Осада рая - Андрей Буторин

А тут еще левую руку, словно тисками, сжало чуть выше запястья. Саама спасла толстая кожа и мех летной куртки, иначе он бы наверняка лишился кисти. Впрочем, новый приступ боли сослужил ему хорошую службу: у парня будто открылось второе дыхание. Во всяком случае, он смог, наконец, по-настоящему заорать, а очередной удар прикладом вышел на редкость удачным — вполне сильным и пришедшимся неведомой твари прямо в голову. Та выпустила руку, жутко взревела, обдав лицо юноши зловонным смрадом, и зашлепала Нанаса по груди и рукам чем-то жестким и плоским, наподобие огромных рыбьих плавников. К несчастью, автомат он удержать не сумел и теперь уже окончательно понял, что с жизнью можно бесповоротно прощаться.

Дальнейшее саам запомнил плохо: кровавая пелена все-таки застила глаза, а потом затянула и уши, наполнив их отупляющим звоном. Сквозь этот звон вроде бы слышались какие-то выстрелы, как показалось Нанасу — далекие и не имеющие к нему никакого отношения. Кажется, кто-то кричал и ругался… Кто-то мотал его из стороны в сторону, по-прежнему пытаясь выдавить внутренности… А потом вдруг стало легко. Настолько легко и свободно, что юноша был почти уверен: он наконец-то умер и его душа, отделившись от тела, воспарила в Верхний мир…

Но воспарить ему все же не дали. Нанас почувствовал на лице холод снега и весьма болезненные шлепки по щекам.

— Давай! — услышал он. — Давай, очухивайся!.. Как там тебя… Колька! Лотырев! Ну!.. Не помирай, мать твою!..

— Лопарев… — пробормотал он, вяло шевельнув рукой, в надежде остановить отвешивающего ему оплеухи. — Лопарев я… Не надо меня бить…

— Ух ты!.. — облегченно выдохнув, оставил его в покое непонятный драчун. — Очнулся! Вот молодец!

— А где?.. А кто?.. — разом вдруг вспомнив о пережитом, завозился в снегу, пытаясь сесть Нанас. — Кто на меня напал?! Где он?.. Оно…

— Убежало, — помог ему сесть, как оказалось, Виталий Киркин. — Точнее, уползло. А ведь Санька в него не меньше трех пуль всадил! Хотел сначала очередью, да боялся в тебя попасть. Ты теперь ему жизнью обязан, Саньке-то. Если бы не услыхал твои хрипы, да не побежал бы сразу к тебе… А между прочим, не должен был один бежать — обязан был передать по цепочке, дождаться команды… Но тогда бы и ты тоже дождался. Царствия небесного… Так что Саньке Сорокину сразу и выговор, и благодарность!..

— А варвары? — поднялся наконец-таки на ноги парень. Тело немилосердно болело, но кости, вроде бы, остались целыми. Во всяком случае, стоять он мог. — Они не прибегут на выстрелы?

— Кто ж их знает… — только и сумел ответить Киркин, а потом из леса слева от дороги послышался жуткий, но определенно человеческий вой и наполненные ужасом крики.

У Нанаса по коже поползли ледяные мурашки. Он словно опять пережил те мучительные, приближающие его к неминуемой смерти минуты.

А потом они услышали вопль ломящегося к ним сквозь кусты человека:

— Стрелять!!! Туда стрелять, скоро-скоро!.. Беда!.. Куолема![2] Валкойнен кярме![3] Белый змей!..

Глава 10

ВОЗВРАЩЕНИЕ «ГЕРОЯ»

Белый змей!.. Эти два слова, выкрикнутые полным безумного ужаса голосом, произвели на новоиспеченного охранника Николая Лопарева едва ли не большее впечатление, чем тот, из глотки которого они вылетели. Однако следует признать, что и сам этот человек вполне мог бы испугать любого, встретившего его наедине глухой темной ночью. Впрочем, при свете дня он, наверное, выглядел еще более страшно. Но даже теперь, при слабом свете звезд и узкой закорючки луны, трудно было без содрогания смотреть на это жуткое создание. Для начала оно было заросшим настолько, что лица его почти не было видно. Длинные спутанные волосы, кажущиеся в темноте черными, спадали на плечи и грудь, покрытые длинной меховой накидкой, отчего казалось, что ее мех является продолжением этих волос или что волосами покрыто все тело человекозверя. И что пугало еще — пожалуй, не меньше внешнего вида, — сильнейшая вонь, тошнотворно-гнилостный смрад, идущий от этого порождения ночи.

«Неужели так же пахло и от меня?..» — невольно подумал Нанас, вспомнив, как отходила подальше и зажимала нос при первой встрече с ним Надя. Ему стало так стыдно от этих воспоминаний, что даже отступил страх перед лесным незнакомцем.

А тот, размахивая руками, в одной из которых было зажато копье, продолжал вопить:

— Идти!!! Стрелять!!! Белый змей!..

