Жуков. Портрет на фоне эпохи - Лаша Отхмезури

Через несколько дней Сталин снова позвонил Рокоссовскому и сразу, в лоб, «спросил, нет ли у меня на примете хорошего командарма, который мог бы возглавить армию под Ленинградом. И подчеркнул, что я, по-видимому, понимаю, как это важно. Не задумываясь, я назвал фамилию генерала И.И. Федюнинского. Сталин, поблагодарив меня, приказал немедленно направить Ивана Ивановича самолетом в Москву»[636]. Обычно за советами такого рода Сталин обращался к Жукову, особенно когда речь шла о хорошо знакомом ему Ленинградском фронте и о Федюнинском – участнике боев на Халхин-Голе и давнем протеже Жукова. Данный телефонный звонок подтверждает доверие Сталина этому генералу русско-польского происхождения, которого, по его приказу, арестовали, пытали и держали в тюрьме с 1937 по 1940 год.

2 марта 1944 года Жуков вступил в командование 1-м Украинским фронтом. Он теперь занимал равное положение с Коневым (2-й Украинский фронт), своим соседом слева, и с Рокоссовским (Белорусский, с 24 февраля – 1-й Белорусский фронт), соседом справа. Началась распутица. В 1942 и 1943 годах в это время года боевые действия прекращались из-за распутицы. В 1944 году Сталин решил пренебречь метеосводкой и начать общее наступление на фронте от Балтийского до Черного моря. Результат малоизвестен, поскольку советская историография освещала только операции вокруг Ленинграда и в Восточной Украине, то есть те, что завершились успешно. На севере, с января по апрель, войска Ленинградского и 1-го Прибалтийского фронтов окончательно сняли с города блокаду и отбросили немцев на 200 км на запад, к эстонской границе. В центре, на минском направлении, неудача. Группа армий «Центр» оставалась серьезным противником. На юге освобождена вся территория Украины между Припятскими болотами и Черным морем. Однако Конев, Жуков и Василевский потерпели двойную неудачу: им не удалось ни разгромить I танковую армию, ни вторгнуться в Румынию. Рассмотрим подробнее действия Жукова, который впервые с августа 1942 года непосредственно командовал войсками.

В распоряжении Жукова находились пять общевойсковых и три танковые армии. Предстоявшая ему операция (задуманная им в феврале: приказ подписан им) получила название Проскуровско-Черновицкой, по двум городам, на которые был направлен главный удар. Планировалось продвинуться вперед на 250 км. При этом предстояло преодолеть три значительные водные преграды: реки Буг, Днестр и Прут, вступить на территорию Румынии, отсечь германскую IV армию от ее южной соседки – I танковой армии – и повернуть на юг с целью отрезать немецким войскам кратчайший путь отступления от Черного моря. Сосед Жукова слева, Конев, с равными силами должен был провести Уманьско-Боточанскую операцию, преодолеть те же преграды и отсечь I танковую армию немцев от их VIII армии. Действовавший левее Конева 3-й Украинский фронт Малиновского, наступая в направлении Бережнеговатое – Снигиревка, должен был по пути разделить VIII и VI немецкие армии. Эти три наступления трех Украинских фронтов были генеральной репетицией Висло-Одерской операции января 1945 года – крупнейшей победы Жукова. Они нанесли три удара по немецкой системе обороны с целью рассечь ее на глубину, помешать ее восстановлению и подготовить следующую стадию – вторжение в Румынию.

