Война закончилась, львёнок (СИ) - "Линадель"

— Наверху есть твоя одежда. Прими душ, согрейся и переодевайся. Я буду здесь.

Она сознательно не послала его в гостевую комнату. Потому что понимала, что все равно выберет его, когда должна выбрать себя. Капитуляция. Тяжелое осознание, что прощает ему все. Все.

Гермиона сидела возле камина, перебирая вчерашние записи, когда услышала шаги. Обернулась. Брюки, белая не заправленная рубашка, с закатанными до локтей рукавами. Влажные волосы обрамляли лицо. Гермиона поманила его, похлопав по дивану рядом с собой.

— Я вчера много читала насчет патронуса… — начала она, доставая записи, но Северус перехватил ее руки.

— Нет, — покачал головой Северус, — ты не должна. Это больше не проблема. Я сам разберусь с этим.

— Но я хочу, — настойчиво произнесла Гермиона. — Тем более я уже нашла информацию…

— Гермиона, — предупреждающе произнес Снейп.

— Северус, — его же тоном сказала девушка, в ее голосе послышались стальные нотки, и он отступил. Гермиона достала записи. — Я всю ночь изучала работы профессора Спэнгла. По сути, как ты знаешь, патронус, представляет собой то, что скрыто, неизвестно, но является неотъемлемой частью каждой личности. И это неотъемлемое скрыто потому, что в состоянии покоя мы не нуждаемся в этой силе. Оно раскрывается, когда возникает потребность. Отражает глубинную суть… Ну, ты знаешь, прости, я захожу издалека, потому что… потому что волнуюсь…

Гермиона вздохнула и он положил руку на ее колено, погладив большим пальцем. Успокаивающе ей улыбнулся.

— Я слушаю, не торопись.

Она кивнула и продолжила.

— Так вот, в своем трактате «Заклинания защиты и запугивания», ты можешь перепроверить, он пишет о том, что волшебник, который вызывает свое любимое животное или перенимает чей-то другой патронус, чаще всего страдает одержимостью и не может скрыть свою глубинную суть, позволяя ей вырываться, принимая либо нужную ему форму, либо перенимая чью-то. Скажи, у тебя была своя собственная форма патронуса?

Северус покачал головой.

— Я не задумывался об этом заклинании до того момента, пока не начал работать шпионом на Дамблдора. Я знал, что у Лили заступник — лань, но не спешил вызвать своего. Я уже широко использовал темные искусства, а такая светлая магия могла серьезно мне навредить. Зафиксированы случаи, когда заступник нападал на мага, который его вызвал. Никто из этих магов, как ты понимаешь, не был светлым. Но Альбус всех в Ордене обучил ему, чтобы иметь способ связи, и мне тоже пришлось рискнуть, в итоге. Он тогда придумал такой способ передавать сообщения. Если ты почитаешь, поймешь, что о такой способности патронусов никто не знал до этого.

Гермиона кивнула, втайне приходя в ужас от того, что Альбус сознательно и совершенно ненужно рисковал жизнью Северуса даже в такой мелочи, заставив того использовать магию, которая могла ему навредить вместо того, чтобы использовать что-то другое.

— Это действительно нигде не встречается, — сказала девушка, взглянув на мужчину. Он был совершенно спокоен, и она продолжила: — Так вот. Когда ты вызвал своего первого патронуса, это уже было после того, как все случилось? — короткий кивок, — Чувство вины тогда было особенно сильным, и именно оно заложило твою суть. Все, что ты делал в своей жизни после событий восемьдесят первого года было продиктовано чувством вины, которое отлично подпитывал в тебе наш добрый Альбус. Поэтому, вызвав заступника, ты получил патронус женщины, в смерти которой винил себя. Он подпитывался вашей дружбой, твоей любовью и приятными воспоминаниями, которые были связаны только с ней.

Снейп открыл рот, чтобы остановить ее, полагая, что Гермионе неприятно обо всем этом рассуждать, но она подняла руку, не давая ему перебить себя.

— Я пыталась разобраться, что же случилось, Северус. Действительно ли я виновата в потере твоей сути, сокровенного и скрытого. Но поняла, что если и виновата, то, возможно, в закрытии твоей травмы. Виновата в том, что ты перестал зацикливаться на своей вине…

Хоть это и подразумевало обвинение, Гермиона не вкладывала такой подтекст в свои слова. Она говорила спокойно, без эмоций, просто желая донести до него ту информацию, что нашла. Понимала, что он скорее всего не бросился сразу изучать этот вопрос.

