Люди и боги (СИ) - Суржиков Роман Евгеньевич

— Эй, Ориджин, — сказал ганта Гроза, — не забудь спешиться и напоить своего Дождя. Иначе мне придется убить тебя на месте.

— В этой луже?..

— Следи за языком, волчий сын! Это Ройдана, священная река, давшая имя нашей столице. Всякий, кто идет к нам с миром, должен напоить коня ее водами.

Ройдана пахла гниющей травою, маслянисто черный цвет воды напоминал пиявку. Берег представлял собой полосу такой вязкой и липкой грязи, что войдешь в сапогах, а выйдешь босиком. Но спорить с гантой хотелось меньше всего, и Эрвин покорно спрыгнул с коня. Подвел Дождя к так называемому берегу, хлопнул по заду:

— Иди, попей сам.

Конь послушался и подошел к воде, чавкая копытами по жиже. Эрвин остался на сухой земле.

— Ганта, почему ваши друзья должны хлебать гнилую воду? И где тот звонкий хрустальный ручей, из которого пьют враги?

Гроза отчего-то не уловил сарказма:

— Брокка вон там, на десять миль южнее. Она есть на всех картах, вот враги и берут из нее воду. А Ройдану знаем только мы.

— Чем же она священна?

— Там, где Брокка сближается с Ройданой, стоит град Пламенного Быка. Без Ройданы не было бы Рей-Роя, а может, и всего степного народа.

Путь предстоял еще долгий, хотелось развеять тревогу и скуку. Эрвин попросил рассказать. Ганта хмыкнул:

— Волк хочет узнать шаванскую легенду? Течет река!.. Ну, слушай.

Рой означает «ленивый». Ройдана, столь медлительная, что заросла камышом, давным-давно получила свое имя: Ленивая река. Большинство местных шаванов пасли скот у берегов резвой красотки Брокки, либо гоняли стада к великому Холливелу. Но один ганта очень не любил суету. Он говорил:

— Зачем куда-то гнать, когда есть водопой рядом?

Еще говорил:

— Ленивая, зато моя, родная!

Его стада каждый день месили грязь по берегам Ройданы, а ганта степенно разъезжал туда-сюда верхом, присматривал за шаванами и пастушатами, иногда спешивался, чтобы погладить какую-нибудь корову:

— Грязная, зато моя!

Ганта был тучен, нетороплив и очень спокоен. Его прозвали Ройхар, что означало — Ленивый Вол. Другие шаваны грызлись меж собой за лучшие пастбища, за водопои у Брокки и Холливела, а коровы Ленивого Вола спокойно себе жевали траву вдоль берегов Ройданы, иногда пробуя на зуб камыши.

Но вот пришло Время Костров — или, как зовут его имперцы, Первая Лошадиная война. Ганта Дариан собрал великую орду и перешел Холливел. Имперцы бились насмерть: иногда умно, но чаще глупо, иногда сообща, но чаще порознь. Дариан неуклонно теснил их на восток. Он овладел Золотыми Песками и Красной Землею, и Малой Землей, и половиной Пшеничных Полей, и всеми городами Короны — вплоть до самых стен столицы Праматерей. Император отдал Дариану собственную дочь, пять телег золота и десять Священных Предметов, и признал его Вождем Всего Мира (а себя — всего лишь королем Фаунтерры). За три года Дариан опрокинул Империю Праматерей. Он справился бы вдвое быстрее, если б не проклятые замки. Тяжело было с ними; один даже выстоял до конца войны, непобежденный. Впрочем, остальные рано или поздно сдались. Царство Дариана раскинулось от океана Бездны до Ханая.

Многие ганты ходили с Дарианом на войну. Некоторые погибли, другие разбогатели, захватив несметную добычу. Наш ганта Ройхар, Ленивый Вол, оказался в числе последних. Он иникуда не спешил, предпочитал в тылу жевать табак, размышлять и давать советы Дариану, — и вдруг выяснилось, что на большой войне толковая мысль ценнее удали с отвагой. Советы Ройхара принесли Дариану две значимых победы. Кроме того, тучные стада Ленивого Вола обеспечили орду молоком во время тяжелой осады Сердца Света. Дариан щедро наградил соратника. Ройхар стал баснословно богат.

