Вельяминовы. Начало пути. Книга 1 - Нелли Шульман

— Знаешь, — Джон вдруг приостановился, — ты подумай, — ведь женщина — это одно, а дети — совсем другое. Не готов стать им отцом, так лучше и не берись.

— Да такой семьей любой гордился бы. Подожди, — Петя забеспокоился, — а если я ей не понравлюсь?

— Ты давно на себя смотрел? — иронически ответил Джон. «Твои глаза, Корвино, любое сердце растопят, даже самое холодное. Давай, иди», — он подтолкнул мужчину к двери.

— Позвольте представить вам миссис Марту Бенджамин, — раздался с порога голос Джона.

Марта посмотрела на мужчину, стоявшего рядом с разведчиком — невысокого, смуглого, — будто опалило его безжалостное солнце. У него были лазоревые глаза, и темные, тронутые сединой волосы.

— Ему же всего тридцать, почему у него седые виски?» — пронеслось в голове у Марфы, а потом она уже ничего не думала, — а медленно, теряя сознание, чувствуя, как подгибаются ноги, сползала с кресла.

Королева ахнула, и, наклонившись над Марфой, распустила шнуровку ее корсета.

— Джон, ну принесите же что-нибудь, хотя бы воды! Питер, она что, вас знает?

— Очень хорошо знает, — ядовито ответил Корвино, что так и стоял в дверях. «Это моя жена».

— Бывшая? — непонимающе взглянула на него Елизавета.

Бронзовые волосы разметались по белым плечам, воланы платья — цвета морских глубин, — были отделаны драгоценным итальянским гипюром, — из золоченых нитей, корсет был расшит изумрудами, и такое же изумрудное ожерелье лежало на груди, едва прикрытой волной фландрских кружев.

Луч солнца ударил прямо в алмаз на ее кресте, в тень, что залегла в ложбинке между маленьких, приподнятых корсетом грудей.

Из-под подола платья виднелась ножка — в изящной туфельке с круглым носком. Шелк оттенял тонкую щиколотку — цвета нежнейших сливок.

Воронцов опять почувствовал боль где-то слева — саднящую, отдающую в плечо и локоть.

Он вздохнул, потер руку, глядя на медленно приходящую в сознание Марфу, и зло сказал:

— Отчего же? Вполне настоящая.

— Она же полька! — недоуменно сказал Джон, глядя на то, как Марфа поднимается на ноги, опираясь на руку королевы.

— Она такая же полька, как я — месье Корнель, — Воронцов глубоко вздохнул и почувствовал, как боль слабеет. «Ее зовут Марфа, — он вдруг помедлил, и усмехнулся, — Воронцова. Ну, если она за это время больше ни с кем не повенчалась, конечно».

— Не повенчалась, — Марфа посмотрела ему в глаза — прямо. Петя вдруг подумал, что она совсем не изменилась — только между бровей залегла тонкая, упрямая морщинка.

— Так это за вами Питер ездил еще в молодости? — потрясенно спросила Елизавета. «Но вы же умерли!»

— А я, ваше величество, считала, что он, — Марфа кивнула на мужа, — умер. Мне так сказали».

— А ты бы побольше слушала, — ехидно сказал Петя по-русски и тут же, покраснев, извинился:

«Простите, Ваше Величество».

— Боже, — королева ахнула, — как в легенде из рыцарских времен. Ну что, Джон, — она обернулась к разведчику, — видите, как все удачно сложилось?

— Прекрасно, — искренне ответил тот. «Ну что ж, наш планы это не меняет, а, сейчас, вы, наверное, — он потрепал Петю по плечу, — хотите остаться одни? Вам же наверняка есть, что друг другу рассказать».

— О да, — сказал медленно Воронцов. «Не сомневаюсь».

— Вот только, — Джон вдруг нахмурился, — мне надо с вами поговорить наедине, миссис Кроу.

Вы позволите, Ваше Величество?

— Да, конечно, — улыбнулась королева. Когда дверь за разведчиком и Марфой закрылась, она, внимательно глядя на Воронцова, вдруг проговорила: «Не будьте дураком, Питер, мой вам совет».

Он поклонился, и Елизавета только вздохнула, глядя на упрямо сжатые губы мужчины.

— Так, — Джон взял ее сильными пальцами за руку, — приди в себя, миссис Бенджамин. Быстро!

— Он даже меня не поцеловал, — Марфа изо всех сил старалась не расплакаться. «На мне его крест — мы поменялись, когда еще детьми были. Мои родители спасли его — и его старшего брата тоже, — они жизнью своей рисковали ради них, я за него замуж вышла, когда царь Иван его казнить хотел, а он меня даже не поцеловал!»

— И еще долго не поцелует, — ворчливо сказал разведчик. «Мы же, мужчины, слабые создания — я всегда говорил, что женщины лучше справляются, — и на престоле, — он махнул рукой в сторону закрытой двери, и в нашем деле. Так что успокойся, миссис Бенджамин, и жди.

— Я его люблю, — вдруг сказала Марфа. «Таким, какой он есть, со всем, что у него за спиной».

