Перелом - Дик Фрэнсис

Он достал шприц и поднял вверх, нажимая на шток.

- Сначала сделайте анализ крови, - напомнил я.

- А? - Он заморгал. - Ах да, конечно. Черт возьми, да, конечно. Вот тупой!

Он похихикал над собой, убрал шприц и взял другой, пустой и большего объема.

Дейнси с первого раза попал в яремную вену, из скромности пробормотал: «Повезло» - и набрал полный шприц.

- В лабораторию нужно сдавать достаточно материала для исследования, понимаете ли, - объяснил он, видя мое удивление. - Нельзя получить удовлетворительные результаты, если у тебя всего наперсток.

- Наверное, вы правы…

Он запаковал образец в саквояж, сделал Индиго замораживающий укол в переднюю ногу, кивнул, подмигнул все так же жизнерадостно и поспешно удалился. Индиго, совершенно потерявший чувствительность, вернулся с довольным видом к своей охапке сена, а я, кипя от гнева, пошел в дом.

На этикетке, болтавшейся на шее маленькой деревянной лошадки, было написано печатными буквами «ИНДИГО» на одной стороне, а на другой стороне также печатными буквами короткое, резкое предупреждение:

«НАВРЕДИТЬ МОЕМУ СЫНУ - ЗНАЧИТ УНИЧТОЖИТЬ КОНЮШНЮ».

Ни Джордж, ни Этти не понимали, как это ветеринар уехал, не усыпив Индиго.

- Э-э… - начал я. - Он обнаружил, что не прихватил с собой быстродействующего яда. Он думал, что он у него в сумке, а оказалось, что нет.

- А-а-а, - выдохнули они, удовлетворенные объяс-ением.

Этти поведала, что галопом все прошли хорошо, а Лаки Линдсей отработал пять ферлонгов на такой скорости, что после этого не смог бы задуть свечу.

- Я посадила этого мерзкого малыша Алекса на Клип Клопа и велела придерживать, а он, черт его подери совсем, не послушал меня. Пустил лошадь в полный галоп, Ланкет вообще как будто стоял, «жучки» не зря пялились в бинокли.

- Глупый мальчишка, - согласился я. - Поговорю с ним.

- Он при каждом удобном случае мне перечит, - пожаловалась Этти. - Когда вас нет, он абсолютно невыносим. - Она глубоко прерывисто вздохнула и, собравшись с силами, решилась: - Честно говоря, я думаю, нужно сказать мистеру Гриффону, что этому Алексу здесь не место.

- В следующий раз, когда поеду в больницу, разведаю обстановку, - ответил я. - Кого вы даете ему на вторую проездку?

- Пулитцера, - ответила она без раздумий. - На этой лошади он может и не слушаться, не имеет значения.

- Когда вернетесь, скажите ему, что я хочу его видеть, пусть он зайдет в контору.

- А вы не поедете?

Я покачал головой:

- Надо присмотреть за Индиго.

- Я хотела бы узнать ваше мнение о Пудинге. Если ему предстоит бежать на приз Линкольна, мы должны сейчас или на следующей неделе провести предварительный забег. Скачки всего через три недели, в субботу, не забудьте.

- Завтра пустим его галопом вполсилы и посмотрим, насколько он готов, - предложил я, и она неохотно согласилась, что один день ничего не решает.

Я наблюдал, как аккуратная фигурка в бриджах удаляется в сторону своего коттеджа, и чувствовал себя польщенным, что она, неизвестно почему, захотела узнать мое мнение. Этти нужна была чья-то рука, тогда она работала великолепно, а предоставленная сама себе теряла уверенность. В глубине души она понимала, что разбирается в лошадях лучше меня, однако ее привычка учитывать чужое мнение предоставляла мне право решения. Мне бы сейчас не помешало пройти ускоренный курс подготовки лошадей к скачкам… и та старая шутка об ускоренном курсе обучения летчика вспыхнула где-то в уголке памяти, как тонкий лучик в беспросветности.

Дейнси вернулся в своем «лендровере», когда цепочка уехала на вторую проездку, и мы протянули кабель для рентгеновского аппарата через окно конторы, воткнув вилку в розетку грибовидного обогревателя. Чтобы добраться до денника Индиго, пришлось соединить четыре кабеля, но Дейнси заверил, что его запасов хватило бы и на четверть мили.

Он сделал три рентгеновских снимка сломанной ноги, упаковал все оборудование и мгновенно избавил бедного старого Индиго от всех тягот жизни.

- Вам нужны улики для полиции, - сказал Дейнси, пожимая мне руку и подмигивая.

- Нет… я не стану обращаться в полицию. По крайней мере, не сейчас. - Он открыл рот, чтобы возразить, но я поспешно продолжил: - На то есть очень серьезные причины. Не могу рассказать вам о них… но поверьте мне на слово.

