Корона бургундов - Андрей Посняков

Андрей Анатольевич Посняков

Корона бургундов

© Андрей Посняков, 2016

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Глава 1

Лето. Южная лесостепь

Вот это новости!

В кабине не нового, но вполне еще крепкого грузовичка ГАЗ-51 ехали трое. Водитель, Серега, конечно же, мог бы подвезти пассажиров и в кузове, да вот только с кем тогда поболтать? Самому с собой, что ли. Обычно Серега песни пел, разные: то протяжные, из кинофильма «Кубанские казаки», а то – задорные, частушки, что по праздникам наигрывал в местном клубе Кольша-гармонист.

Вот как раз о Кольше шофер сейчас и говорил, вспоминая, как упившийся гармонист как-то по осени, ближе к октябрьским праздникам, упал в глубокую лужу.

– Главное ведь – и как не замерз-то?

– Видно, Бог спас, – улыбнулась пассажирка – очень красивая девушка лет восемнадцати, с большими темно-голубыми глазами и длинными, падающими на плечи, волосами, цвета белого золота. Именно так – не серебра, а белого золота, есть ведь и такой цвет.

– Бог? Так ведь Кольша, извините-простите, неверующий, как и все, – сбрасывая скорость на повороте, хмыкнул водила. – Он ведь не дед какой-нибудь, Кольша-то, хотя и не парень – мужик самостоятельный, взрослый, войну еще застал – как раз в сорок пятом призвался.

Шофер ненадолго замолк, искоса оглядывая пассажиров – девчонка, да, очень красивая, с такой не стыдно показаться в клубе. Еще бы приодеть, а то… Платье какое-то старорежимное, с вышивками, такое, верно, лет сто назад старухи по праздникам одевали, когда еще не старухами были, а молодыми девками… такими вот, как эта. Ишь, глазища-то! Как два моря! Эх-х…

Непроизвольно вздохнув, Серега прибавил скорость – с девками ему пока что-то не очень везло. До армии никого не было, никого серьезного, да и вот, после службы что-то не очень клеилось. Ну, так ведь недавно и вернулся, какие наши годы? А этому парню, Родиону – так ведь его зовут, кажется – с девчонкой повезло. Интересно, кто она ему? Неужели – жена? Что ж, в таком случае только позавидовать можно. А вообще-то – оба они странные. Одеты – черт-те как! На парне – рубаха длинная, стариковская, красным пояском подпоясанная, такие же стариковские штаны, а уж обувь… башмаки, вроде как кожаные, но – наподобие лаптей, с оплеткой.

– Извините-простите, это что же у вас за одежка-то?

– А, честно сказать, с пугала сняли, – как-то не сразу отозвался Родион. – На попутках добрались, жарко, употели все, а тут – речка. Ну и решили выкупаться… Плавали, глядь – ни одежды, ни чемодана. А тут, на огородах – пугала… Ну, не голыми же идти? Вообще-то мы – туристы, слет у нас тут.

– Угу, угу, – покивал шофер. – Туристы, значит? А где вы купались-то? Случайно, не у железнодорожного переезда?

– Да… вроде там.

– Тогда понятно. Извините-простите, местечко приметное.

– А что такое?

– Да так… Мазурики всякие, шпана городская – как раз у переезда отдыхать любят. Сколько их не отваживали, а все без толку. Ну, ничего, дайте срок, всех комсомольцев в станице подымем… А вы где живете-то?

– Далеко, на севере, в лесах…

– Из староверов, что ли?

– Ну… почти.

– А я так и подумал! – засмеялся шофер. – Говор у вас уж больно чудной – на старинный лад. Особенно вот, у… Ой… Забыл ведь имя-то, извините-простите…

– Хильда я…

– Что-о?! – шофер повернул голову. – Не расслышал, извините-простите.

– Лидой мою супругу зовут, – улыбнулся парень.

Обычный такой, но смазливый, из тех, что девкам дюже нравятся, не слабый, мускулистый, высокий, патлы нестриженые, светлые, а глаза – карие.

– Радик, извини-прости, спрошу – а ты что такой лохматый-то? Не из попов часом? Или, может, этот… семинарист.

– Да нет… – усмехнувшись, Родион прислушался к ровному шуму мотора и, одобрительно кивнув, похвалил. – А движок-то, я смотрю, ничего!

– Ха! Ничего? – обиженно дернул плечом водила. – Да я его только весной перебрал! Теперь и оборотиков прибавить можно… Восемьдесят запросто прет! Ну… недолго, правда, дольше нельзя – греется. Да и вкладыши коленвала полететь могут, стеллабитовые, плавятся, гады, а масла для смазки не хватает – конструкцией мотора не предусмотрено. Зато цилиндрам сносу нет и кольца хромированные. Вообще, движок – что надо! Да что я тебе рассказываю, ты ж сам, говоришь – шофер.

– Шофер, – кивнул Родион… и хотел было добавить, что на таком музейном старье отродясь не ездил, но не успел – расхваленный Серегой двигатель вдруг зачихал… и заглох.

– Вот черт! – остановив катящуюся по инерции машину, выругался водитель. – Ведь только что… Сейчас, извините-простите, гляну.

