка не поверил своим ушам от радости.

– Да, пожалуй, раз уж ты пошёл в школу, то и дрова тебе можно доверить.

Они вышли во двор, где высилась приличная горка берёзовых чурбаков.

– Ну, хоть в этот раз брёвна пилить не надо! – обрадовался Славка. – В прошлый год полдня только на это убили. А здесь – всего-то наколоть да в подвал снести. Плёвое дело!

– Да, в этот раз повезло, бензопилой всё распилили, – кивнул отец. – Итак, я колю – вы носите дрова в сарай и аккуратно складываете их там в поленницу. Слава, ты сначала нагружаешь брата, потом набираешь поленья сам. И покажешь ему, как поленницу в сарае складывать, хорошо?

И, поплевав на руки, он взялся за топор.

Серёжка во все глаза глядел на отца и радовался, что у того так здорово получается управляться с топором. Взмах – и с одного удара чурбак разлетелся пополам. Ещё два взмаха – из каждой половинки получилось по два полешка… Следующий чурбак… Воздух наполнил приятный терпкий запах свежей древесины.

– Серёга, хорош ворон считать! – окликнул его брат. – Подставляй свои руки-крюки, буду тебя нагружать!

– Чё это сразу «крюки»? Вот посмотрим, кто больше унесёт. Давай, накладывай, а я буду считать… Восемь, девять… давай ещё одно, для ровного счёта!

– Ты ж растеряешь всё, когда по ступенькам спускаться будешь.

– А вот и не растеряю! Я подбородком придержу – вот так, видишь? – и, повернувшись, он медленно пошёл к лестнице, ведущей в подвал.

Он быстро понял, что погорячился, так нагрузившись дровами. Нет, придерживать подбородком поленья действительно получалось, а вот смотреть под ноги – не очень. До входа в подвал он ещё дошёл бодро, а дальше стало труднее. Но сдаваться он не собирался ни за что. «А я сейчас посчитаю ступеньки и запомню все бугры и ямы, в следующий раз будет легче», – решил он, ощупывая выставленной вперёд ногой дорогу перед собой.

Славке было труднее нагрузить себя самого – да и, если честно, не очень-то он горел желанием выиграть в этом споре. Поэтому он кое-как нагрузил себе десяток поленьев и отправился следом за младшим братом.

… Следующие три часа они, как заведённые, повторяли раз за разом один и тот же маршрут. Но вот последние чурбаки разрублены на поленья, отец подключился к переноске, и дело пошло быстрее. Ещё час – и сарай был доверху заполнен сложенными в поленницы ароматными дровами.

– Ну что ж, молодцы! – подвёл итог отец. – Теперь мы горячей ванной обеспечены на всю зиму. Пожалуй, и до следующей осени дров хватит. Благодарю за службу – свободны!

Руки у Серёжки буквально отваливались, ноги подкашивались – настолько он устал с непривычки от бесчисленных походов вверх – вниз, из подвала – в подвал. Но когда брат предложил ему пойти с ним покорять новую стройку, он долго не раздумывал. Конечно! Что может быть интереснее!

Славка рассказывал, что, когда они приехали в Шаталово (Серёжке тогда было лишь два года, и сам он этого не помнил), их «новый» городок состоял всего-то из двух стареньких красно-кирпичных двухподъездных трёхэтажных домов, да трёх четырёх-подъездных новых пятиэтажек белого кирпича – в одной из которых им и дали квартиру на втором этаже. А теперь таких новых пятиэтажек было уже семь. Стало быть, каждый год строили по одному дому. Так что на стройки им везло – и это открывало для них величайшие возможности.

Во-первых, там можно было найти катушки телефонного кабеля, метр которого (если попотеть полчаса, отпиливая его старой тупой пилкой для металла) обеспечивал полдвора медной проволокой в разноцветной пластмассовой оплётке для всех их потребностей: плести квадратные и круглые плетёнки-брелоки для ключей, делать плетёные браслеты, колечки, шариковые ручки и, конечно же, обматывать цветной проволокой спицы колёс и колёсные вилки своего любимого друга – велосипеда.

Во-вторых, на стройках всегда были катушки алюминиевой проволоки – тонкой (для пулек), средней (для рогаток и ружей) и толстой. Последняя шла на особо ответственные изделия – такие, как самодельные сачки для ловли бабочек и майских жуков, или – то, что нужно было именно сейчас – корзинки-«ловушки» для охоты за яблоками и сливами в огородах частников.

В-третьих, там можно было почти всегда разжиться карбидом, который строители использовали для газовой сварки. У ребят же он шёл для изготовления самодельных гранат из лимонадных и пивных бутылок, а также для запуска «в космос» всякого рода жестяных банок.

Ну и само по себе лазание по недостроенному дому и прыжки со второго этажа в кучи песка были страшным и захватывающим испытанием на «слабо».

Дома строились исключительно стройбатовцами – солдатами строительного батальона. И в этом была особенная прелесть – ведь их всех под вечер (ну, если не было у них ночного аврала) увозили на ночёвку в казармы обратно в часть. Поэтому стройка оставалась без присмотра до утра. Конечно, её территория была обнесена забором. Но какой же это забор, если в нём не найдётся двух-трёх хороших дырок? А если бы их и не было – перемахнуть через забор было бы просто ещё одним развлечением!

… Он сидит на корточках на сбитом из четырёх толстых широких досок наклонном трапе, на полпути с первого этажа на второй, вцепившись в его края руками и не решаясь двинуться дальше. Он не может объяснить, почему вдруг испугался. Трап – это, конечно, не лестница, завибрировал слегка под ногами… Но ведь по нему и взрослые строители ходят, пока лестницу не построили.