— Таких случаев в волшебном мире очень много. Это не редкость. В течении жизни у многих меняется патронус. Особенно, если жизнь не сахар. Ты знал, что, порой, волшебники вообще не могут вызвать патронус, пока не переживут какую-либо травму? — как бы между прочим заметила Гермиона и продолжила, игнорируя то, как он смотрит на нее. — Из того, что я прочитала, я могу сделать вывод, что скоро твой патронус примет вид, основываясь уже на твоих качествах, на том, что скрыто в твоей душе… Твое истинное я. И так как это, видимо, уже не чувство вины, то лань больше не вернется. Но ты всегда можешь пойти и поболтать с портретом Дамблдора, чтобы он, по старой дружбе, снова взрастил в тебе это чувство… Тогда есть вероятность…

Гермиона не закончила. Потому что Северус подался вперед, скинув с ее ног книгу и записи, и поцеловал ее, прижав к дивану. Поцелуй был жесткий, голодный, требовательный. Он хотел, чтобы она прекратила говорить об этом. Снейп все понял. И мечтал, чтобы Гермиона больше не думала о его патронусе, причинах и его словах. Когда он почувствовал, как она расслабилась в его руках, самозабвенно отвечая на его поцелуи, Снейп отстранился, погладив ее щеку.

— Час до рождества, — прошептал он ей на ухо, посылая мурашки, — будем украшать елку?

Гермиона уткнулась в его шею, закрыв глаза. До сих пор не верилось, что он здесь. Неуверенно кивнула и призвала бутылку огневиски с двумя бокалами.

— Обещанная выпивка, — усмехнулась она, и Северус разлил в бокалы янтарную жидкость, протянув один из них ей.

Гермиона включила радио, откуда лилась рождественская музыка, и они с Северусом приступили к развешиванию игрушек, иногда даря друг другу теплые и неуверенные улыбки. Никто не спорил насчет расположения игрушек, оба просто молчали и не могли до конца осознать, что после всего случившегося за последние сутки, они вместе. Здесь. В этот момент.

Елка была украшена за десять минут до полуночи, и они отошли на несколько шагов любуясь результатом своих трудов. Северус осушил свой бокал и, забрав у Гермионы ее, отставил их в сторону. Обнял девушку, притягивая к себе и целуя.

Пока по радио играла Last Christmas, которой Гермиона пыталась подпевать, улыбаясь и нежась в его объятиях. Северус целовал ее лицо, а девушка только подставляла щеки навстречу его губам, не в силах поверить, что ей это не снится.

— С Рождеством, Гермиона! — произнес он с легкой хрипотцой, обнимая ее крепче.

— С Рождеством, Северус!

Они потянулись друг к другу, отлично понимая, что сегодня для обоих случилось рождественское чудо. Они были вдвоем. Ранам требовалось время, чтобы затянуться и Северус пообещал себе, что сделает все, чтобы помочь девушке в этом.

Спустя еще полчаса, они поднялись в ее комнату. Раздевшись, Гермиона уютно устроилась у него на плече, слушая, как бьется сердце. Они лениво переговаривались. Обоих клонило в сон, но каждый из них хотел продлить момент близости.

— Кстати, я узнала, как Селвин получил мой волос, — сонно пробормотала Гермиона и почувствовала, как Северус напрягся.

— Мне даже страшно предположить, каким образом, — в его голосе послышалось предупреждение. Северус наверняка подумал, что она занималась делом самостоятельно или рисковала без надобности.

— Снова Рита, — сказала Гермиона, вздохнув, — заставила Лаванду достать мой волос. Это было несложно, потому что она почти сразу переехала в Нору, как только я ее покинула.

— У мисс Браун не возникли вопросы по этому поводу? — презрительно произнес Снейп, чувствуя, как в груди начинает клокотать злость и появляется желание наказать глупую девицу.

— Она не обладала столь обширными знаниями и тем более ничего не знала об оборотном, — пожав плечами, произнесла Гермиона, отмечая, что почти защищает жену Рона, — но, естественно, я сказала ей, что это в следующий раз не освободит ее от ответственности…