Куплю чужое лицо - Сергей Дышев

Вилкин погрустнел. Не надо было спрашивать.

– Сначала хотел – денег не было. Когда деньги появились – уже было поздно. Я даже не знаю, что с ней. Написал ей одно письмо, она ответила. А больше не стал. И, что называется, пошел по рукам. Недостатки полового воспитания в Совковии. Давай, Вовка, выпьем за нерушимую!

Я с отвращением выпил, не спрашивая, что он имел в виду. После чего поинтересовался:

– Так где же девушка по имени Пата?

– Но ведь это же ты, гад, от меня ее увел!

– Э-э, я всего лишь поигрался и отпустил.

– Я вот морду лица твоего, извини, забыл, у меня хреновая зрительная память. А вот когда ты заговорил на нашем… У меня, Вован, стопроцентный музыкальный слух. Даже стопятидесятипроцентный! Нет людей с двумя похожими голосами. Это ты знаешь? Даже всякие там жонглеры-пародисты не смогут повторить: голос уникален. А я тебя сразу вспомнил, когда тебя, нищету, привела девчонка. А потом мы пили виски, и я повез тебя к Лао. Кстати, ты мне обещал за это пятьсот баксов!

– Помню. Но сейчас отдать не могу.

– Ладно, потом отдашь – шестьсот! – он засмеялся.

– Ну а ты сколько от них получил, прохиндей? – поинтересовался я. – Ты что, не знал, на какую работенку меня сосватал? Они хотели утопить меня в океане вместо платы. Но я, как видишь, не так прост. Вот так!.. А кто эта девчонка – смылась при моем появлении? Я не успел рассмотреть ее лицо.

– Может, она пошла в туалет! – пожал плечами Вилкин.

– Это была Пат! Приведи ее сюда.

– Чего ты тут раскомандовался! – недовольно пробурчал он, но подчинился. Еще бы: со мной мафия не справилась, а это сильно впечатляет.

Я пошел вслед за ним.

– Как звать ту девушку, которая ушла? – спросил я у коллектива массажисток.

– Тим!!! – ответили мне хором.

– А где она?

– У нее кончилась смена! Она ушла, – пропищала худышка с верхнего ряда.

Все закивали головами, глядя то на меня, то на хозяина.

– Вот видишь, – с укором сказал Андрей, – а ты мне не верил, человеку, который пустил тебя в самый сокровенный уголок своего дома.

«Уж лучше бы ты принимал меня в неуютном пятизвездочном отеле, нежели в этой конуре с голой лампой без абажура на сером потолке».

– Пойдем водку пить, а? – Он смотрел на меня по-собачьи.

Мы вернулись в сокровенный уголок – в конуру. Вилкин пустился в сопливые воспоминания о своей былой жизни. Он тер плешь, потом глаза, стучал кулаком по столу. Он рассказывал, как качал мускулы при помощи штанги: его девушка была плотного телосложения, и ему предстояло вынести ее из загса. Он заработал немереные деньги на разных финансовых махинациях, прокатил и кинул кучу подельников и поэтому вынужден был скрываться в этой далекой нелюбимой стране. А месяц назад его случайно обнаружили былые соратники по коммерции. Они вновь разбогатели, накопили денег на заграничные вояжи, Багамы и Таиланд, и в один прекрасный момент неожиданно забрели в его заведение.

– Они меня не били. Они назвали такую сумму, от которой волосы у меня сначала стали дыбом, а потом начали спешно покидать мою голову, как крысы с тонущего корабля… Скажи, я сильно облысел? Что мне делать? Давай я возьму тебя к себе в охранники! Соглашайся! Я буду платить тебе по тысяче баксов в месяц. И все мои девочки будут твоими, хоть зажрись.

Не хватало мне только конфликтов с питерскими бандитами! Я кивком поблагодарил и перешел к делу:

– Слушай меня внимательно, пьяная свинья! Лао приказал мне привезти девчонку! Где Пат?

– У меня ее нет! – выкрикнул Вилкин и неумело полез драться.

Я отшвырнул его как котенка. Он отлетел под стол, видно, ударившись о магнитофон «Комета» – сразу заиграла жуткая стереофоническая музыка.

– Я помогу тебе, если ты скажешь, где Пат! – крикнул я.

Он видел только мои ноги и общался с ними на равных.

– Вы, сударь, перекати-поле, у вас полностью отсутствует жизненная концепция. Человек, не имеющий собственности, – потенциальный преступник. Такие, как вы, не имея ничего, обычно считают, что имеют все. Вы, наверное, член КПСС?

– Член ЦК КПСС… Давай вылазь.

– Спасибо, я здесь пережду непогоду, – ответил он и глубоко вздохнул.

Я уселся на диван. Сэр Артур выключил магнитофон, выглянул наружу, посмотрел нетрезвым разбегающимся взглядом и спрятался снова.

– Я не буду тебя колотить.

– Если ее не убили, то она жива, – заметил он.

