Елизавета I - Маргарет Джордж
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мой старый советник и астролог Джон Ди на непродолжительное время вернулся в Лондон из Манчестера. Я попросила его навестить меня. Он заметно постарел. Его блестящие темные глаза по-прежнему были полны жизни, но взирали они с изборожденного морщинами лица, а борода его была белее летнего облака.
Он тоже некоторое время пристально меня изучал.
– Ваше величество прекрасно выглядит, я очень рад это видеть. Годы не властны над вами.
Я засмеялась:
– Напротив. Я постоянно чувствую на себе их тяжкий груз, в особенности с тех пор, как мы перешагнули рубеж веков. – Я сжала его локоть, тоненький прутик под атласным рукавом. – Мне страшно, Джон. Наступившее столетие не кажется мне благоприятным.
Я вскинула руки:
– Я знаю, что мне предстоит умереть в нем. Я не переживу его. Мне не быть Томасом Парром, который видел три века: родился в тысяча четырехсотые, жил в тысяча пятисотые и, надеюсь, до сих пор жив и успеет застать еще и тысяча шестисотые. Но такое не удавалось никому, кроме него. И я не уверена, что мне под силу нести бремя королевской власти все эти годы.
– Значит… вот зачем я здесь? Чтобы приподнять перед вами завесу грядущего?
– Да. Я предпочла бы своими глазами увидеть то, что оно таит, даже если это что-то пугающее. Готовьте ваши инструменты, я подожду. Нам никто не помешает.
– Прекрасно.
Шаркая, он направился к небольшому сундучку, который принес с собой. До чего же медлительными стали все его движения! Когда не видишь кого-то долгое время, изменения бросаются в глаза. Он извлек из сундучка зеркало, магический кристалл и диаграммы.
– Мне нужен какой-нибудь стол, – сказал он.
Я приказала слугам принести столик.
Он аккуратно расставил принадлежности своего ремесла, потом наклонился вперед и произнес:
– Если ваше величество готовы, можем начинать.
Готова ли я? Я сцепила руки и сказала:
– Тогда давайте начнем.
Первым делом он тщательнейшим образом сверился с астрологической картой. Потом попросил, чтобы задернули шторы, – так ему лучше были видны отражения в зеркале и в магическом кристалле. Что-то бормоча себе под нос, он склонился над ними и, сощурившись, отодвинул свечу немного подальше. Повисло долгое молчание: он, казалось, прислушивался к голосам и смотрел на незримые сущности. Я затаила дыхание, но нетерпение снедало меня.
Мгновения текли одно за другим, ожидание становилось все более невыносимым – поначалу меня одолевала скука, потом беспокойство, пока я вконец не извелась. Почему он ничего не говорит? Что он видит в своем шаре? Я не осмеливалась заговорить первой и в самом прямом смысле разрушить магию.
Наконец он накрыл магический кристалл черной бархатной тканью, убрал зеркало в расшитый загадочными символами атласный мешочек и грузно опустился на скамью с мягкими подушками, которую я приказала для него принести. Его плечи поникли, словно на них обрушилась невыносимая тяжесть.
– Говорите! Не надо меня щадить! – воскликнула я, нарушив молчание.
Он вскинул на меня глаза – в них была такая мука, что сердце у меня оборвалось.
– Она все-таки настала, – произнес он в конце концов.
– Что? Что наконец настало?
– Последняя битва. Та, что все время была написана вам на роду.
– Последняя битва?
– Наивысшее испытание, – сказал он.
– Но… Армада? Разве она не была наивысшим испытанием? Разве она не случилась в восемьдесят восьмом году – году, который был предсказан как annus mirabilis, год невиданных чудес?
– Это была не она, – извиняющимся тоном произнес Ди. – Хотел бы я, чтобы это было так.
– На нас снова нападет Испания? Первая армада была всего лишь репетицией?
– Нет, Испания не нападет снова, по крайней мере в той форме, которая несла бы в себе угрозу.
– Значит, Ирландия? Ирландцы объединятся под началом О’Нила и вторгнутся к нам?
– Нет. Ирландия будет покорена.
– Франция? Франция будет угрожать нам, вновь станет нашим неприятелем?
– Нет, – покачал головой он.
– Что же тогда? – воскликнула я. – Я назвала всех наших врагов. Очередной мор? Или религиозные катаклизмы?
– Нет, это не то и не другое, но вы почти приблизились к отгадке.
– Что вы имеете в виду?
– Вы перечисляете врагов, которые уже находятся на нашей земле и могут нас ослабить.
– Ох, Джон, ну не томите же! Назовите эту напасть!
– Гражданская война, – произнес он. – Англичанин против англичанина.
Война роз. Престолонаследие!
– После моей смерти… начнется борьба за корону?
– Нет. Не это. Корона перейдет к престолонаследнику мирным путем.
– Довольно загадок! Говорите прямо!
– Я недостаточно ясно вижу, чтобы говорить прямо. Грядет битва, в которой англичанин пойдет на англичанина. Битва, в которой будет решаться не кому носить корону, а быть ли короне вообще. А перед этим случится восстание против вас. Мордред вооружится и бросит вам вызов. А вы, как наследница Артура, должны будете противостоять ему. Вот что станет вашим наивысшим испытанием. Будет великая битва, но вот исход ее… я не могу разглядеть. Кристалл помутнел, зеркало затуманилось. Они словно бы говорят: «Это еще не решено».
– Камелот падет, – сказала я. – Так гласят легенды. Он был слишком совершенным, чтобы простоять долго. Его погубили восстание, крушение иллюзий и вероломство. Артура предали, причем те, кого он больше всех любил и кому больше всех доверял, – Ланселот и Гвиневера.
– В бой против него вступил не Ланселот, а Мордред.
– Но толчок всему дало предательство Ланселота, разрушившее товарищество и устав Круглого стола.
– Что-то всегда дает толчок. В Эдеме это был змей. В Камелоте Ланселот. Здесь, – Ди сделал паузу, – определить, что это, придется вам. Но, осмелюсь сказать, вы сами знаете.
Да. Я знала, что это.
– Это будет настоящая битва или ее можно как-то предотвратить?
– Это будет битва. Я вижу не символ, а настоящее вооруженное столкновение.
Но как такое возможно? Эссекс под арестом. А его последователи? Они собирались во дворе его дома, слонялись там и кричали.
– И вы не видите, кто одержит победу?
– Нет, ваше величество.
– Или все-таки видите, но, щадя меня, не хотите говорить, что я потерплю поражение?
– Нет, я правда этого не вижу. Только грохот и дым битвы.
– Тогда на чьей голове вы видите корону в момент начала гражданской войны?
Возможно, таким образом получится определить, кто победит.
– Его лицо мне незнакомо. Какой-то мужчина.
– Не Яков?
– Нет, не Яков.
– Тогда, может, его сын?
– К сожалению, никаких опознавательных знаков на нем нет, а его лицо мне незнакомо. Скорее всего, он еще даже не появился на свет.
– Боже правый! Неужели это