— Ну, разумеется, любишь, — Джон вдруг обнял ее и прикоснулся губами к высокому лбу. «У тебя это на лице написано. И он тоже любит — просто дай ему время, и он вспомнит об этом».

— Так что с банкиром? — внезапно спросила Марфа. «Все остается в силе?»

— Конечно, — удивился разведчик. «Только Симмонсу, сама понимаешь, ни к чему знать, что ты замужем».

— Не узнает, — усмехнулась Марфа.

— Ну и славно, — Джон пожал ей руку. «Значит, через месяц — в Дельфт, дорогая Марта».

— Марфа, — поправила его женщина.

— Вот только не заставляй меня ломать язык, миссис Бенджамин, — пробормотал разведчик.

— Вот твой крест, — хмуро сказал Петя, чуть расстегнув рубашку. «Свой я уже видел», — он бросил взгляд на блеск золота, чуть заметный среди волны кружев на груди.

— Можем еще раз поменяться, — Марфа не смотрела на него.

— Да нет, зачем? — хмыкнул он. «Я уже привык».

— Что с твоей рукой? — спросила она нежно.

— Когда бежал оттуда, — он махнул рукой на восток, — во второй раз, — пришлось зимовать на Свальбарде. Отморозил пальцы и отрезал кинжалом.

— Тебе же больно было, — она прикусила губу и подавила желание коснуться его пальцев.

— Потерпел, — коротко сказал он, и распахнул перед ней дверь — в залитый полуденным солнцем сад.

Тео лежала в траве, щекоча Лизу. Та заливисто хохотала и пыталась вырваться. Теодор, улыбаясь, склонился над альбомом, что-то в нем набрасывая.

Марфа всмотрелась в смеющееся дитя, и похолодела — она узнала эти длинные, каштановые с рыжими прядями, волосы.

— Это дочь Изабеллы Медичи? — не смотря на мужа, спросила она.

— Откуда…? — Петя вдруг вспомнил: «Мне помогала подруга, венецианка. Очень надежная женщина. Она и девочку нашу приняла».

— Я ее принимала, — он увидел, как чуть дернулись красивые губы Марфы. «Изабелла тебя очень любила, Петя».

— Я ее тоже, — глухо сказал Воронцов, чувствуя, как на ресницах собираются слезы.

Марфа одним быстрым, нежным движением, — так, что он даже не понял, — как она это сумела, — уместила его голову у себя на плече. «Ничего, — сказала она, целуя мужа в лоб, — ничего. Ты просто побудь так. Все пройдет. Пройдет».

Он сглотнул рыдания и сказал: «Пойдем, познакомитесь».

— Ciao, carissima! - улыбнулась Марфа, присев рядом с девочками.

— Ciao, — тут же потянувшись к ней, ответила Лиза.

— Хочешь играть? — женщина распахнула руки и девочка, даже не задумываясь, оказалась у нее в объятьях. Марфа улыбнулась.

— Вот, смотри, — шепотом сказала она. «Это Тео, — она указала на дочь, а это — Марта. Я — Марта.

— Марта, — сказала девочка, прижавшись к ней. «Моя Марта!»

— А вы знаете маму, месье Пьер? — подняла на него глаза Тео. «И знали раньше?».

— Это мой муж, — вздохнула Марфа, поднимаясь, держа Лизу на руках. «Петр Михайлович Воронцов. И с ним не обязательно говорить по-английски, можно и на русском».

— У тебя все это время был муж? — потрясенно сказал Теодор, откладывая альбом. «И ты не говорила нам?».

— Мама думала, что меня нет в живых, — вмешался Петя. «И я тоже так думал».

— И вы все это время любили друг друга, как синьор Петрарка любил Лауру, — восхищенно сказала Тео. «Но тогда вы должны поцеловаться! Прямо здесь!»

Теодор закатил глаза и скосил их куда-то вбок. «Фу!» — сказал он громко. «Терпеть не могу целоваться!»

— Это сейчас, — усмехнулся Петя и быстро приложился губами к щеке жены — пахло жасмином.

— Ну бегите, — сказала Марфа, укачивая зевающую Лизу. «Бегите, посмотрите еще на оленей, а то нам уезжать скоро».

— Так ты тот самый месье Пьер, — улыбнулась Марфа. «Спасибо тебе, Петя».

Он вздохнул: «Я тогда пришел как раз вовремя, накричал на Хуана и запер Тео в моих комнатах. Ну а потом приехал Виллем…, - он не закончил.

— Ты знаешь, что это Вильгельм Оранский пытался отравить де ла Марка? — внезапно спросила жена.

— Знаю, — Воронцов сжал губы. «Я просил Джона — пусть вмешаются, есть же человек при дворе Оранского, ты, как я понимаю? — Петя посмотрел на Марфу.

Жена чуть дернула щекой. «Да, мы и вмешались. Адмирал, — она помолчала, — больше не вернется в Голландию»

— И слава Богу, — Петя помолчал. «Незачем раскалывать страну».

— Виллем меня любил, — вдруг сказала жена.