– Дальше! – поторопил я, не оценив мудрость.

– Она всегда нравилась Лао. И когда он появлялся у меня, то не упускал случая с ней развлечься. Ты не ревнуешь? К проститутке нельзя ревновать, потому что это все равно что ревновать к общественному автобусу, в котором все ездят.

– Ты набираешь штрафные баллы…

– И Лао тебя вовсе не посылал. Ты лжешь! Потому что твоя девчонка, скорее всего, в его тайном борделе. Для своих. Об этом борделе никто не знает. Лао рискует. По конвенции ему нельзя содержать бордели. Потому что он подгреб наркотики. А то и другое в Таиланде нельзя. Жадных съедают акулы – в прямом смысле. А он жадный, и скоро его тоже…

Он не договорил и вылез из-под стола наружу. Потом он снова стал уговаривать меня стать его телохранителем, так как «желтым» доверять нельзя. Рано или поздно они сдадут его, как чужака, причем в тот самый момент, когда он будет отдавать ежеквартальную дань полиции.

Он постарался сделать хитрое выражение лица, каким его можно сделать в тяжком алкогольном опьянении, и вновь стал меня покупать:

– Если я тебе скажу адрес борделя, где скучает твоя красавица, будешь на меня пахать? Мы будем вести интеллектуальные беседы, ты не перетрудишься. Надо просто попугать этих придурков…

Я не стал спрашивать, почему он не обратился в полицию – ясное дело, Королевство Таиланд менее всего интересовали былые разборки и трудности сэра Артура Вилкинса.

Посему я налил по полному стакану. Сэр махнул, я пригубил.

– Говори и не торгуйся, – наставлял я. – Ты же всегда был хорошим парнем, хоть и подставил меня этой мафиозне. Ай-я-яй, сдал с потрохами, как дешевого раба, бесплатного лоха, расходный материал, вроде магазина с патронами. Хотя, Андрюша, за патроны тоже платить надо. Да-да, злобной «машинке» со стопроцентным КПД! Придурку, поверившему на честное слово и готовому на все! Русский характер, загадочная душа, рубаху – в клочья: и никто не разгадает, откуда в том парне вселенская дурь?..

Я вошел в раж, чувствуя приближение того, что называют «моментом истины».

– А ты здесь сильно поумнел: сдал, не дрогнув, своего соотечественника! А ведь это святотатство: ты ж водку со мной пил и колбасой закусывал. Как же ты мог, гад ты тайский, фигня из-под ногтей, гнилуха, свинья плешивая, урюк вагинальный…

Вилкин замямлил: верный признак ломового опьянения:

– Володечка, я н-не знал, что они так с тобой… нехорошо.

– А ты говоришь: пятьсот долларов. Это ты у меня должник. Вечный… Знаешь, как поступают настоящие джентльмены в твоем случае? Они безапелляционно спускают курок, стреляя в свою голову. Самосатисфакция, понимаешь.

Вилкин «поплыл». Опухшее лицо попыталось изобразить неряшливую улыбку, но уголок рта тут же потек вниз. Я поправил его падающий подбородок. Он негодующе, по-лошадиному, мотнул головой.

– Вилла «Семь Пальм»… К югу от Паттайи, за шоссе Сакхумвит, пересекаешь его начисто, и к югу километров восемь. Там у него целый гарем. Так говорят, но я там не был…

Прощаться не стал. У местных отморозков взял напрокат мотоцикл. До курорта Паттайя преодолел долгую пустынную плешь, потом еще два часа мчался по побережью, затем повернул на север. Звезды подсказывали мне путь. Я управлял двухколесным зверем, одновременно прикидывая, как бы мобилизовать весь мой прошлый потенциал спецназовца.

Как всегда, неожиданно родился план: молниеносный блицвопль.

Любимое время для спецназа – ночь. Люди мускульной силы обожают себя, но они не любят яркого света, несмотря на то, что он так выгодно подчеркивает их мышцы. Черная ящерица избирает бросок. Когда ее хватают, она жертвует своей плотью.

Я черная ящерица, которая выбирает ночь.

Наконец я подъехал к заборчику из ажурных железячек.

Ежели б я попробовал перелезть через него, то сразу бы поддел на колышек свою печенку или желудок. Здесь негде было спрятаться; поэтому для наблюдения я подыскал уютную канаву. Судя по ее наполнению, черноокие тайки втихаря сбрасывали сюда мусор. В дождливое время здесь, как в речке, плыли окурки, гнилые ананасы, банки-жестянки, не исключено, и жертвы уголовных войн.

Как найти ключ к ханскому гарему?

Я залег вместе с мотоциклом. Если б моя душа умела летать, то я бы в тот же миг перелетел через этот помпезный забор, ринулся в сладостные покои моей блудницы. Подхватил бы ее за шкирку и тут же унес в край сверкающих снегов – Россию.

Аминь…

Главное, чтобы она не простудилась от перемены климата. Но на это есть я – великий и душевный обогреватель всех женщин мира.