Клуб любителей фантастики, 2011 - Пауль Госсен

Тяжёлый грохот проникал в пусковую, частично поглощённый звукоизоляцией. Мои зубы выбивали чечётку, и от вибрации, и от страха.

У ребят из дежурного состава, на мой взгляд, самочувствие было не лучше.

Да, присяга, долг, защита нации. Мысли о родных и близких. Но когда происходит нечто в этом роде…

Постепенно вибрация угасла. И затих грохот.

Дежурные откинулись на спинки офисных кресел, с белыми лицами.

Нас троих по-прежнему не замечали.

Я уставился на ближний экран.

Цветные условные обозначения, подвижные точки, пунктиры.

Всё было, как я и расписывал гостям. Ракеты вышли в космос. Дружно сбросили носовые обтекатели, каждый в два лепестка, в два полуконуса. И дружно приготовили к удару боевые заатмосферные блоки.

На экране бежали текстовые комментарии. Основная часть информации дублировалась в аудио-режиме, нежным девичьим голосом. Меня он не успокаивал. Боевых ударных блоков не меньше дюжины. А цель — одна. Расточительно. Вдруг первая цель — пристрелка? Вдруг после неё враг нанесёт массированный удар большим количеством боеголовок? У нас просто не хватит перехватчиков. На базе Форт-Грили их двадцать пять, из запланированных двадцати шести. А на военно-воздушной базе Вандерберг в Калифорнии — три, из запланированных четырёх. Всего двадцать восемь… Маловато…

Вражеская боеголовка задействовала комплекс защитных мер. Выстрелила пакет ложных целей. Согласно имеющимся в компьютерах сведениям — это надувные лавсановые баллоны, дипольные отражатели и миниатюрные генераторы активных помех. Ещё боеголовка начала маневрировать, стремясь уклониться, избежать столкновения.

Бесполезно. Ударных блоков слишком много.

И ударные блоки непрерывно получали обновлённые координаты цели. Мощные радары на земле и в океане помогали им отличить настоящую цель от всех ложных. Ударные блоки рационально корректировали свои траектории с помощью ракетных боковых двигателей. Инфракрасные головки самонаведения, установленные в передней части, ловили цель.

Вражеская боеголовка обречена. Ей не пробить заслон.

Если бы в космос вышел один перехватчик, она имела бы шанс. От дюжины блоков — не уйти.

Но современные баллистические ракеты несут, как правило, целый выводок боеголовок. Другие не обнаружены?

В это время на экране перемещались точки. Рой фиолетовых спешил навстречу зелёной — выстроился полукругом, уплотняясь с каждой секундой. Последовала схематичная вспышка. Разошлось облако мельчайших, не опасных уже осколков.

— Цель поражена, — внешне суховато и при этом — едва сдерживая торжество, объявил командир отделения. Подчинённые, вопреки Уставу, огласили помещение криками, шквалом рукоплесканий.

Это было нервная разрядка.

Наши гости переглянулись. Судя по их улыбкам, они тоже остались довольны. Может, очередная проверка?

Не похоже.

Они здесь — для подстраховки?.. Сотрудники ФБР, АНБ? Иной секретной конторы?

— Всё, пошли к воротам, — сказал Писака. Оператор навёл на меня камеру.

Надо было вызвать охрану и скрутить липовых журналистов в бараний рог… Чёртова камера…

Со временем её действие ослабевало. Когда мы ехали к КПП, я не мог воспротивиться, но мог говорить.

— Чья ракета? — спросил я. — Иран, Китай, Северная Корея? Или — Россия?

Писака ухмыльнулся:

— Так и быть, скажу. Не Иран, не Китай, не Корея. Не Россия. Корабль из космоса.

— Шутка?..

— Нет. Корабль, с разумными существами на борту.

— А вы люди в чёрном?.. Просто сегодня вам пришло в голову надеть куртки и джинсы?.. В Центре опознали боевую ракету, опознали ядерную боеголовку!

— И в Центре были наши. Повлияли на восприятие. Хотя недостающий кусок траектории, половину свободного полёта, разгонную часть, прописать не удалось… И чуть не произошёл сбой, ты сам видел. Мы сюда прибыли, чтобы исключить сбои.

Он не шутил.

Я нахмурился:

— Это — визит?.. Они враждебны?

— Им нужны мы, а не вы. Они летели за нами.

— Кто — они?

— Я же сказал — разумные существа.

— А вы кто?

— Мы не отсюда. После уничтожения судна там задумаются. Решат не трогать нас, чтобы не развязать тут ядерный конфликт.

— Вы прячетесь?

— Верно.

— Почему рассказываете? Не боитесь, что я обо всём доложу?

