Хроники Нарнии - Клайв Льюис

И чуть не уснула, пока ждала. Наконец филин вернулся.

— Ух, мы готовы, — сказал он.

— Вам лучше идти впереди, — сказала Джил. — А то я в этом замке ничего не знаю.

— Ух и ух! — ухнул филин. — Мы пойдем не через дом. Мы вообще не пойдем. Вы полетите на мне. На моей спине.

От неожиданности Джил даже рот раскрыла. Нет, эта мысль ее не прельщала:

— А я не слишком тяжелая для вас?

— Глупый, глупый вопрос! Вашего друга я уж отнес. Ну же, в путь! Только лампу не забудь задуть. Угу?

Как только лампа погасла, тьма за окном показалась не такой уж черной, скорее серой. Филин, стоя на подоконнике, повернулся спиной и растопырил крылья. Джил, как могла, примостилась на его короткой широкой спине, крепко обхватив ногами бока под крыльями. На ощупь перья были теплые и мягкие, а вот ухватиться было не за что. «Интересно, как это понравилось Бяке?» — только и успела подумать Джил.

Филин ухнул с подоконника вниз, зашумели крылья, ночной воздух, сырой и холодный, ударил в лицо — они полетели.

На улице было еще светлее, чем думала Джил. Хотя небо застилали облака, невидимая луна просвечивала сквозь них размытым серебряным кругляшом. Луговина внизу виделась серой, деревья — черными. Задувал ветер — шуршащий, посвистывающий, предвещающий скорый дождь.

Филин описал круг, так что замок оказался прямо перед ними. В редких окнах еще горел свет. Оставив замок по левому крылу, филин полетел на север, и скоро они оказались над рекой. Сразу похолодало, и Джил почудилось на зеркале воды белое отражение филина. И вот уже под ними заречье, северная лесистая сторона.

Филин на лету схватил кого-то незримого.

— Ой, пожалуйста, не надо! — крикнула Джил. — Не дергайтесь так. Я чуть не свалилась.

— Ух-угу, прошу прощения, — ответил филин. — Я чуть-чуть поохотился на летучую мышь. Ух, какая вкусная и полезная штучка — маленькая, пухленькая летучая мышка. Я сейчас — раз! — и поймаю для вас. Угу?

— Большое спасибо, не надо, — сказала Джил, передернувшись.

Филин потихоньку снижался; что-то большое и темное проявлялось из полумрака. Джил едва успела понять, что это башня, полуразрушенная, вся заросшая плющом, и тут пришлось пригнуться, чтобы не удариться головой. Филин с девочкой на спине протиснулся в оконный проем, затянутый паутиной. Из свежего ночного полумрака они попали в совершенно темное, затхлое нутро древней башни. Джил спешилась и сразу поняла — это всегда как-то чувствуется, — что в темном помещении полным-полно народу. А потом она услышала со всех сторон негромкое уханье и у гуканье, и ей стало ясно, что народ этот — филины и другие ночные птицы. Однако совсем она успокоилась, услышав еще один голос:

— Эй, Поул, это ты?

— Я. А это ты, Бяка? — откликнулась Джил.

— Ух-угу! — сказал Белопер. — Все ли тут? Открываем совет или нет?

— Ух-угу, ух-угу, тут, все тут, — откликнулось сразу несколько голосов.

— Погодите минуточку, — раздался голос Бяки. — Дайте сначала сказать мне.

— Ух-угу, угу, угу, — заухали птицы.

И Джил сказала:

— Валяй, Бяка!

— Вот что, ребята, то есть филины и прочие птицы, — начал Юстейс, — вы, наверное, все знаете, что король Каспиан Десятый в молодости плавал на восточный край мира. Так вот, я был с ним в том плавании — с ним, Рипичипом, капитаном Дринианом и другими. Конечно, вам трудно в это поверить. Но вся штука в том, что люди в нашем мире стареют медленнее, чем в вашем. И вот что я вам скажу: я — за короля, и если вы тут затеваете заговор против него, мне с вами говорить не о чем.

— У-ху-ху, ух-угу, тут все — верные слуги короля, — заухали птицы.

— Тогда в чем же дело?

— У-ху-ху, — ответил Белопер, — худо будет, если Трампкин узнает, что вы тут для того, чтоб искать королевича. Ух-угу? Он не пустит вас. Арестует, ух, но не пустит.

— Черт возьми! — вскричал Юстейс. — Вы хотите сказать, что Трампкин — изменник? Я много слышал о нем тогда, во время плавания. Каспиан… то есть король… полностью доверял ему.

— Ух-ух, — ответил голос из темноты. — Трампкин ничуть не изменник. Но за минувшие годы столько героев — людей, кентавров, великанов и других — ушло на поиски королевича, и ни одному не удалось вернуться, — а всего их было не меньше тридцати. Потому-то король издал указ, которым все дальнейшие поиски были запрещены. «Не хочу губить лучших сынов Нарнии ради одного-единственного сына», — так сказал король. Ух!

— Мне бы он не отказал, — воскликнул Бяка, — если бы знал, кто я, и кто меня послал!

— Нас послал, — поправила Джил.

— Угу, — согласился Белопер, — думаю, что угу. Но коро-ля-то нет на берегу. Он уплыл от нас. А наместник Трампкин без раздумий исполнит указ. У Трампкина дух — что сталь, но сам он глух, что глухарь, и ух как упрям. Никогда, никому, ни за что и никаких поблажек — даже вам. Уф!

А кто-то добавил:

— И не подумайте, будто Трампкин будет слушать нас, хотя — кто же того не знает? — мы, филины, птицы мудрые. Но наш гном столь стар, что всегда твердит одно и то же: «Э-ге-ге, вы — птенчики малые, я ведь помню, как ваши отцы вылупливались. Нет уж, яйца курицу не учат! Кыш! Кыш!»

Получилось так похоже на гнома, что все собрание заухало от хохота. И сразу стало понятно, как в Нарнии относятся к наместнику Трампкину — примерно так, скажем, как у нас в школе к старому и строгому учителю, которого все побаиваются, над которым все посмеиваются, но на самом деле любят.

— А надолго ли король уплыл? — спросил Юстейс, когда птицы отсмеялись.

— У-ху-ху, — отвечал Белопер, — то неведомо никому. Чуть прошел слух, ух, будто Эслана видели на островах — на Теребинтии. Тут взошло королю на ум: «Поплыву, — сказал, — а вдруг Эслана найду и спрошу, кому королем быть в нашем краю, когда я умру». Ух-угу? Ну, а если на Терибинтии не окажется Льва, поплывет на восток, так думаю, сперва к Семи островам, а там и на прочие острова. Хотя сам он никому не говорил, да все знают про это: не забыл король того плавания на край света. И туда, так я думаю, вновь влечет его дух. Ух!

— Значит, мы его не дождемся? — вздохнула Джил.

— Ух-увы, вы правы, — ответил филин. — То-то и худо! Будь вы тут пораньше чуть-чуть! Он бы целое войско послал вам в помощь.

Джил прикусила язычок и только надеялась, что у Бяки достанет благородства не сообщать собравшимся, как все получилось. А Юстейс чуть не проболтался. Но вовремя спохватился и, пробормотав про себя: «Уж я-то в этом не виноват», вслух произнес:

— Ладно. Как-нибудь сами справимся. Но вот что еще я хочу знать. Положим, вы не замышляете ничего дурного и противозаконного. А на совет, однако, слетелись тайком, да еще в какие-то развалины, да еще ночью — с чего бы это?