Из варяг в хазары - Андрей Посняков

Зыркнув по сторонам узкими глазами, Имат что-то произнес по-хазарски. Халиса ответила неожиданно твердо и даже, как показалось Хельги, с оттенком некоторого пренебрежения. Потом еще добавила что-то. Имат поклонился чуть не до земли и, приложив руки к груди, удалился на корму, по пути срывая зло на нерадивых гребцах. Он, конечно, использовал бы и хлыст из воловьей кожи, всегда заткнутый за пояс, однако не посмел делать это на глазах у хозяйской дочери. Лишь хлестнул по доскам борта, да так, что полетели щепки. Эх, если бы только молодой ярл мог видеть невзначай брошенный на него взгляд Имата! Взгляд, полный зависти, ненависти и злобы.

Халиса… Эта красавица была истинной страстью Имата, давно уже лелеявшего планы заполучить ее в жены и, увы, — Имат вовсе не был глупым — понимавшего, сколь несбыточны его желания. Несбыточны — в данный момент, пока она дочь богатея купца, а он — всего лишь приказчик, пусть даже и старший. Но ведь всё может измениться! И кто знает, где будет тогда Вергел, где Имат, а где Халиса…

— Отец зовет меня. — Простившись, девушка повернулась, пошла мимо мачты, чуть покачивая стройными бедрами под зеленым шелком одежд. Остановилась, оглянулась, улыбнулась:

— Я пришлю вам снадобье для вашего человека с последней лодки. — И скрылась за наполовину спущенным парусом. На последней лодке, под небольшим навесом, устроенным по просьбе Радимира, лежал бедняга Найден.

— Думаю, это снадобье придется весьма кстати, — проводив девушку взглядом, сказал Ирландец.

Ярл посмотрел на него:

— Что, его дела так плохи?

— Жарко. — Ирландец пожал плечами. — Если б было чуть попрохладней, парень бы давно поправился.

Найдена вытащили из леса Снорри с Радимиром, когда вместе с ладожским кузнецом Онфимом Лосем неудачно преследовали неизвестных злодеев. Впрочем, что значит — неудачно? Пропала лишь одна девушка — племянница кузнеца Ладислава, а ведь могло быть гораздо хуже! Найден тоже так считал, когда, слабым голосом попросив напиться, поведал о том, что произошло на поляне у лесного озера. Правда, он утаил, что узнал тех двоих, пришедших за девчонками, уж слишком страшной и кровавой была та тайна, и Найден чувствовал, что лучше ее оставить при себе. Узнав о том, что спасшие его варяги собираются покинуть Ладогу с хазарским купцом, он через Радимира попросился к Хельги в спутники. Опасался возможной встречи с теми двумя… Да и, что немаловажно, в купеческом караване можно было и подзаработать. Найден клялся, что не будет обузой, и первые два дня работал веслами наравне с другими гребцами, а потом вот слег. Напекло ушибленную голову, хорошо хоть череп не был пробит, лишь временами кружило голову да вздулась на затылке огромная шишка.

Зачем Хельги-ярл согласился взять его? Тому было несколько причин. Во-первых, Найден — по его же словам — хорошо знал пути к Белоозеру, — и пренебрегать этим не следовало — мало ли, как там всё сложится, может, придется срочно возвращаться обратно, а никто из людей молодого ярла здешних мест не знал. Во-вторых, этот ильменский парень неплохо говорил на языке хазар и волжских болгар и, как почти каждый местный человек, естественно, мог объясняться по-варяжски.

Было еще и в-третьих. Найден проговорился, что знает какую-то страшную тайну, касающуюся не последних людей в Киеве-Кенугарде. Хельги нюхом чуял, что тайна сия стоит того, чтобы ради нее оказать небольшую услугу Найдену, тем более что особых хлопот он до последних дней не доставлял. Да и сейчас дела у раненого явно шли на поправку — он уже сидел, а не лежал пластом, как раньше.

— Смотрите-ка, что это? — Брат Никифор указал на узкий мыс, даже, скорее, песчаную отмель, поросшую редкими кустиками. На отмели, у самой воды, шагах в десяти от медленно плывущей ладьи, что-то блестело.

— Неужто золотой ромейский солид?

— Я сплаваю, посмотрю, ярл?

— Давай. — Хельги кивнул. — Только быстро.

Вмиг скинув штаны и сутану, монах бросился в воду. Не успели лодки проплыть и нескольких сажен, как он уже вернулся, запрыгал на одной ноге, выбивая из ушей попавшую воду, и протянул ярлу найденную на отмели вещь:

— Вот.

Хельги с Ирландцем вздрогнули. Это была изящная золотая фибула с изображением Слейпнира — восьминогого коня Одина и двумя рунами с обратной стороны — «Сиг» и «Альф». Такие фибулы с инициалами хозяев делали в Скирингсалле, городе, расположенном неподалеку от Бильрест-фьорда.

— Если б я нашел подобную вещь в Халогаланде, я бы точно знал, чья она, — поглядев на руны, задумчиво произнес ярл.

— «Сиг» и «Альф», — понимающе кивнул Ирландец. — Скъольд Альвсен!

— Но откуда здесь взяться Скъольду? — натянув рясу прямо на мокрое тело, изумленно воскликнул Никифор.

