НОЧНАЯ СМЕНА. КРЕПОСТЬ ЖИВЫХ. - Николай Берг

Простых англичан сие не касается - те и правда бывали союзники - а вот «истеблишмент» тридцать раз их канцером - Шуршилл, который Спенсер, достойный потомок взяточника Мальборо - не успела война кончиться, какие бочки в Фультоне накатил - спасибо, спасибо ТАКОМУ союзнику - удружилс. Так, готово, сварилась манка, давайте. Разливаем!

Совершенно неожиданно (хотя я об этом думал с самого начала) съезжает с катушек один из санинструкторов. У него начинается истерика со слезами на тему «Все бесполезно! Мы ничего не можем сделать!» Одна из медсестричек жестко давит эту вспышку эмоций, надавав мальчишке пощечин и затрещин. Вроде помогает. Только присматривать за этим парнем все равно надо.

- Делай то, что можешь - и будь что будет! - жестко заключает медсестра: - От твоих соплей никому лучше не станет! А нам за тобой еще впридачу ухаживать некогда - тут и так есть кого спасать!

Чтото неуловимое делает ее схожей с нашей Надеждой Николаевной. Не хочется лишний раз вспоминать про тех самых, которые коня затормозят или с горящей избой разберутся. Но вообщето у нас такие женщины - не переводятся. Что странно - ничего общего с феминизмом это явление не имеет. И что удивительно - в медицине таких почемуто много. Нормальные девчонки, нормальные женщины - но если дело становится тухлым и можно стать дохлым - откуда что берется. Иным мужикам нос утрут походя.

Надо эту медсестричку взять на заметку.

А вообще ситуация поганая.

У нас тут пока организацией пахнет слабо, а потому может быть все что угодно. То, что уже есть защита по периметру и патрулирование территории - конечно хорошо, только вот всего остального - нет практически. Мне негде и не в чем развернуть медпункт, а это как ни верти - сортировочное приемное отделение, место для агонирующих - и по нынешним условиям там должен быть вооруженный упокоитель, да еще палатка для хирургических манипуляций - перевязочная. Да еще, скорее всего, будут инфекционные больные - среди нескольких тысяч обязательно окажется и дизентерия, тех опять же отдельно содержать надо. Хорошо еще ОРВИ пропали как таковые, а то еще и под таких пациентов выделять бы пришлось отдельный «рукав».

А еще надо организовать поиск и сбор тяжелобольных - такие тоже есть. Без быстрой помощи - помрут ведь. И ладно, если это окажется гламурный телеведущий, невелика потеря, эту работу любой дурак с избытком наглости легко выполнит, а вот скажем, если умрет слесарьинструментальщик 6 разряда с этого завода - хрен кого найдешь на замену. Значит надо быстро все это делать. И находятся они как на грех в тех цехах, где сейчас вероятно уже и зомби есть, а наверное уже и шустрики отожрались…

В общем - ужасти!

И это - минимальный минимум - по уму куда как больше нужно.

А тут еще и переодеть и, скорее всего, переобуть людей надо - и иметь во что переодеть, да и где переодеть - чтоб там тепло было. И напоить. И накормить. Ято надеялся, что доставят армейские сухпайки или что из близлежащих магазинов - а пока только тефтели рыбные… Да и тех мало - их еще частью люди расхватали. Хорошо мы подоспели и совместно с толстым поваром отстояли уцелевшее для жидкого супа. Хотя по уму - именно жидкий суп сейчас самое подходящее. Я гоню от себя мысли о том, что обязательно будут дурни, которые с такой голодухи нажрутся жирного до упора - и будет у нас тут куча пациентов с острой кишечной непроходимостью, или как это называется в народе «заворотом кишок». А каждый такой пациент - тяжеленная полостная операция, тяжеленный уход потом, малая выживаемость и чудовищный расход сил и средств. Не пришлось бы еще и решать - кого из них эвакуировать, а на кого глаза закрыть - и в палатку «для анаэробной инфекции» отправлять. Кстати - еще и эта погань будет, только позже - не в первые дни, потому сначала «отделение для анаэробной инфекции» и служит для размещения агонирующих. Проходит несколько дней - агонирующие кончаются - зато появляются анаэробники…

Совершенно неожиданно рядом грохает выстрел, чиркает трассер - братец встает с колена, а я вижу, что в освещенный круг у кухонь зашел вполне себе готовый зомби.

- Неплохо - одобряет Филя.

- Не неплохо, а отлично! - скромно поправляет его братец.

- А нуную. Из чего стрелять доводилось?

- Из СВТ, Штурмгевера, МГ34 - опять же скромничает братец.

Что забавно - не врет. Только вот зря Филя глаза пучит - братец стрелял холостыми, когда с приятелями ездил на реконструкцию прорыва блокады. Там знакомые реконструкторы и дали повеселиться.

