Миссия доброй воли - Роман Караваев

«Аха» означало «да», «хес» – «нет», и больше Эрик ничего не смог добиться. Глаза Шихерен’ бауха осоловели, челюсть слегка отвисла, и временами он сонно всхрапывал.

– Что ты к нему пристаешь? – молвил Петрович. – Не видишь разве, что капитан утомлен делами и к беседе не расположен? Пора ему на покой, да и нам тоже. Ты, юноша, нынче с прибылью: картинку нашел, на живописцев местных полюбовался, в битве поучаствовал. Хватит на сегодня.

Поддерживая Шихерен’бауха под локотки, они направились к выходу. Капитан шел меж ними словно груженный под завязку транспорт под конвоем пары фрегатов. Буяны-цартели, устрашившись высоких тэдов, разбежались, кхаш опустел, мусор и обломки убрали, и только в потолке зияла прожженная лазером дыра. Откуда-то выскочил пасеша’хаш, проводил до двери с почтением, распахнул ее перед гостями. Шихерен’баух и Абалаков стали подниматься. Эрик задержался, сунул Шахут’гра квадратик платины и сказал:

– Найдешь мне Ххешуша, получишь еще.

Служитель коснулся лапой подбородка:

– Уже нашел, высокий тэд.

– И где он? Что-то я его не видел.

– Видел, тэд’шо, и чуть не встретился с его кулаком. Тот хуси-хуси поко, учинивший беспорядок...

– Он?..

Эрик глубоко вздохнул, пулей проскочил по ступенькам, огляделся, но великана-оборванца и след простыл.

ШАХХАШ’ПИХИ, ОФИЦЕР КУРШУТБАИМА

Он произнес: «Да пребудет с вами милость Владык Пустоты!» – но шуча не ответили ни словом, ни жестом. Никакой реакции! Однако этот вывод мог быть преждевременным – хотя он многое знал об этой расе, но выражение их лиц оставалось для него загадкой. Наблюдая за шуча с помощью камер, он не смог уловить даже разницы в прожитых ими годах. У всех шестерых лица казались гладкими, движения – уверенными и свободными, и ничто не выдавало возраст. Ничто, кроме глаз! Такое оптика не покажет... Верно он сделал, явившись в этот убогий кхаш! Вблизи было ясно, какой шуча стар, а какой молод, и он мог сопоставить личные впечатления с именами и данными об их профессиях.

Молодой – щенок, что еще цепляется за родительницу-самку. Ни ума, ни опыта, ни силы... Взят на выучку при старших, но преуспел лишь в одном, в языке. Хорошо говорит, понятно, а вот занятие у него странное: должен изучать то, что делают цартели. Еще кхаш’хаман, байки простонародья, боевые марши и другие глупости. Бесполезное дело, ничтожное! И щенок ничтожный, хотя...

Он не додумал мысль. Что-то вертелось в голове, никак не желая облечься словами, что-то связанное с молодым кирицу’ххе. Стоит еще о нем поразмыслить, но после, решил он. Другой шуча казался интереснее.

Глаза! Глаза как силовой экран: отталкивает и ничего не пропускает... Не пропускает к себе, но видит многое; ему вспомнилось, как старый шуча смотрел на его руки, лицо, одеяние и, похоже, видел сквозь плотную ткань, где спрятан бластер. Было известно, что двое из прилетевших чужаков сражались в последней войне – собственно, шуча это не скрывали, сообщив о каждом данные, какие пожелал владыка Кшу. Один – невысокий, о котором сообщалось, что он из флота Ашингебаим, другой – этот старый шуча с непроницаемым взглядом. Техник. Может, и правда техник... Сейчас техник, а кем служил раньше?.. Жизнь он прожил долгую, и что в той жизни было, знают лишь Владыки Пустоты. Но воевал, воевал, это точно!

Его обожгла мгновенная вспышка ненависти. Он тоже воевал и не мог смириться с поражением. С дроми – чтоб их синие черви сожрали! – было иначе. Этот конфликт, длившийся тысячелетия, давно не воспринимался как война – скорее, как одна из реалий прошлого, настоящего и, вероятно, будущего. Традиционное противоборство и кое в чем полезное, дающее выход энергии тэдов – там распылили корабль дроми, тут потеряли свой... Схватка с шуча была куда быстрее и завершилась катастрофой. Полной катастрофой! Мелкие твари, но хитроумные!

Шаххаш’пихи овладел своими чувствами. Как бы ни были мерзостны эти шесть кирицу’ххе, чувства не должны затмевать разума. Он обладал редким для своей расы даром – мог справляться с врожденной неприязнью к чужакам. Уникальный талант! В Куршутбаиме его дар ценили не меньше, чем твердость, живой ум и способности к логическому анализу. Его статус был очень высок – он ведал сбором сведений о расах гуманоидов, враждебных Первым кланам. Шуча среди них считались самыми опасными.