— Скъольду, конечно, неоткуда. А вот его людям… — Конхобар повертел фибулу в руке. — Очень похоже, что ее не так давно потеряли. Даже не успело занести песком.

— И какая-нибудь сорока или галка тоже не успела утащить ее в свое гнездо, — согласно кивнул Хельги. — Неприятная находка. Люди Скъольда вряд ли наши друзья. Следует быть осторожными… Если эти руны действительно означают то, что мы подумали, всё может быть.

Приложив руку к глазам, ярл пристально вгляделся вперед, словно ожидая увидеть за ближайшей излучиной паруса боевых ладей своего старого врага Скъольда.

— О, боги, так и знал, что вчера оставил ее там, у воды. — Набросив на плечи плащ, Лейв Копытная Лужа обнаружил отсутствие застежки. — А ведь дядя Скъольд подарил ее мне на счастье! Что же теперь — и счастья не видать?

С самым скорбным видом он посмотрел на двух проводников — длинного вислоусого варяга и тощего славянина с круглым, как бубен, лицом.

— Да, уж если сам Скъольд решился на такой щедрый подарок, значит, и вправду желал тебе удачи, Лейв, — кивнул вислоусый Альв Кошачий Глаз. Альв был родом из Халогаланда и когда-то неплохо знал Бьярни Альвсена, младшего брата Скъольда, отличавшегося буйным нравом и совсем не дружившего с головой, пустой, как котел. Бьярни, убитого на поединке молодым Хельги, так многие и звали до самой смерти — Пустой Котелок, тогда как его старшего братца Скъольда за глаза называли Жадиной.

— Вот вернусь, а дядюшка спросит: «Где же моя фибула?» — продолжал канючить Лейв. — И что же я ему отвечу? Сказать — потерял? Не поверит. Начнет всякие гнусности измышлять, типа того, что в кости ее проиграл или обменял на падших женщин.

— Не переживай, Лейв. — Альв Кошачий Глаз покровительственно похлопал юношу по плечу. — Скажи слугам, пусть еще на ладье поищут, может, под скамью закатилась?

— Кстати, ладожские кузнецы делают вещи не хуже, — поднял вверх палец кругломордый Истома Мозгляк. — Вернемся, закажешь — сделают. Этот ваш Скъольд и не отличит.

— Ага, не отличит. — Лейв захлюпал носом — несмотря на жару, успел где-то простудиться и теперь кутался в плащ. — Да и Альдейга эта сгорела, откуда ж там теперь кузнецы?

— О, не говори так, благородный витязь. — Истома растянул губы в улыбке. — Полгода-год, и отстроится город — краше прежнего. Леса-то вокруг полно.

— Интересно, отчего там пожар случился? — несколько успокоившись, почесал голову Лейв. — Наверняка из-за чьей-нибудь кузницы. Всё не по-людски у этих славян: понастроят кузниц в самом граде — потом вот горят. Нет чтоб где-нибудь на окраине кузницы ставить, как у нас, в Бильрест-фьорде, но куда там, ума не хватает, не зря ведь позвали к себе конунгом Рюрика Ютландца.

— Навряд ли из-за кузницы загорелось, — усмехнулся Мозгляк. — Люди говорят — подожгли город пришлые варяги.

— Так там и пришлых-то вроде не было, кроме нас…

— Да нет, Лейв, были. Некий Хельги с малой дружиной прибыл чуть позже тебя, вслед за Рюриком.

— Хельги? — Лейв вздрогнул. — Не молодой ли это бильрестский Хельги-ярл, сын старого Сигурда?

— Сигурда я знал, — кивнул Альв Кошачий Глаз. — А Хельги… Нет, не знаю такого. Впрочем, говорят, он из Вика.

— Из Вика? Точно не из Халогаланда?

— Да точно никто не скажет. А что тебе этот Хельги?

— Да так… — Лейв Копытная Лужа махнул рукой и встал на ноги. — Пойду-ка поищу лучше фибулу.

Он вышел из шатра. Ночь была хоть и не непроглядно темная, но уже и не такая светлая, какие были в июне. Было слышно, как на быстрине плескалась рыба. На черной речной воде виднелись ладьи, вытащенные носами на берег. Многие гребцы и слуги спали прямо в ладьях, завернувшись в плащи, а некоторые — в шалашах на берегу, там же были поставлены шатры для помощников и воинов Лейва, вернее, Скъольда Альвсена — именно он снарядил эту экспедицию, прослышав о баснословных прибылях восточных купцов. Несмотря на всю свою скупость, Скъольд не был глуп и, когда нужно, шел на возможный риск, если прибыль с лихвой перекрывала затраты. Вот как в этом случае. Отправив проштрафившегося племянника с глаз долой, Скъольд давал ему возможность реабилитироваться, причем не столько в собственных глазах, сколько в глазах Свейна Копителя Коров, который на предварительной беседе не возражал против того, чтобы выдать за Лейва свою внучку, красавицу Ингрид. Правда, только в том случае, если Лейв проявит мужество и смекалку, а главное, покажет способности в торговле. Бедняге Лейву ничего не оставалось делать, как, понурив голову, отправиться в дальние страны во главе экспедиции. Хорошо хоть, Скъольд на этот раз не пожадничал — выделил людей щедро, и сильных — для охраны, и умных — для торговлишки. Только гребцов пришлось искать на месте.