Но это все хорошо, конечно, только плохо очень.

Дальшето что делать? Устраиваться гдето надо, разворачиваться и работать в полную силу, а мы пока жмемся около кухонь, не знаю, как там повар и его истопник с оружием обращаются - а наших стрелков получается трое - я да Филя с братцем и хоть братец сейчас отметился - все же в его способностях стрелковых я не уверен.

Все освещение здесь - несколько костерков, да пара ржавых дырявых бочек, таких, какие во всех американских фильмах - рядом еще всегда бомжи греются. Вот не думал, что и у нас таковое пойдет в дело. Среди освобожденных того и гляди еще зомби появятся - черт знает, чем это кончиться может.

Надо возвращаться в штаб, узнавать - где мы будем разворачиваться. Какое имущество на нас приходится. Раздача похлебки, слава богу, устаканилась - с одной кухни раздают, в другой подоспевает. Воду тоже таскают - некоторые спасенные из последних сил, но помогают. Но этого - мало, очень мало.

Иду с одним из санинструкторов - серьезный такой парень, вроде как годится.

Кто б мне сказал, что придется мне идти в штаб узнавать, где разворачивать посреди концлагеря медпункт, да при этом держать наготове автомат - очень бы я тому поверил.

А - вот оно - кушайте с маслом, и сразу - есть свои - есть враги… Все просто и ясно, без полутонов словесной мишуры. Свой - чужой. И точка. И определяется сразу.

Я много времени потратил на поиск мемуаров немца - командира полка, провоевавшего под Питером практически всю блокаду - и под Шлиссельбургом и под Погостьем и в Новгородчине. Казалось - найду книжку - сразу много чего вкусного найти можно будет, привязавшись по местности и ориентирам. Нашел книжку. Почитал - и возникло жгучее желание хватить книжкой об стенку, что бывает со мной редко. Никакой конкретики, один пафос и разбор событий на уровне не ниже дивизии…

Да еще и разбор херовый - типа «южнее Петербурга». Это ж сколько времени из своей драгоценной жизни я зря на него ухлопал!

А тут как раз братец. Я ему и пожаловался. Ну он меня и утешил (кто ж утешит лучше родственников! И соли в раны заботливо посыплют…) - типа а чего ты расстроился? Все так помудацки мемуары пишут. Наши мудаки тоже так пишут…

Ну, крыть нечем, верно все.

Поговорили - я и задумался потом. Почему от наших мудацких мемуаров только досада, а немец такую злобу вызвал…

Повспоминал, что мне дед рассказывал, что бабушка с матерью.

Как эшелон с эвакуированными из Ленинграда бабами и детьми стоял на мосту под бомбежкой люфтвафлей (вот грамотный машинист попался - в нитку моста попасть сложно, обычно составы разбивались близкими взрывами), как грохотало вокруг и по крыше вагона барабанило (думали, что пули. Но раз никого даже не ранило, то скорее это были осколки от зенитных снарядов.) и наш дядя, будучи еще не в совсем осмысленном возрасте закричал восторженно и звонко своему такому же мелкому дружку: «Петька, вот как наши папы немцев бьют!», на что бабы в вагоне истерически потребовали, чтоб мальчик «не привлекал криком внимание самолетов».

А потом они ехали мимо предыдущего эшелона - его люфтвафли на станции накрыли - там как раз трупы таскали - и много еще трупов вокруг валялось - горожанки, платья светлые - отличная мишень, а ПВО станцию не прикрывало, вот немцы и веселились - была у них в 41 такая забава - гонять даже за одиночками.

Нашего с братцем деда так истребитель по полю гонял. Дед потом сокрушался, что бегал с полной выкладкой и был так занят, что и о винтовке не вспомнил, хотя фрица отлично видел, как тот башкой вертел, выходя после очередного захода на вираж - «как футбольный мяч башка, только еще очки поблескивают».

Маму тогда поразило, сколько кровищи вытекает даже из некрупных трупов. Там просто лужи были… (Подозреваю сейчас, что это были детские трупы - человек существо эгоистичное и в первую очередь себе подобных смотрит. Девчонка в первую очередь девчонок замечает).

Короче говоря, я понял - наши потому у меня злобы своей писаниной бесполезной не вызывают, что они наши. Как ни банально звучит - они не давали убить наших родителей.

Отца и мать. И свою главную задачу - защитить наших родителей - они выполнили. И я родился. Братец тож…

Ну а то, что мемуаристы воевавшие писать не умели интересно - так это общая беда - война такое громадное событие в человеческой жизни, что хочется придать воспоминаниям больше значимости. И что писать про Ваську - про дивизию солиднее звучит. Про Ваську - это в курилке…