- Что ж, дело ваше. - Взгляд скользнул в сторону денника Мунрока, и брови вопросительно приподнялись.

- Не знаю, - ответил я. - Что вы думаете? Оглядываясь назад.

Дейнси подумал несколько секунд, что означало, что он серьезно отнесся к моему вопросу, и з.атем сказал:

- В том случае надо было очень сильно постараться. Не проще ли было сломать бабку, как у Индиго.

- Мунрок подал идею для операции с Индиго? - предположил я.

- Не исключено. - Он ухмыльнулся. - Надеюсь, это не превратится в эпидемию.

- Будем надеяться, - сказал я легким тоном, в то же время понимая, что должен быть готов к любому развитию событий.

Алессандро сделал вид, что Этти не передала ему мою просьбу зайти в контору. Выйдя из манежа, он направился прямо к машине, и я перехватил его, только случайно выглянув из окна конторы:

- Алессандро, зайди сюда на минутку!

Он не остановился, как будто не слышал, поэтому я добавил:

- Поговорить о твоих первых скачках.

Он в нерешительности замер на ходу в нелепой позе, одна нога в воздухе, потом изменил направление и с ленцой подошел к окну.

- Обойди вокруг и зайди в комнату владельцев, где ты лежал на диване…

Я закрыл окно, послал Маргарет особую улыбку - причудливую смесь горечи и обаяния, которую можно толковать как угодно, и удалился подальше от любопытных ушей. Алессандро неохотно вошел в комнату владельцев, сознавая, что попался на удочку. А впрочем, я играл честно.

- Ты можешь принять участие в состязаниях учеников в Каттерике через четыре недели. На Пу-литцере. И при условии, что ты не будешь хвастаться об этом в манеже, настраивая против себя других ребят.

- Я хочу скакать на Архангеле, - бесстрастно сказал он.

- Мне иногда кажется, что ты замечательно смекалистый и умный парень, и, если хорошенько постараться, можешь стать хорошим жокеем, - сказал я и, прежде чем самодовольство оглушило его, добавил: - А иной раз, вот как сегодня, ты ведешь себя так глупо и высказываешь такое слабое понимание того, через что нужно пройти, чтобы стать тем, кем ты хочешь быть, что твои амбиции производят жалкое впечатление.

Худое тело окаменело, а черные глаза сверкнули. Его вниманием я полностью овладел, теперь надо было это использовать.

- Лошадей держат здесь, чтобы побеждать в скачках. Они не смогут выиграть при плохой тренировочной программе. Если тебе говорят, что нужно ехать полугалопом на Клип Клопе, а ты заставляешь его работать в полную силу и доводишь до изнеможения, то благодаря твоим усилиям время на его подготовку к скачкам увеличивается. Как ты сможешь побеждать в скачках, если конюшня не подготовит лошадей? Значит, в твоих интересах помогать тренировать лошадей как можно лучше. Неповиновение приказам на тренировке, таким образом, является просто глупостью. До тебя доходит?

Черные глаза показались еще чернее и запали в глазницы. Он не ответил.

- Идем дальше. О твоей навязчивой идее насчет Архангела. Я позволю тебе ездить на нем на Пустошь, как только ты докажешь, что добился определенных успехов в верховой езде и в особенности что достаточно ответственно относишься к нему. Будешь ли ты когда-нибудь участвовать в скачках на Архангеле, больше зависит от тебя, чем от меня. Но я оказываю тебе услугу, позволив тебе начать с менее известных лошадей на менее заметных соревнованиях. Ты, вероятно, считаешь себя бриллиантом, а ведь ты всего лишь принимал участие в любительских скачках. Я даю тебе шанс доказать, что ты можешь выступать против профессионалов, причем в узком кругу риск провала не так страшен, как в Ньюбери или Кемптоне.

Взгляд абсолютно неподвижный. И по-прежнему ни слова.

- И об Индиго, - продолжал я холодно и язвительно, подавив свой гнев. - От Индиго тебе, вероятно, не было пользы, потому что он больше не участвует в скачках, но если по твоей вине погибнет еще одна лошадь, тогда и для тебя будет одной лошадью меньше, чтобы выигрывать скачки.

Он с трудом разжал челюсти.

- Индиго умер не… из-за меня.

Я вынул из кармана коробочку и передал ему. Он неохотно открыл ее, стиснул зубы, увидев лошадку, и прочитал этикетку.

- Я не хотел… Я не имел в виду убивать Индиго. - Высокомерная улыбка исчезла. Он все еще был настроен враждебно, но уже защищался. - Отец разозлился, потому что Трафик сбросил меня.

- Тогда выходит, ты думал, что он убьет Трафика?

- Вовсе нет! - ответил он яростно. - Как вы сказали, какой смысл убивать лошадь, на которой я могу выиграть скачки?

- А убить безобидного старого Индиго, из-за того что ты треснулся головой, упав с лошади, которую сам же потребовал…