– Пойду, помогу… – Родион нежно погладил по щеке девушку. – Милая, ты как? Не тошнит от скорости?

– Не тошнит, – улыбнулась Хильда. – Только жарко. А скорость… так она на лошади куда как больше чувствуется. А здесь что – сел да сиди. Только вот запах… не то, чтобы неприятный, но – незнакомый какой-то.

– Бензин.

– Вот видишь – ты здесь все знаешь. А значит, и мне не из-за чего беспокоиться. К тому ж я тебе обещала ничему не удивляться… вот и не удивляюсь. Но, когда одни останемся – тебя много чего спрошу.

– Спрашивай, – хохотнув, молодой человек чмокнул девушку в щеку и выпрыгнул из кабины, галантно подав руку. – Прошу.

– Вспомнила! – спрыгнув на обочину, Хильда радостно всплеснула руками. – У Влекумера-жреца так же вот снадобья пахли. Ой… сколько ромашек здесь! И васильки, и колокольчики. Пойду, нарву на венок?

– Рви, милая.

Девушка улыбнулась, слегка качнув головой, в темно-голубых, глубоких, как океан, глазах ее вдруг вспыхнули лукавые искорки.

– Ах, если бы не этот возница. Как ты его назвал?

– Шофер.

– Шо-фер. Кажется, он неплохой парень. Забавный. Я бы даже сказал – смешной. Но – славный, да-да, славный. И нерешительный… такой же, как – иногда – ты.

– Это я-то – нерешительный?

– А помнишь нашу свадьбу, там, в Галлии? Секвана-река, арена Лютеции… Никогда такого не было, чтобы готы со словенами венчались. Хотя, говорят, в седую старину – было. Еще до гуннов.

– Ладно, собирай свои цветки, милая. А я шоферу помогу.

Это Родион произнес вовремя – водила как раз выглянул из-под открытой крышки капота:

– Слышь, Радик… Ты тут гаечку одну зажми…

Молодой человек вскочил на бампер:

– Не переживай, починим.

Уже измазавшийся в масле Серега потерянно махнул рукой:

– Если не починим… Ох, устроит мне тогда Степаныч головомойку – извини-прости! Еще и номер, вон, передний потерял. Видать, на болотине, теперь хоть обратно езжай. Ладно, завтра в тех краях буду – заверну, гляну.

– Серый, дай-ка на двенадцать ключ… Ага… Теперь тут подержи отверткой. Угу… А ты чего вообще на болотине-то делал?

– Да за водичкой свернул… Понимаешь, забыл с утра долить.

– Эх, слышал бы тебя наш старшина Дормидонт Кондратьевич! Ты б у него за такие слова до конца службы из нарядов не вылез… Что, радиатор течет?

– Да есть маленько.

– Так делай!

– Извини-прости, некогда сейчас – страда, а шоферов у нас мало.

– Некогда ему… Давай тут покрутим… о-оп!

– А ты, Радик, где служил-то?

– В Заполярье.

– А я на Дальнем Востоке, в Хабаровске. Давно демобилизовался?

– Весной.

– А я осенью. Ха! Извини-прости, ты когда хоть такие патлы успел отрастить? И, главное – зачем? Ты, может, этот – стиляга, что ли?

– Сам ты стиляга! Просто… просто я это… в самодеятельности участвую.

– Ого! И я! У нас целый народный хор есть и этот… оркестр русских народных инструментов. Один Кольша-гармонист чего стоит, хоть, между нами говоря, и пьяница. А вот еще с ним случай был…

– На десять ключ есть?

– Да был. Вон тут где-то.

– Подержи… Ага… Теперь попробуем завести.

Двигатель завелся сразу, заурчал, заработал, к вящей радости шофера Сереги, который, похоже, водила был тот еще.

– А ну, погазуй! – махнул рукой Радик. – Погазуй, говорю… Ага… Ну, все, кажется. Едем.

– Едем! – радостно отозвался водитель. – Извините-простите, доставлю в лучшем виде! Вам куда? В станицу?

– В станицу, – улыбнувшись, молодой человек помог забраться в кабину супруге и уселся рядом. – Куда же еще-то?

– Ой! – поправив на голове венок, засмеялась Хильда. – У тебя, милый, нос и щеки – в грязи испачкались, дай-ка, вытру.

– Ха, вытру, – переключив передачку, усмехнулся Серый, грязный не менее, а быть может, и более. – Тут бензином надо.

Оставляя за собой столб густо-желтой пыли, грузовичок бодро покатил по грунтовке.

– Хорошая машина, – снова принялся нахваливать водитель. – Я вот в армии на сто пятьдесят первом ЗИСе ездил, ну, ты знаешь, «утюгом» еще их прозывают.

– У нас называли – «колун». Только сто пятьдесят седьмой… и не ЗИС, а…

– Так вот, я и говорю – вездеход якобы! Заедешь куда в грязь – нипочем сам не выберешься, задние-то колеса – двойные, им колею заново пробивать, забьются всякой хренью, тьфу! Вот шестьдесят третий газон – куда лучше.