Правило четырех - Йен Колдуэлл

ГЛАВА 8

Миновав будку охранника у северного въезда в кампус, мы сворачиваем направо, на Нассау-стрит, главную улицу Принстона. В этот час она пустынна, если не считать двух медленно ползущих снегоочистителей и грузовика, посыпающего проезжую часть солью. Кое-где светятся неоновые вывески магазинчиков, под витринами которых уже выросли маленькие сугробы. «Тэлбот» и «Микобер букс» закрыты, а вот в «Пеко копи» и нескольких кафе еще теплится жизнь: старшекурсники спешат закончить дипломные работы в последние до истечения срока часы.

— Рад, что сбросил? — спрашивает Джил у вновь ушедшего в себя Пола.

— Дипломную?

Джил смотрит в зеркальце и кивает.

— Еще не закончил.

— Перестань. Что там тебе еще осталось?

Дыхание Пола ложится на стекло легким туманом.

— Не так уж и мало.

На перекрестке мы поворачиваем на Вашингтон-роуд, потом выезжаем на Проспект-авеню. Джил, зная Пола, воздерживается от дальнейших вопросов. К тому же, насколько мне известно, у него и своих проблем хватает. В субботу в «Плюще» ежегодный бал, и Джил, будучи президентом клуба, обязан следить за всеми приготовлениями. Затянув со сдачей работы, он взял за привычку ежедневно, пусть ненадолго, но все же заскакивать в «Плющ», чтобы убедиться, что все под контролем. Кэти уверяла меня, что интерьер изменился до неузнаваемости.

Мы подъезжаем к клубу, и «сааб» занимает место, отведенное специально для Джила. Он вытаскивает ключ из замка зажигания, и в салоне на несколько секунд воцаряется холодная тишина. Пятница — затишье перед штормом, возможность сделать паузу и прийти в себя между традиционной вечеринкой в четверг и бурной субботой. Выпавший снег, похоже, смягчил даже гул голосов возвращающихся в кампус после обеда студентов.

По уверениям администрации, клубы в Принстоне — это «прежде всего один из вариантов совместить обед с приятным времяпрепровождением». В действительности других вариантов у нас практически нет. В ранний период существования колледжа, когда студентам приходилось заботиться о себе самим, они объединялись в небольшие группы, чтобы есть вместе, под одной крышей. Позднее под этими крышами стали строиться клубы, которые и по сей день остаются одной из достопримечательностей Принстона, местом, где их члены, независимо от курса, отдыхают и едят, но не живут. История Принстона насчитывает почти полторы сотни лет, но его общественная жизнь по-прежнему сосредоточена в клубах.

В поздний час «Плющ» выглядит суровым и неприветливым. Окутанные тьмой острые углы и мрачные каменные стены словно дают понять, что клуб может обойтись и без посторонних. Находящийся по соседству «Коттедж клаб» с его белыми сводами и округлыми линиями смотрится куда привлекательнее. Два этих заведения, самые старые из дюжины сохранившихся на Проспект-авеню, считаются наиболее почтенными. Соперничество между ними за право быть лучшим идет с 1886 года.

Джил смотрит на часы:

— Время уже позднее, и к обеду мы опоздали. Я что-нибудь принесу.

Он открывает дверь и ведет нас наверх по главной лестнице.

Со времени моего последнего визита сюда прошло несколько недель, и суровые лики, взирающие с портретов, украшающих темные дубовые панели, как обычно, заставляют меня сдержать шаг. Слева обеденный зал с длинными деревянными столами и старинными английскими стульями; справа — бильярдная, где Паркер Хассет пытается обыграть сам себя. Паркер — местная достопримечательность, что-то вроде деревенского дурачка, недоумок из богатой семейки. Мозгов ему хватает ровно настолько, чтобы понимать, каким придурком считают его другие студенты, но их недостаточно для осознания того факта, что винить в этом окружающих не стоит. Катая шары, он держит кий обеими руками, становясь при этом похожим на танцующего с тросточкой актера в водевиле. Заметив нас, он на время забывает об игре, и я отвожу глаза и торопливо взбегаю по ступенькам.

Джил дважды стучит в дверь с табличкой «Служебная» и, не дожидаясь ответа, входит. Мы следуем за ним. В кабинете тепло и светло. Брукс Франклин, заместитель Джила, восседает за длинным столом, растянувшимся от окна и почти до двери. На столе дорогая лампа от «Тиффани» и телефон, вокруг — шесть стульев.

— Рад вас видеть, — говорит Брукс, делая вид, что не замечает, в каком неподобающем наряде заявился в клуб Пол. — Паркер поделился со мной своими планами на завтрашний вечер, и я уже начал подумывать, что без поддержки не обойдусь.

Я не очень хорошо знаю Брукса, но он относится ко мне как к старому приятелю, хотя мы всего лишь занимались вместе на курсе экономики. Речь, по-видимому, идет о планах Паркера в отношении традиционного костюмированного бала, намеченного на ближайшую субботу.