Писака взглянул с сочувствием:

— Откроешь рот — упекут в медсанчасть. А будешь настаивать — выпрут из армии, в связи с психической неустойчивостью. Хочешь расстаться с погонами, лишиться куска хлеба? Сам подумай — нужен базе Форт-Грили офицер, твердящий о пришельцах, которые проникли на базу, в Командный центр, использовали в своих интересах ракетный щит? Нет, дружок, тебе лучше — молчать.

Он говорил. Я слушал. Вёл машину. И скрипел зубами.

Он прав, чёртов Писака.

Я не знал, кто они, я не знал — откуда, не знал, что они делают на Земле.

И от неспособности хоть что-то изменить у меня сводило челюсти. Зубы скрежетали ещё громче.

— Но это лирика, — сообщил с очередной усмешкой Писака. — Инцидент забудется, уйдёт из ваших голов и компьютеров. Вот так.

— А ракеты, больше дюжины! Их шахты выгорели! Подводящие кабели, шланги вырваны с корнем, сожжены!

— Ремонт никого не удивит. Никто и не задумается. Всё будет, как прежде.

Остановив машину у входа на КПП, я заглушил мотор. В голове шумело.

Гости поднялись по ступенькам в остеклённую будку.

Я вошёл следом. И снова расписался — уже в другой, прощальной графе. Рядом поставил свою роспись начальник караула.

Наши гости могут ехать куда хотят.

Они прошли КПП насквозь. Я тоже.

По другую сторону их ждал простенький «шевроле», белый седан.

— Благодарю, от всей души. — Писака неожиданно протянул руку.

Я не подал своей руки.

— А как же позитивный образ? — Писака усмехнулся.

Мне очень хотелось врезать ему. Но я был не в том состоянии.

Гости сели в машину, Оператор — на место водителя, Писака — на пассажирское, справа.

Громоздкая, старомодная камера легла на заднее сидение.

Белый «шевроле» неторопливо развернулся.

Пошёл, набирая скорость, по шоссе — оно сверкало на солнце.

Потом нашу звезду класса G, «жёлтый карлик», надёжно скрыли густые облака. И шоссе потемнело.

«Шевроле» быстро удалялся.

По мере его удаления в моей голове превращалось в какие-то лохмотья всё, что я знал об экскурсии, проведённой для пары сотрудников популярного издания, и о запуске ракет.

Под занавес я сообразил: то же происходило и с компьютерами. Как-то чужаки повлияли, наверное — из Центра…

Через несколько секунд я смотрел на шоссе, на белую точку вдали. На сетчатые ворота и на остеклённую будку.

Зачем я сюда вышел?

Склероз начинается?..

Пожав растерянно плечами, я шагнул к двери.

Чёрт знает что… Как бы на смех не подняли ребята из охранного подразделения… Ребята горячо спорили о недавнем матче «Рэд сокс» и не обратили внимания. Слава богу.

Сев в джип, я завёл двигатель. Покатил обратно.

В дороге потряс головой, добиваясь свежести в мозгах.

Добился. И вздохнул уже спокойно.

Всё в порядке на базе Форт-Грили, штат Аляска.

Владимир Марышев

НЕ СТОИТ ВНИМАНИЯ

— Ты гляди! — восхищённо произнёс Веригин. — Они почти ничем не отличаются от нас!

— Это тебя удивляет?

— Грегсон хмыкнул. — Между прочим, добрая половина известных нам цивилизаций — гуманоидные. Так что ничего особенного.

— Ну, не скажи… — Веригин включил индивидуальное защитное поле и, откинув прозрачный колпак вездехода, спрыгнул на землю. — Согласись, что они красивы и прекрасно сложены.

— Соглашаюсь. — Грегсон небрежно махнул рукой и последовал за Веригиным.

— Но при всём при том — дикари.

— Да, похоже, недалеко ушли… И всё-таки, что ни говори, повеселиться они умеют. Я даже немного завидую этим… детям природы. Нам бы с тобой их заботы!

Хижины аборигенов — причудливые сооружения из сшитых лианами огромных иссиня-зелёных листьев — кольцом окружали ритуальную поляну В центре её, бросая алые отсветы на обращённые друг к другу бесстрастные лица двух деревянных идолов, пылал костёр. На невысоком помосте расположился оркестр. Музыканты, одежда которых ограничивалась ярко расшитыми передниками, самозабвенно извлекали звуки из больших пузатых барабанов, костяных трещоток, длинных витых раковин… Казалось, подобные инструменты ничего, кроме какофонии, породить не могли. Но, как ни странно, протяжный рёв раковин, сопровождаемый гулкими ударами барабанов, складывался в мелодию — простенькую, непривычную для цивилизованного уха, однако не лишённую какого-то варварского своеобразия.