Дети Вечности - Фаина Мещерякова

— Замечательный документ, — сказал Строггорн, прочитав. — По нему, я ей вообще не буду мужем. Это твое личное изобретение или тебе юридическая служба помогла?

— Какая разница? Я достаточно богат, чтобы оплатить это, — усмехнулся Креил. — В случае нарушения, ты меня знаешь, замучаю адвокатами.

— Неужели Линган тебе это позволит? Такую огласку?

— А мы без огласки, закрытыми заседаниями, но тебе и этого хватит. — Креил улыбнулся. — Ты же видишь, я решил изменить нашу практику угрожать по каждому случаю убийством, нужно же когда-то становиться цивилизованными людьми?

— Я не знаю ее мнения по поводу всего этого. — Строггорн кивнул на фолиант.

— Оно не нужно, — вмешался адвокат. — Аолла Вандерлит больной человек, имеет только ограниченную дееспособность, а ее опекуном и, одновременно, лечащим врачом является Советник Креил ван Рейн, и чтобы получить его согласие на ваш брак, вам придется подписать это, иначе в данной ситуации достаточно, чтобы он был против вашего брака, даже не нужно отказа Совета.

— О Господи! И когда ты успел оформить опеку? По твоему последнему заявлению, Аолла была почти здорова?

— Мы подумали с Линганом и решили, что это не так. После общения с тобой ей понадобилось лечение — так что теперь у нее опять ограниченная дееспособность, — невозмутимо пояснил Креил.

— Здорово! А если я попытаюсь оспорить медицинское заключение?

— Это вам ничего не даст, — пояснил адвокат. — Я встретился с Аоллой Вандерлит, и она подтвердила, что, если бы не необходимость получить развод, ни за что бы не согласилась выйти за вас замуж.

— Понятно, значит, ты предлагаешь мне подписать, что я: "никогда не буду искать с Аоллой ван Вандерлит встреч…, никогда не буду препятствовать тем или иным способом ее интимным отношениям с другими мужчинами, вплоть до ее совместного проживания с ними… настаивать на совместном проживании, привлекая на свою сторону нашу дочь или иным способом", кроме этого. — Строггорн перелистал несколько страниц. — "Принуждать в любой форме к любой форме интимных отношений, включая психическое Слияние..", что там еще, а вот: "предоставить развод по первому требованию Аоллы ван Вандерлит или ее лечащего врача — Советника Креила ван Рейна, не позднее одной недели с такого обращения безо всяких дополнительных условий…" — Он прервал чтение и посмотрел на Креила. — Если это прочесть, я просто монстр какой-то, а не любящий мужчина. Как у тебя только фантазии на такой документ хватило?

— Прецеденты с насилием у вас уже были, и я хочу, чтобы, несмотря на ваш брак, Аолла имела полную свободу. Иначе ты одними имущественными претензиями можешь тянуть с разводом десятки лет. Зачем нужно избавиться от одного такого брака, чтобы тут же получить еще худший вариант?

— Самое удивительное, Креил, я всегда считал, что знаю тебя, а теперь понял — это совсем не так.

— Конечно, не знаешь. Так соглашаешься это подписать или мы закончим разговор?

— Подпишу, — Строггорн сказал это спокойно, и у Креила сразу возникло чувство, что он что-то задумал, только не было никакой возможности вытащить это у него из головы. — Когда ты ее отпустишь на Дорн?

— Как можно дольше не отпущу, — пообещал Креил, провожая адвоката. — Аолла очень стремится побыстрее покончить с этим браком, но еще слишком больна, чтобы я мог ее отпустить. Тебе сообщат, когда можно будет лететь, но если ты привезешь ее опять сумасшедшей, честное слово, Строггорн, я найду способ, как рассчитаться с тобой.

Прошло еще три месяца, прежде чем Креил решил, что Аолла сможет вынести регрессию и пребывание на Дорне. Он бы тянул и больше, но она стала так нервничать из-за этого, что пришлось выбирать меньшее из двух зол.

Прижавшись к Креилу, Аолла долго стояла у готового к работе гиперпространственного окна и никак не решалась уйти. Строггорн был уже в камере регрессии: он ушел на двое суток раньше, сказав, что помимо развода у него есть на Дорне и другие дела.

— Ну что, раз так боишься, отменим все? — предложил Креил, его начинало беспокоить состояние Аоллы.

— Нет, полечу, все равно изведусь. — Она беспомощно посмотрела на него и, повернувшись, шагнула в Окно.

Камера регрессии приняла ее, и Аолла легла в ванну. Для Строггорна пришлось сделать еще одну камеру, потому что они проходили регрессию неодновременно. На этот раз ей было очень тяжело, тело с трудом трансформировалось, хотя предположить, что она всего за три года забыла, как это делается, было невозможно.

Через пять суток она, наконец, закончила регрессию. Дорн с беспокойством смотрел на нее, встречая у камеры перехода. Аолла с трудом вылетела, сразу опустившись на пол сферы. Крылья совсем плохо слушались, и она пожалела, что так поторопилась с прилетом.

— Ты мне не нравишься, девочка. — Дорн приземлился рядом с ней. Креил ван Рейн, беспокоившийся, что регрессия идет так долго, дважды за эти сутки связывался с ним. Сейчас возникла еще одна проблема: до дома Аоллы было чуть больше двух часов лета, это если лететь нормально, но для нее сейчас это было непреодолимым расстоянием. — Ты согласишься, чтобы я отнес тебя домой? — Про охранников Дорн даже не заикался, помня об очень эффективном "лечении", которому подвергли Аоллу. Она посмотрела на его тело с шевелящимися присосками и вдруг с ужасом поняла, что никогда и ни за что не позволит прикоснуться к своему телу этим существам — такое отвращение у нее вызвала одна мысль об этом. Дорн со страхом вслушивался в ее мозг. Возникновение подобного рода эмоций являлось одной из самых серьезных проблем при общении разных цивилизаций. Слишком редко их представители могли спокойно относиться к совершенно другому облику разумных существ. — Раз ты не хочешь, чтобы я нес тебя, как же ты попадешь домой? — спросил Дорн, подумав, что надо бы сразу ее отправить назад, только Аолла была не в состоянии пройти регрессию еще раз безо всякого отдыха.

— Я побуду здесь, если ты не возражаешь, — попросила она.

— Здесь негде отдохнуть, это же специальное место для гиперпространственной связи, оно именно поэтому и отдалено от городов, — растерянно ответил Дорн.

В этот момент Аолла уловила телепатему, которая показалась ей знакомой: золото, с ореолом огня, но понять, кому она принадлежала, не могла. Упала огромная тень, Аоллу удивило, что же это за дорнец таких больших размеров, который почти закрыл проем. Мужчина с золотыми сияющими крыльями около двадцати пяти метров в размахе (больше, чем у Дорна), на которых не отражались эмоции, с удивительными серыми глазами, плавно приземлился перед Аоллой, внимательно вглядываясь в нее.