Внезапно вопящий заткнулся. Его выпучившиеся глаза словно вылезли из закрывавшей лицо шерсти и заблестели, отражая звездно-лунный свет. А уже в следующее мгновение страшила резво повернулся и бросился наутек. Однако далеко убежать варвар не успел, споткнувшись о вытянутую Нанасом ногу. Только он успел пробить весом своего тела наст, как на спину ему тут же прыгнул сначала Киркин, а потом и храбрый саамский парень. Во всяком случае, так потом подумал о себе Нанас, сам не ожидавший от себя такой прыти. Вместе с командиром они довольно быстро и ловко заломили руки дикаря за спину, а подоспевший им на подмогу Санька Сорокин быстро обмотал эти лапищи невесть откуда взявшейся веревкой. В рот начавшему было выть пленнику он же засунул сброшенную с руки варежку.

— Он что, думал, что мы свои?.. — отдуваясь, шепнул командиру Нанас, когда связанный варвар после пары-тройки мощных тычков сорокинского кулака перестал рыпаться.

— Видать, думал, — хмыкнул Киркин. — Может, отбились от основной массы, а потом услышали выстрелы и пошли в эту сторону. А тут этот… белый змей. Ну надо же!..

— И… что мы теперь с ним?.. — почувствовав, как внезапно пересохло в горле, сглотнул саам. — Убьем?..

— Кого — дикаря или змея? — усмехнулся командир отряда, но тут же спрятал улыбку и ответил серьезно: — Что до змея, то, думаю, отведав свинца, он сюда больше не сунется. А дикаря — зря мы его, что ли, ловили да связывали? Нет уж, мы его, голубчика, в город доставим. Тем более, Ярчук велел взять языка.

— Потащим?.. — вздохнул Нанас, отчего-то подозревая, что тащить варвара придется ему.

Он почти угадал. Но не совсем.

— Зачем надрываться? — ответил Киркин и достал рацию. — Сейчас запросим транспорт.

Рация зашипела, и он поднес ее к губам.

— Киркин вызывает Сошина. Прием…

— Сошин слушает. Что у тебя?

— Скорее — кто. Языка взяли. Здоровенный, собака! Пришли снегоход с волокушами, а?..

— Где вы сейчас? Прием…

— Недалеко от тебя, километра два на юг по трассе. Прием…

— Ладно, жди…

— Только тут варвары рядом, пусть смотрит по сторонам.

— Хорошо. Конец связи.

Командир убрал рацию и кивнул Нанасу:

— С ним поедешь.

— Я?.. — заморгал парень.

— Ты, ты. Тебе же все равно туда нужно, а мы тогда к вам заходить не будем, сразу к себе пойдем. Ситуацию ты знаешь, в поимке пленного принимал участие, вот и доложишь все как есть.

— Слушаюсь… — оторопело ответил Нанас.

— И про белого змея этого тоже расскажи. Что-то я о такой гадости раньше не слыхал… Или это дикари его с собой притащили? Так не похоже вроде — чего ж они его тогда сами боятся?

— Но они о нем знают, — сказал, мотнув головой на связанного пленника, саам. — Раньше точно видели, раз этот его по имени назвал.

— По какому еще имени? — удивился Киркин.

— Куолема какая-то… Валкойнен Кярме. Это, наверное, фамилия, имя и отчество, — решил щегольнуть своими познаниями парень.

— Навряд ли они и себя-то по имени-отчеству величают, — хохотнул командир отряда, — а чтобы еще и зверюгу!.. Нет, это он по-своему что-то лопотал, по-дикарски.

— На финский похоже, — сказал молчавший до этого Санька Сорокин.

— Ты хочешь сказать, что варвары пришли из Финляндии? — повернулся к нему Киркин.

— Не обязательно. Карельский ведь с финским тоже одни корни имеет. Хотя и до Финляндии отсюда рукой подать, так что все может быть. Да и какая разница?

— Разницы и впрямь нет, — вздохнул командир. — Пусть они хоть из Африки будут, лишь бы там и оставались, а к нам не перлись!..

Между тем с северной стороны послышался звук мотора, который становился все ближе и ближе.

— Быстро они, — удивился Сорокин.

— Так ведь боевая тревога объявлена, готовность «ноль», — сказал Киркин. — Так все и должно быть, без задержек, как часики. — Затем он обернулся к остальным бойцам, сгрудившимся чуть поодаль: — Вы тоже будьте наготове, шум снегохода может привлечь внимание врага!

Вскоре по деревьям полоснул яркий свет фары, а еще через минуту-другую «самобеглые нарты» с прицепленными сзади волокушами остановились возле Киркина, Сорокина и Нанаса.

— Боец Митрофанов прибыл по приказанию начальника центрального поста охраны! — доложил водитель.

Даже если бы тот не назвался, Нанас все равно узнал бы его по голосу — это был тот самый невысокий охранник, что встретил их с Надей прошлой ночью возле периметра. У парня даже возникло подозрение, что и снегоход с волокушами были теми самыми, на которых они с любимой приехали в «город мечты», но в темноте он не мог в этом наверняка убедиться. Да и какая теперь, собственно, разница?