Он изучал их годы и годы, со времен проигранной войны, и знал о них многое. Знал, как сделать им больно, куда нанести смертельный удар, знал об их странной привязанности к своим щенкам и самкам и столь же странной тяге к понятиям не очень ясным, едва ли постижимым для его народа – таким, как «справедливость», «гениальность», «вдохновение» и «творчество». Сам носитель необычных свойств, он знал, что шуча очень не похожи друг на друга и что различия между ними проявляются заметнее, чем у хапторов. Одни обладали силой искусных бойцов, другие – коварством интриганов, третьи, которых шуча особенно ценили, талантами к созиданию. Встречались и наделенные редким даром, позволявшим общаться с лоона эо, – во всяком случае, такая память хранилась в его семье уже три с половиной столетия. Хранилась в тайне, ибо случившееся с предком Шаххаш’пихи не являлось поводом для гордости.

Так кто же эти шестеро?.. Кто боец, кто интриган, кто созидатель?.. И нет ли среди них того, кто может говорить с его добычей, с драгоценным залогом великого будущего?..

Он проклял про себя тупоумных Ппуш, уничтожавших шуча, словно скот на бойне. Он знал многое, однако не все. Были бы пленные, он изучил бы их и выяснил секреты этой расы, даже если бы пришлось их резать и искать ответ в их кишках. Он сделал бы это сам, медленно и с удовольствием... Но торопливые Ппуш не предоставили ему такой возможности.

Шаххаш’пихи вернулся к раздумьям о двух чужаках, молодом и старом. Можно было бы продлить контакт и доискаться, в чем их дар, каковы их внутренняя сущность и умения... Жаль, что пришел Шихерен’баух! Соображает страж не очень быстро, но исполнителен и предан повелителю, так что расспрашивать шуча при нем не стоило. Определенно не стоило! Владыке Кшу не следует знать о мыслях его скромного слуги, чиновника Куршутбаима.

Ни о мыслях, ни об истинном его статусе, ни о пленнике на далекой планете Таханги’ту... Особенно о пленнике!

Глава 5

ЗАМОК ВЛАДЫКИ КШУ

Понятие «род» не очень подходит для группы тэдов, объединенных родственными узами, – это скорее династия, включающая от пятидесяти тысяч до миллиона мужчин-нобилей и сотни тысяч – миллионы связанных с группой пасеша-простолюдинов. Наиболее древние и многочисленные Первые династии правят Харшабаим-Утарту и всей звездной империей хапторов. Единственный способ основать Новую династию – колонизация девственного мира. Такое происходило неоднократно, и теперь двумястами колониями управляют примерно четыреста пятьдесят династических групп. Принадлежность к определенной династии является предметом гордости для благородных хапторов. Они помнят всех своих предков и их подвиги; тот, кто не знает своей родословной, достоин, по их мнению, лишь презрения.

Эрику снился сон. Снилось, будто идет он в ночном полумраке, под светом звезд и нескольких лун, шагает по горной долине, безжизненной и голой, но изумительно прекрасной. То был каменный сад, полный чудес, – тут и там высились источенные ветрами утесы, напоминавшие изысканное кружево, украшенные белоснежно-пенным кварцем, друзами хрусталя и аметистов, желтыми цитринами и топазами, кроваво-красной шпинелью и россыпями зеленых хризолитов. Были здесь и странные фигуры, похожие на птиц, цветы или зверей, были гранаты, халцедоны и яшма, пестрая, словно восточный ковер, был песок, то золотистый, то отливающий серебром. Все это сверкало, блестело и искрилось в лунном свете, отражая лучи мириадами граней. Волшебное место, сказочное зрелище!

Он был здесь не один – рядом шла женщина. Не красавица Илона Линдстрем, как вначале подумалось Эрику; спутница его сна выглядела миниатюрнее и стройнее, ее лицо скрывала вуаль, но он видел, как сияют под этой завесой ее чудные глаза. Он знал, что связывает его с этой женщиной – жалость, нежность, возможно, любовь – но, зная это, понимал, что она недосягаема. Самое сильное чувство не могло соединить их, связать так, как связывают супружеские узы – на долгие десятилетия, от первой встречи и до смерти. Мысль об этом отдавала печалью и тоской.

Но сейчас она была рядом, была с ним, и Эрик вел ее по сказочному саду, вел с оглядкой, ибо в окружающем сумраке таилась опасность. Какая, он не представлял, но решимость защитить свою спутницу переполняла его.

Что им угрожало? Он понял это, когда огромная фигура заступила путь – хаптор в темном одеянии, с лазером в когтистой лапе. Свет луны упал на его лицо, и Эрику почудилось, что перед ними Шаххаш’пихи, их защитник из Куршутбаима. Но теперь он не защищал, теперь он был врагом и готовился к нападению: раскрылась его широкая пасть, хаптор что-то рявкнул и протянул руку к спутнице Эрика. Она вскрикнула в ужасе и отшатнулась...