Иные ганты распорядились трофеями так, как было принято издавна: украсили золотом одежду, завели много коней и коров, купили много молодых наложниц, выковали много острых мечей для своих шаванов. Но Ленивый Вол задумал неслыханную штуку: построить замок посреди Степи. Вдохновившись крепостями Альмеры и Надежды, Ройхар говорил:

— Я возведу такую цитадель, что ни одному врагу не по силам. Даже Дух Червя придет за мной, сломает зубы о стены и уползет восвояси.

Над ним смеялись:

— Вот старый ишак! Зачем самому строить? Куча замков захвачена — бери любой!

Он отвечал:

— Те замки чужие, а я люблю все свое.

Взяв Сердце Света за пример, он принялся за дело.

В те времена орда была очень богата рабами. Высоко ценились кузнецы, сапожники, портные, менестрели и, конечно, девицы. А вот каменщики и зодчие шли за бесценок — в Степи от них не было толку. Ройхар скупил по дешевке столько строителей, что хватило бы на два города. Прорва рабов требовала пищи, но Ленивый Вол за счет трофеев преумножил свои стада. Сотня тысяч коров махала хвостами вдоль Ройданы, и провианта хватало с избытком. Хуже обстояло дело с материалом: Степь очень бедна камнями. Ближайшие каменоломни имелись в Надежде, Ройхару пришлось проложить двести миль дороги, построить паромную переправу. Для перевозки каменных блоков он задействовал сотни телег и тысячи коней. Проще всего было построить замок на берегу Холливела, чтобы подвозить материал кораблями. Но Ленивый Вол слишком любил Ройдану:

— Медленная, зато моя!

Он поставил замок посреди своих пастбищ, на берегу заросшей речушки, а чтобы точно хватило воды, прорыл дополнительный канал от Брокки. Нарек он свое детище Рей-Роем, что значило: «Место ленивых».

— Кто ленив, тот работает мозгами, — гордо заявлял Ройхар.

Замок впечатлял своими размерами. Подобно Сердцу Света, он вмещал в себя целый город. Даже по меркам центральных земель, это было крупное сооружение, а уж для Степи — и вовсе невообразимое. Чтобы сделать Рей-Рой уникальным, ганта велел поставить над вратами статую: легендарного воина с телом человека и головою быка. Его рога поднялись на двести футов над землей, в хрустальных глазах кровью полыхало закатное солнце.

Точнее, должно было полыхать. Стройка затянулась, и Ройхар умер, не дождавшись дня, когда голову быка водрузят на плечи. Перед смертью завещал сыну:

— Ради всех Духов-Странников, закончи этот замок. Дорого и хлопотно он дался, зато — наш…

Сын не видел особого смысла в замке: в нем не спрячешь коров и коней, а именно они — главное богатство. Но завершил строительство из уважения к отцу, а еще — из желания узнать, как будет смотреться бык над воротами. И, надо сказать, успел он очень своевременно.

Грянула Вторая Лошадиная война, а за нею — Третья. После смерти Дариана и Ройхара удача изменила сынам Степи. Имперские войска отбили Надежду и перешли Холливел. Младший Ройхар оказался отсечен от главных сил орды и — деться некуда — заперся в Рей-Рое со своими шаванами. Янмэйский генерал затеял осаду. Жажда — главный союзник осаждающего войска. Имперцы уничтожили канал из Брокки в Рей-Рой и думали, что лишили город источников воды. Но Ройдана — медленная, грязная речушка — так сильно заросла травой, что солдаты Праматерей не заметили ее! Вражеское войско пило из Брокки, а Ройдана давала городу спасительную влагу. Отсюда и пошла та самая традиция.

Месяц за месяцем стоял Рей-Рой, и генерал ничего не мог поделать. Императрица Юлиана слала ему гневные письма, требуя победы, но степной город и не думал сдаваться. Отчаявшись, генерал начал переговоры: пусть Ройхар признает над собой власть Юлианы — и сохранит свой скот и земли. Так и вышло, что сын Ленивого Вола не только с честью вышел из осады, а и получил формальный титул графа Рейс.

…Тут Эрвин не смог сдержать усмешку:

— Ганта, неужели генерал был настолько туп? Хоть с камышами, хоть без них Ройдану можно заметить! Вырыл бы канал, увел речушку от Рей-Роя — и конец вашему сопротивлению. Тут дело совсем в другом. Юлиана хотела не поработить, а сплотить все земли Полариса. Ей требовался разумный и спокойный ганта, которого можно сделать графом — то бишь, своим наместником в Степи. Ройхар подошел на эту роль.