Зеркала и галактики - Елена Вячеславовна Ворон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я подосадовал, что версан столь тщательно меня обвязал; иначе, глядишь, я дотянулся бы до сумки. Пришлось вернуться к писательке.
Лена уже закоченела. Наверно, сбежала с Приюта сразу после разборки с Майком, пролежала несколько часов, а ночи здесь стылые. Я поднял ее на плечо и полез наверх. Версан тянул за веревку, помогая взбираться. Отчетливо представилось, как вылезаю на тропу и кладу Лену у его ног: полюбуйся, мол, что натворил.
Не стал я устраивать демонстраций, а просто опустил писательку наземь. «Тамару я тебе не прощу», – сказал Майк ночью в холле; не мое дело соваться к нему и поучать.
Он отвязал от пояса свой конец веревки и в хмуром молчании распутал ту упряжь, которую навязал на мне, затем обернулся к Лене. Лицо кривилось, словно перед Майком лежало нечто омерзительное.
– Ах, Боже мой… Вот еще Эл не знает. – Он шагнул к писательке, однако медлил нагнуться и поднять. – Слушай, Лен, – проговорил версан, глядя в землю. – Она была права: тебе лучше от нас уйти.
– Почему?
– Два демона-сенса рядом – это перебор. Уходи. Иначе Эл тебя прикончит.
– Брось. Ничего он…
– Эл умеет это делать усилием воли. Он – демон. – Майк не стал объяснять, как тигреро добивал подранков; про Урсулу, Тамару и Бориса я узнал позже.
– Ерунда. Элан заглянул ко мне ночью – поговорили по душам, поняли друг друга.
– По душам? – переспросил Майк.
– Ну да. Я себе дрых, а он явился и заставил во сне разговаривать. Расспрашивал о Кэтрин.
– Час от часу не легче. И что сказал?
– Дескать, я не виноват; только и всего.
– Вот черт… – мысли Майка явно были заняты чем-то другим. – Эл, уходи!
– Лен, – поправил я, слегка позабавившись тем, что он начал путать имена. Лучше бы, конечно, нас перепутала Мишель. – Я не для того опрометью за вами несся, чтобы теперь удирать.
Майк грустно покачал головой и спросил:
– Ты никогда прежде не встречал версан?
Я промолчал.
– Все вы, демоны, одинаковы, – вздохнул он. – Черт, как я устал… – Майк встряхнулся. – Шесть человек уже погибли. Ты что – хочешь довести до настоящего убийства?
– Я не трону Элана. И не дам повода ему.
– Послушай меня. Мадам Вийон – не единственная версана на свете; если расстараться, можно сыскать еще. Заткнись! – рявкнул он, стоило мне всего лишь открыть рот. – Возле Мишель уже было две смерти: Слеток и такой же демон, как ты и Эл. С нее довольно. Я не позволю, чтобы началась новая заваруха с тобой, понял? Тем более сейчас, когда… – он осекся.
Я выделил главное: с Мишель довольно. Против этого не попрешь.
Версан вскинул Лену на плечо. Он шагал первым, я – следом, стараясь не смотреть на висящие у Майка за спиной писателькины ноги. Через пару минут он снова заговорил:
– С Приюта уйдем все разом, пока тут тропа не взбесилась – мало ли что… Ты останешься на Двадцать Втором, а мы махнем дальше. Будем потихоньку двигаться к космодрому.
Я хотел спросить, разрешается ли мне их догнать, если однажды набреду на могилу тигреро, но одумался и не стал молоть языком.
– Вряд ли еще что стрясется, – продолжал Майк. – Все, кто мог, погибли, а демоны и версаны живучи как кошки.
– Ты себя успокаиваешь или меня?
Он не ответил. Вскоре мы добрались до Приюта. Когда до площадки оставалось метров двадцать, Майк свернул с тропы, положил писательку в кустах.
– Подождет. Потом зароем.
Меня покоробило, и на минуту я перестал жалеть, что останусь один. А затем опять вспомнилось: «Тамару я тебе не прощу». Бог мой, хоть бы чем-нибудь помочь…
– Давай, сам ее похороню, – предложил я. – А ты иди отдыхать.
Услышав это, Майк обернулся и злыми глазами уставился мне в лицо.
– Значит, ты утверждаешь, что не убивал Кэтрин?
Я опешил.
– Утверждаю.
– А Эл не признался, что уложил ее сам?
– Нет. – Я изумился еще больше. – До такого маразма он не дошел.
– Понимай, до маразма докатился Майк Эри?
– Именно. – Какая муха его укусила?
– Наверно, ты прав, – кивнул версан и устремился к дому.
На крыльцо вышла Мишель, а следом появился Элан. У обоих сияли глаза. Тигреро обнял ее за пояс, и версана прильнула к нему, безуспешно пытаясь погасить улыбку, стесняясь перед нами своего счастья.
Да, Лен Техада был тут лишний.
– Где шастали, бродяги? – приветствовал нас Элан.
– За Леной бегали, – хмуро объяснил Майк.
Мишель прыснула.
– Вдвоем гонялись за одной? Надо было дни распределить: сегодня Майк, завтра Ленвар…
Элан отстранил ее и спустился с крыльца.
– Где Лена?
– А там валяется, – Майк мотнул головой. – Угробилась.
– Вы с ума сошли! – вспыхнула Мишель. – Что за тон?
Она сбежала по ступенькам и встала плечом к плечу с тигреро. Мы оказались глаза в глаза: они двое и я с версаном. На краю сознания промелькнуло, что две наши пары чертовски похожи, только Мишель помельче Майка.
– Я жду, когда вы внятно расскажете, что произошло, – сдержанно промолвил Элан.
– Пойдем, – Майк сделал шаг назад. – Идем, я тебе объясню.
Повесть о вечерней ссоре с писателькой не предназначалась для нас с Мишель. Версан направился к потухшему костру, Элан двинулся следом.
– Что с Леной? – шепотом спросила Мишель.
– Майк собирался пожаловаться на нее Элану, и она так перепугалась, что удрала с Приюта. Потеряла сумку, в темноте полезла доставать и убилась.
Версан остановился за кострищем, обернулся к тигреро.
– Видать, крепко струхнула, – заметила Мишель, имея в виду писательку. – Чтобы во тьме помчать по горам…
Майк с Эланом разговаривали вполголоса, до нас не долетало ни звука. Стояли они спокойно, не дергались, не рычали друг на друга – короче говоря, ничего интересного. Я повернулся к версане. Мучительно захотелось коснуться ее… нет – сгрести в объятия, притиснуть к себе со всей силы… Голова пошла кругом, в глазах помутилось. Я отступил, сдерживая дыхание.
Вдруг словно кто-то мазнул по спине мягкой щеткой, и громко ахнула Мишель. Я обернулся – и у меня на глазах Майк повалился наземь, и упал на колени не успевший подхватить его Элан.
Глава 2
Я кинулся к ним, а Мишель метнулась в дом, через несколько мгновений выбежала с аптечкой в руках, вытряхнула из нее диагностер. Прибор показал остановку сердца и какие-то непонятные изменения в мозгу.
Мы долго пытались вернуть Майка к жизни: Элан, как автомат, делал ему массаж сердца, а Мишель
