Очаровательная шпионка Марии Медичи или Альковная дипломатия - Кристиан Малезье

– Ну, ну. Так ли уж она вам незнакома,– с сомнением проговорила маркиза, глядя в сторону приближающихся таможенников. Ваш отец провел в Англии без малого двенадцать лет. Неужели он не рассказывал вам о последних годах правления старой королевы, о ее молодом и честолюбивом фаворите графе Эссексе и о восшествии на престол нынешнего короля?

– Да, рассказывал. Кроме того, отец мне рассказывал о казни Марии Стюарт.

– О да,– печально вздохнула маркиза.– Господь покинул Англию, страну еретиков!

Тетушка осуждающе покачала головой и продолжила свои наставления:

– Не советую вам первое время появляться на балах, у англичан это считается признаком дурного тона.

– Ну, это уж слишком! – возмутилась Изабелла.

– Дорогая, не забывайте, что Англия – страна условностей. Там просто царит культ вежливости и хороших манер. И если вы не будете соблюдать правила их игры, то даже Линдсон с его связями не сможет помочь вам. Погубить репутацию в Англии – проще простого.

– Тетушка, мне кажется, вы нарочно пугаете меня.

– Ничуть! Все наши придворные дамы так говорят. А мадам де Куасси, которая недавно вернулась из Англии, сказала, что там за ней следили.

– У мадам де Куасси, я слышала, плохое зрение. Может, ей показалось,– пренебрежительно заметила Изабелла.

– Нет, дорогая моя, уверяю вас: за ней следили! У меня есть доказательства этого. Когда мадам де Куасси увлеклась молодым Веллингтоном… Впрочем, это вам будет неинтересно, но, уверяю вас, каждый промах де Куасси становился известен очень многим лицам, в том числе и королю Якову. Англичане почти в открытую презирали несчастную де Куасси! Это и вынудило ее уехать. Запомните, Изабелла: в Англии не любят иностранцев.

– Я знаю, тетушка.

– Именно поэтому политика короля Якова так непопулярна в среде тамошнего дворянства, да и простого народа. Они считают, что Яков слишком много возится со своими испанцами…

Последние слова тетушка произнесла шепотом, так как в этот момент мимо беседующих дам важно прошествовала та самая вспыльчивая испанская сеньора. На ней было черное строгое платье с плотным гофрированным воротником, отчего казалось, что голова сеньоры покоится на нем, как на блюде. На груди ее, на массивной золотой цепи красовался большой бриллиантовый кулон.

«Таких во Франции уже давно не носят»,– подумала Изабелла, встретившись с неприязненным взглядом незнакомки.

– Таможенники успели просмотреть вещи почти всех пассажиров. Остались только мы, да вон тот господин.

Маркиза незаметно указала на красивого молодого человека, что стоял, расслабленно облокотившись на перила. Но непринужденная поза юноши очень мало сочеталась со встревоженным взглядом, который время от времени он бросал в сторону таможенников.

– Почему этот господин так нервничает? – удивилась Изабелла.

– Но, дорогая, досмотр вещей – довольно неприятная процедура! Разве вы чувствуете себя спокойно? Ведь гвардейцы невзначай могут увидеть даже те предметы женского туалета, которые дамы старательно скрывают от мужских глаз…

Маркиза порозовела от смущения при этой нескромной мысли. Изабеллу же, казалось, не взволновали предположения тетушки. Она с интересом наблюдала за молодым незнакомцем, который уже беседовал с начальником таможни.

– Кажется, он англичанин,– проговорила маркиза, прислушиваясь к их разговору.– По-моему, я его где-то встречала…

– Почему вы решили, что он англичанин? – спросила девушка.– Ведь он неплохо говорит по-французски.

– Неплохо,– согласилась маркиза.– Неплохо для англичанина. Никак не могу вспомнить, где я его видела.

– Я тоже думаю, что он иностранец,– проговорила Изабелла, не обратив внимания на последнюю фразу маркизы.– Но я определила это не по его произношению. Покрой его плаща, перья на шляпе, его манеры… Нет, он определенно не француз…

Начальник таможни, внимательно изучив бумаги незнакомого господина, нахмурился.

– Господин Сейфолк, мы должны осмотреть все вещи, которые вы везете за границу.

– Ни в одном порту мира меня не подвергали такой унизительной процедуре,– заявил англичанин.

– Мы действуем по приказу королевы Франции. Если вы откажетесь подчиниться таможенным властям, корабль уйдет в Англию без вас.

– Ну что ж,– произнес Сейфолк спокойно,– у меня нет выбора. Приступайте к своим обязанностям, господа.

Начальник таможни сделал знак своим людям, и двое из них, приблизившись к англичанину, стали рыться в его небольшом сундучке. Они тщательно осмотрели все его содержимое, прощупали одежду незнакомца, от корки до корки перелистали молитвенник в алом бархатном переплете, простучали крышку, дно и боковые стенки сундучка. Даже распятие и маленькое зеркальце в золотой оправе не миновали рук таможенников. Казалось, ничто не могло ускользнуть от их пытливых взглядов. Англичанин спокойно, с некоторым презрением взирал на их старания, повторяя время от времени:

– Ищите, господа, хорошенько ищите. Не зря же королева тратит деньги на ваше содержание!

Но улыбка слетела с его губ, когда из сундучка извлекли небольшую шкатулку розового дерева в золотой оправе. На крышке шкатулки красовалось миниатюрное изображение Вестминстерского дворца.

– Здесь личная переписка,– проговорил англичанин, стараясь скрыть волнение.

Начальник таможни смерил молодого человека недоверчивым взглядом и требовательно произнес:

– Дайте ключ от шкатулки.

– Но зачем?

– У меня приказ королевы.

– Какое дело французской королеве до моих писем к матери?

– Дайте ключ, господин Сейфолк. Если в шкатулке и впрямь находятся только письма к матери, вам нечего бояться.

Англичанин нехотя протянул ключ. Таможенник открыл шкатулку, извлек оттуда одно-единственное письмо и принялся читать его вслух:

«Дорогая матушка!

Наконец-то собрался Вам написать. Вот уже около месяца я живу во Франции и нахожу, что страна просто восхитительна. Да и невозможно думать иначе, глядя на жизнерадостные лица крестьян и ремесленников, на благородные и счастливые лица французских аристократов. Все они благословляют царствование Марии Медичи, и это не удивительно, ведь королева, несмотря на тяжкое бремя своего вдовства, правит своим народом мудро и справедливо. Но Господь наделил эту великодушную правительницу кроме таланта управлять еще одним талантом: подбирать министров. Вокруг Марии Медичи сплотились все выдающиеся люди этого государства, и королева, опираясь на их поддержку и советы, завоевала всеобщую любовь и признательность французского народа…»