1-й Украинский фронт Жукова начал наступление 4 марта 1944 года. Триандафиллов и Тухачевский были бы рады видеть это. Прорыв был с легкостью осуществлен в Любаре, на стыке позиций IV и I танковых армий, по всем правилам «глубокого боя». После сокрушительной артподготовки, с применением пушек и реактивных установок «катюша», ударная армия, сочетавшая пехоту и танковые бригады поддержки, прорвала неприятельские позиции на ширину 30 км и на глубину 12 км. Пока общевойсковые армии раздвигали края бреши, Жуков ввел в прорыв 4-ю и 3-ю гвардейскую танковые армии, совершившие бросок до Проскурова: это была настоящая «глубокая операция». Манштейн, по-прежнему командовавший группой армий «Юг», пытался остановить продвижение противника контратаками; ему пришлось отступить на 140 км, еще больше увеличив разрыв между двумя своими танковыми армиями. Жуков предугадал его действия. Он перебросил остававшуюся у него в резерве 1-ю гвардейскую танковую армию с левого фланга на правый, соединил ее с 4-й и 21 марта застал врасплох и опрокинул Манштейна, заставив отступить еще дальше. Группировка из 600 танков, в том числе новых моделей T-34/85 и ИС-2, за четыре дня прошла 100 км и вышла к Днестру, а 29 марта к Черновцам, у подножия Карпат. Здесь Жуков узнал о смерти матери, последовавшей после долгой болезни. Полностью поглощенный боевыми операциями, он не смог приехать на похороны. Маршал ничего не сказал своему окружению, но, должно быть, эта смерть стала для него большой потерей, ведь он был очень похож на мать и внешне, и характером. Благодаря ей и ее брату, дядюшке Пилихину, он вышел из тесных рамок крестьянской жизни.

В конце марта 1944 года завершилась военная карьера самого талантливого противника Жукова. Как и его коллега Клейст, командующий группой армий «А», фельдмаршал совершил фатальную ошибку, запросив разрешение на глубокий отход своих войск в Румынию, чтобы уберечь их от полного уничтожения и получить возможность для умелых маневров. Гитлер ответил грубо: «Время крупных операций прошло, настало время жесткой позиционной обороны». Манштейн и Клейст были сняты с должностей и заменены убежденными нацистами, специалистами по обороне: Вальтером Моделем (новая группа армий «Северная Украина») и Фердинандом Шорнером («Южная Украина»).

Конев действовал не менее успешно, чем Жуков. Его войска преодолели 200 км, отделявшие их от румынской границы. 26 марта его передовые части соединились с передовыми частями Жукова рядом с Каменцом-Подольским: немецкая I танковая армия – 220 000 человек – оказалась в полном окружении. Советские маршалы могли устроить второй Сталинград.

Новый Сталинград не получился

Однако новый «Сталинград на Днепре» не состоялся: I танковая армия сумела найти выход из, казалось бы, безвыходного положения. Причину неудачи Жуков находит в грязи, затруднившей доставку горючего и боеприпасов из Киева, находившегося в 350 км от зоны боев. Также он ссылается на потери танков в трех его танковых армиях – четверть от положенного количества. В действительности ни одно из этих объяснений не выдерживает критики: его противник имел лишь 100 танков и самоходных артиллерийских установок, то есть в четыре раза меньше, чем было у Жукова. Если у него возникли трудности со снабжением, то виноват в этом был, в первую очередь, он сам. На самом деле к неудаче привели действия Манштейна и собственные ошибки Жукова. Он решил, что I танковая армия попытается прорваться на юг, к Румынии. Поэтому он отправил туда свои основные танковые силы. Кроме того, уверенный в том, что противник уже разбит, он распылил свои силы, наступая на разных направлениях: на Черновцы, на Станислав, в направлении Венгрии. Кроме того, одна из его общевойсковых армий была скована у Тернополя, где были окружены 5000 немцев – добыча, которой не следовало пренебрегать. Наконец – и это главное – прежде, чем быть снятым Гитлером, Манштейн предложил поражающий своей дерзостью план, с которым командующий I танковой армией Хубе согласился с трудом. Вместо того чтобы прорываться на юг, где ее ждал Жуков, окруженная армия должна была ощетиниться ежом и прорываться на запад, навстречу мощному II танковому корпусу СС, спешно переброшенному из Франции. Именно продвижение этого «ежа» и перерезало линии снабжения танковых соединений Жукова, слишком далеко ушедших в направлении Румынии. Когда Жуков понял, что его перехитрили, он мог лишь наблюдать, как Хубе проходит мимо его танков, остановившихся без горючего. Впервые за службу он недооценил противника и дорого поплатился за свою ошибку.