— Ты просто сдохнешь, Джил, — объявляет Паркер, входя в комнату вслед за нами, хотя его никто не приглашал. В одной руке у него сигарета, в другой — бокал вина. — Это что-то. Хорошо хоть у тебя есть чувство юмора.

Обращается Паркер непосредственно к Джилу, демонстративно игнорируя нас с Полом. Краем глаза я вижу, как Брукс качает головой.

— Оденусь как Джей Эф Кей[28], — продолжает он. — И сопровождать меня будет совсем не Джеки, а Мэрилин Монро.

Должно быть, заметив выражение растерянности на моем лице, Паркер бросает сигарету в стоящую на столе пепельницу.

— Да, Том, понимаю. Кеннеди действительно закончил Гарвард. Но первый год он проучился здесь.

Последний продукт семьи калифорнийских винозаводчиков, на протяжении нескольких поколений посылавшей сыновей в Принстон, попал в «Плющ» только благодаря тому, что Джил снисходительно называет инерцией клана Хассетов.

Прежде чем я успеваю что-то сказать, Джил поднимает руку:

— Послушай, Паркер, у меня нет на это времени. Хочешь обрядиться в Кеннеди, ради Бога. Только постарайся проявить немного вкуса.

Ожидавший, похоже, более теплого приема Паркер одаривает нас всех кислым взглядом и удаляется с бокалом вина.

— Брукс, — говорит Джил, — спустись, пожалуйста, вниз и узнай у Альберта, не осталось ли чего от обеда. Мы не ели и очень торопимся.

Брукс кивает. Он вообще идеальный вице-президент: услужливый, верный, неутомимый. Даже когда просьбы Джила звучат наподобие команд, он никогда не позволяет себе обижаться. Сегодня я впервые вижу его усталым. Может быть, Брукс тоже не закончил дипломную?

— Впрочем, — добавляет Джил, поднимая голову, — они двое пусть перекусят здесь, а я спущусь в столовую. Нам с тобой еще надо обсудить завтрашний заказ на вино.

Брукс поворачивается к нам с Полом:

— Пока, ребята. Извините, что так получилось с Паркером. Уж и не знаю, что на него сегодня нашло.

— Если бы только сегодня, — бормочу я.

Брукс улыбается и уходит.

— Обед принесут через пару минут, — говорит Джил. — Если что понадобится, я буду внизу. — Он смотрит на Пола: — Потом пойдем на лекцию.

После его ухода у меня уже не в первый раз появляется чувство, что мы с Полом совершаем какое-то мошенничество. Сидим в роскошном кабинете, за столом из красного дерева, в особняке девятнадцатого века и ждем, пока нам подадут обед. С тех пор как я попал в Принстон, нечто подобное происходит так часто, что, если бы за каждый обед мне приходилось платить хотя бы десять центов, я бы уже давно остался с дыркой в кармане. Клуб «Монастырский двор», членами которого являемся мы с Чарли, размещается в маленьком скромном здании, обаяние которого заключается в его уюте. Там вполне можно выпить кружечку пива или сыграть в бильярд, но на фоне масштабности и серьезности «Плюща» он выглядит просто карликом. Первостепенная забота нашего шеф-повара не качество, а количество, и в отличие от наших друзей из «Плюща» мы едим, где хотим, а не занимаем места в порядке прибытия. Половина стульев в «Монастырском дворе» пластиковые, вся наша посуда — одноразовая, и иногда, после особенно шумных вечеринок с обильным возлиянием, весь наш пятничный ленч состоит из жалких хот-догов. Мы такие же, как большинство клубов. «Плющ» всегда был и остается исключением.

— Пойдем вниз, — внезапно говорит Пол.

Еще не зная, что у него на уме, я покорно поднимаюсь. Мы проходим мимо мозаичного окна на первой площадке с южной стороны здания и, спустившись на еще один пролет, оказываемся в подвале. Пол ведет меня через холл в президентский кабинет. Вообще-то предполагается, что доступ туда должен иметь только сам президент, но некоторое время назад, когда Пол стал жаловаться, что в библиотеке невозможно сосредоточиться, Джил, рассчитывая заманить друга в клуб, пообещал дать ему отдельный ключ. Пол, поглощенный исключительно работой, не видел в «Плюще» ничего такого, что отличало бы его от других клубов, однако соблазн иметь в своем распоряжении большую и светлую комнату оказался слишком велик, тем более что попасть в нее можно было прямиком через туннель, не привлекая к себе ненужного внимания. Кое-кто выступил с протестом, обвиняя Джила в том, что он превратил в общежитие самое привилегированное помещение, но вскоре недовольные успокоились, видя, что Пол приходит и уходит незаметно, не мозоля никому глаза. Если не видишь, то ведь можно притвориться, что ничего и не знаешь.